Шрифт:
Дорина узнала пальмы ротанг, о которых много читала. Благодаря загнутым шипам на концах длинных листьев ее тонкие, гибкие стебли взбирались на большую высоту.
Дорина была заворожена необычным зрелищем и подошла поближе, надеясь увидеть одного из пестрых фазанов или очаровательных трогонов.
Она знала, что этих птиц редко можно встретить где-либо, кроме джунглей, в отличие от черно-белых сорок и пегих зимородков, населявших городской сад Максимуса Керби.
Красные цветы лиан были похожи на яркие мазки на фоне темной листвы. Джунгли казались странным, заколдованным местом, где обитали ведьмы и драконы!
Резкий птичий гвалт, раздавшийся сверху, заставил ее вздрогнуть от неожиданности. Раздалось какое-то шуршание, будто маленький зверек пробирался сквозь густую растительность.
Желая увидеть как можно больше, она продвигалась все дальше, забыв об осторожности. Ею овладела жажда приключений.
И вдруг впереди, между стволами деревьев, в гуще лиан мелькнули черно-желтые полосы, и она увидела обращенные к ней горящие зеленые глаза.
Это был тигр!
Глава 7
Дорина застыла на месте. Она не отрывала глаз от огромного зверя. Откуда-то из глубины ее памяти всплыло, что, если стоять спокойно, не шевелясь, хищник не нападет.
Послышалось низкое, глухое ворчание, затем тигр грозно взревел, обнажив острые клыки, и по тому, как выгнулась спина, Дорина поняла, что он сейчас прыгнет.
Но она была настолько парализована страхом, что не могла сдвинуться с места, беспомощно ожидая, когда острые когти вонзятся в ее тело.
Неожиданно рядом раздался звук выстрела, эхом прокатившийся по джунглям.
Тигр с глухим ударом шлепнулся на землю, и тысячи птиц взвились в воздух, подняв оглушительный шум.
У Дорины звенело в ушах; до ее сознания никак не могло дойти, что опасность миновала и на нее больше никто не собирается нападать.
Затем она услышала голос Максимуса, который был явно взбешен:
— Идиотка! Какого черта вас сюда занесло?
Сделав над собой нечеловеческое усилие, она повернулась к нему. Он стоял позади нее с искаженным от ярости лицом.
Он спас ей жизнь!
Ей хотелось протянуть руки и уткнуться ему в плечо.
Но прежде, чем она смогла двинуться с места или произнести хоть слово, между деревьями показался мистер Лэнгтон, который спешил к ним.
— Вы убили его! — воскликнул он. — Отличный выстрел, сэр! Я уже десять дней охочусь за этим тигром. Неделю назад он стащил ребенка из деревни.
Все еще не в силах совладать со своей яростью, Максимус протянул мистеру Лэнгтону ружье.
— Возьмите! — сказал он. — Я провожу мисс Хайд назад в бунгало.
Он взял Дорину под локоть и повел к плантации. Он все еще был очень сердит, а она испытывала слабость от пережитого потрясения и чувствовала, что вот-вот расплачется.
— Не могу понять, как вы могли поступить так безрассудно, — сказал Максимус Керби тоном няньки, отчитывающей непослушного ребенка. — Неужели у вас не хватает здравого смысла понять, что отправляться одной в джунгли очень опасно?
Дорина хотела ответить, но у нее перехватило дыхание, и она не смогла вымолвить ни слова.
— Почему вы пошли туда? — пытался он добиться от нее ответа. — Что вы искали?
Она поняла, что ей придется ответить ему, но если бы она сказала, что пошла в лес, потому что он показался ей волшебным, это прозвучало бы глупо и по-детски. Вместо этого она проговорила тихо и нерешительно:
— Я засмотрелась на деревья… и цветы.
Они подошли к ступенькам веранды, окружавшей бунгало, и Максимус выпустил ее руку.
Затем он взглянул на ее мертвенно-бледное лицо, широко раскрытые испуганные глаза, казавшиеся необыкновенно большими, и сказал совсем другим голосом, в котором звучала усмешка:
— Если вам так хотелось посмотреть на цветы, чем вас не устраивали вот эти?
Он нагнулся и сорвал одну из диких орхидей, которые росли прямо возле лестницы. На тонком стебле покачивалась гроздь из розовых цветков.
В этот момент послышалось шипение, и рядом с его рукой с быстротой молнии промелькнула темная тень.
Все произошло так быстро, что если бы Дорина не следила за тем, что он делал, она даже не поняла бы, что случилось, и не заметила бы извивающееся узорчатое тело, быстро скользящее прочь в высокой траве.