Иногда ей казалось, что все происходящее с ней — это кошмар, снящийся в страшном сне, и только ночами, оставаясь одна и понимая, что от стыда не убежать, осознавала: это не кошмар, а реальность.

С лордом Уинчингемом Тина виделась редко: врачи велели ему отдыхать, кроме того, его ежедневно посещали массажисты, поэтому если он и появлялся за едой, то только на короткое время, чтобы сказать герцогине, что у него встреча, или пожаловаться, что ему не принесли бокал портвейна.

Иногда Тина думала, что ей легче бы было вообще не видеться с ним. Когда он входил в комнату, сердце у нее начинало колотиться, все тело напрягалось, пальцы холодели. Она с нетерпением ждала, пока лорд заговорит, и ощущала внезапный прилив радости, когда он ей улыбался, и полное отчаяние, когда хмурился!

Вероятно, лучше было бы не видеть его, представить, что он уже исчез из ее жизни, и смириться с фактом, что будущее, мрачное и ужасающее, станет только еще тяжелее и мучительнее от его постоянного присутствия. Но когда он не выходил к обеду, а дворецкий торжественно докладывал:

— Его светлость шлет вам привет, ваша светлость, и с сожалением сообщает, что он задержался в клубе и не придет к обеду, — эти слова звучали для нее похоронным звоном, и Тина спрашивала себя, как ей скоротать долгие часы, чтобы дождаться его.

Все это было безумно и безнадежно, и все же в глубине ее души теплилась какая-то неугасимая надежда. Что-то должно произойти, что-то должно предотвратить окончательную катастрофу!

Одно было хорошо: ее избавили от слишком частого присутствия сэра Маркуса. Когда он заявил вдовствующей герцогине, что хочет постоянно видеться с будущей женой, та очень строго усмирила его нетерпение:

— Чушь и чепуха! Когда поженитесь, будете видеть ее сколько угодно. Я не хочу, чтобы она шла по проходу с приданым, которого устыдилась бы и бедная деревенская девушка! Она выйдет за вас как подобает или вообще не выйдет! Это мое окончательное слово!

— Я женюсь на Тине, а не на всех этих бессмысленных рюшках и оборках! — угрюмо возразил сэр Маркус.

— Невесте подобает появляться во всем блеске, и если у нее нет «бессмысленных рюшек и оборок», как вы их называете, то после замужества ее будет ждать скорая расправа всякий раз, когда она попросит о них, — едко ответила герцогиня.

Я хотел вас обеих отвезти сегодня вечером в Воксхолл, — рассердился сэр Маркус, — а теперь вы говорите мне, что Тина слишком устала от подобных развлечений.

— Разумеется, она слишком устала, — отрезала герцогиня, — вы бы тоже устали, если бы с раннего утра часами стояли на ногах, заколотый булавками! Я должна гордиться Тиной в день ее свадьбы. Я ненавижу этих бледных, хныкающих невест, которые выглядят так, словно упадут в обморок, прежде чем дойдут до алтаря; а медовый месяц — тяжелое занятие, особенно в обществе такого фата, как вы, сэр Маркус!

С этими словами герцогиня похлопала его по руке : веером с рукояткой из слоновой кости, и они оба засмеялись понимающим смехом опытных и искушенных людей, всегда готовых оценить хорошую шутку.

— Вы, безусловно, укрощаете меня, — запротестовал сэр Маркус с ноткой невольного восхищения в голосе.

— Это мой последний шанс, — парировала герцогиня, — ведь кто вас удержит, когда меня не будет? Уж не вы сами, конечно!

— Вам не следует слушать сплетни, — вкрадчиво произнес сэр Маркус.

Герцогиня сжала губы и на мгновение стала серьезной:

— Я уже наслушалась, и некоторые истории, которые о вас рассказывают, весьма неприглядны. Вы будете добры к этой девочке?

— Разумеется, — не раздумывая, пообещал он. — Уверяю вас, я сделаю ее счастливой! Большинство женщин находят в моих объятиях все блаженства, о которых раньше даже не мечтали!

— Если под «большинством женщин» вы подразумеваете тех проституток, общение с которыми испортило вашу репутацию, то меня это не особенно впечатляет! — вспыхнула герцогиня.

Сэр Маркус засмеялся, нисколько не смущенный подобной критикой:

— Каковы бы они ни были, им было очень хорошо в моем обществе. Женщины, ваша светлость, где бы они ни родились, в постели всегда одинаковы!

— Далеко не все! — огрызнулась герцогиня. — Некоторые из них имеют определенные идеалы, а другие, что еще важнее, добры! По-видимому, с этим словом вы не очень хорошо знакомы.

— Будь вы мужчиной, ваша светлость, мне было бы легче спорить с вами, — улыбнулся сэр Маркус. — Позвольте сказать, что я могу научить непокорных кобылок вести себя. Всегда получал удовольствие от этих уроков, и, если мне будет позволено похвастать, я — очень опытный учитель!

Сэр Маркус наклонил красивую голову и поцеловал руку герцогине. Затем, улыбаясь, вышел из комнаты. Но если бы сэр Маркус обернулся, то наверняка удивился бы выражению лица вдовствующей герцогини — оно отражало презрение.