— При чем здесь игра, бабушка? Я пока еще владею своим языком, — ответил герцог, скривив губы.

— Тогда, будь добр, объясни свое поведение нынешним вечером, — сурово потребовала герцогиня. — Ты забыл, что русский посол был приглашен на обед, не говоря уже о таком пустяке, как еще какие-то двадцать четыре человека?

Герцог схватился за голову, почувствовал, что забыл снять цилиндр, и отбросил его на стул.

— Какой я болван! — воскликнул он. — Посол совершенно вылетел у меня из головы!

— Так я тебе и поверила, — резко ответила герцогиня. — Твой камердинер уверял меня, что напомнил тебе о приеме, когда ты переодевался к обеду, а ты ответил, что едешь к Уайту всего на полчаса. Ты это сделал нарочно! Не отрицай, Сильвестр, я не вчера родилась! А княгиня самая злая на язык сплетница во всей Европе! Как ты можешь быть таким глупцом?

— Когда сидишь за игорным столом, время словно перестает существовать, бабушка, — ответил герцог почти извиняющимся тоном.

— А то я не знаю, что там на тебя находит, — фыркнула вдовствующая герцогиня. — И сколько, позволь спросить, ты нынче спустил?

— Да почти что ничего, — беззаботно ответил герцог, — сущий пустяк.

— Сколько? — настаивала ее светлость.

— Если вам так хочется знать, не больше тысячи фунтов. Я справляюсь, бабушка, не так ли? Прошлой ночью было десять тысяч, а позапрошлой — пятнадцать. Скоро я начну выигрывать, и тогда вы будете мной гордиться. — Гордиться тобой! — Голос герцогини прозвучал как удар бича. — Гордиться тобой! Проматывающим свое наследство, как глупый мальчишка, только что вышедший из колледжа! — Возможно, она сказала бы больше, но вспомнила вдруг о присутствии Клеоны. — Мы поговорим об этом в другой раз, — зловеще посулила она.

— Не сомневаюсь, бабушка, — устало отозвался герцог. — Вы устраиваете мне выволочки с завидным постоянством.

— Оставим этот разговор, — нетерпеливо заявила герцогиня. — У нас гостья, которую не интересуют наши семейные дрязги.

— Вы в этом уверены? — тихо спросил герцог.

Его темные глаза встретились с глазами Клеоны, и, к своему изумлению, девушка увидела в них неприязнь. Ей показалось, будто кто-то неожиданно коснулся ее холодной рукой. Девушка даже вздрогнула.

— Клеона проделала долгий путь, чтобы быть нашей гостьей, — сказала вдовствующая герцогиня, отворачиваясь от внука, — Ты выглядишь немного усталой и растрепанной, дитя. Надеюсь, путешествие было не слишком утомительным?

— Нет, нисколько, — быстро произнесла Клеона, поправляя волосы.

Только сейчас до нее дошло, какое жалкое зрелище она собой представляет после многих часов путешествия на козлах.

— Мне всегда казалось, что в моей карете хорошие рессоры и достаточно подушек, — строго заметила ее светлость. — Обычно я бываю в полном порядке, сколько бы часов ни провела в дороге.

Сама не отдавая себе отчета, Клеона почти умоляюще взглянула на герцога. Ему так легко было выдать ее, рассказав герцогине, что Клеона прибыла в ее дом на козлах, сидя рядом с кучером. Но, к облегчению девушки, он только посмотрел на нее насмешливо, давая понять, что прекрасно понимает ее затруднительное положение.

— Мне… мне стало… немного нехорошо, мадам, — запинаясь, проговорила Клеона, — и я… открыла окно. Вероятно, поэтому у меня… такой небрежный вид.

— И ты устала, я уверена, — добавила вдовствующая герцогиня. — Я пошлю за чашкой горячего супа. Не сомневаюсь, он тебя подкрепит. Ты бы не хотела отправиться сначала в свою спальню?

— Да, мадам, — с признательностью ответила девушка. Герцогиня взяла серебряный колокольчик с соседнего стола и позвонила. Дверь тотчас открылась.

— Проводите мисс Мандевилл к миссис Матьюс, — приказала она лакею.

Клеоне казалось невероятным, что весь дом не спит в такой поздний час. Экономка в черном шелковом платье с ключами на поясе ждала, чтобы отвести ее наверх в большую спальню. Комната была такая роскошная, что девушка оторопела. Целую минуту она не могла двинуться с места, разглядывая кровать с пологом, мягкие ковры, канделябры с гербами, серебряную решетку камина, за которой ярко горел огонь. Две служанки, стоя на коленях, уже распаковывали ее дорожный сундук, еще одна ждала, чтобы расчесать ей волосы.

Клеона вымыла лицо и руки в теплой душистой воде и села на стул. Пока служанка ее причесывала, другие повязали ей на шею чистую муслиновую косынку и сменили ей туфли. Затем экономка проводила девушку к лестнице, где ее встретил лакей и провел обратно в Голубую гостиную.

Слуга бесшумно отворил дверь, Клеона переступила порог и поняла, что между вдовствующей герцогиней и ее приемным внуком продолжается горячий спор, но уже по другому поводу.

— Оставьте меня в покое, бабушка, — сердито говорил герцог. — Я в состоянии разобраться со своими собственными делами.