В молодости король, жадный до удовольствий, частенько попадал в затруднительное положение из-за женщин, но всегда выходил сухим из воды. Да и теперь его любовная связь с умной и утонченной миссис Кеппел была широко известна – о ней знала даже королева, – однако обсуждать это вслух было бы признаком дурного тона.

Таким образом, то, что предлагала сейчас Элоиза, никак не вписывалось в рамки общепринятых норм поведения, и оба они прекрасно знали это.

– Пожалуй, я все же проведу этот уик-энд так, как намеревался, – с улыбкой проговорил Рейберн. – А ты, по-моему, склонна творить безумства, Элоиза. Того и гляди забросишь чепчик за мельницу!

– Что там чепчик! Я готова бросить к твоим ногам свое сердце…

Откинувшись на подушки, она подняла руки и томно потянулась, искоса поглядывая на любовника, чтобы оценить произведенный на него эффект.

Прозрачный зеленый шифон соскользнул с ее плеч, обнажив их ослепительную белизну, а когда Элоиза закинула назад голову, перед Рейберном во всей красе предстала ее лебединая шея.

В этот момент она выглядела чрезвычайно привлекательно и соблазнительно, и все же умом Рейберн понимал – здесь таится опасность…

Никакая другая женщина не возбуждала в нем таких сильных, таких чувственных желаний, как Элоиза. Однако он был убежден, что не влюблен в нее.

Было ясно, что эта женщина – эгоистка до мозга костей, для которой существуют лишь ее собственные желания и прихоти, пустая кокетка без каких-либо моральных принципов.

Все ее помыслы были сосредоточены лишь на одном – по возможности выглядеть наиболее привлекательно и удовлетворять свои чувственные порывы.

Элоиза была средоточием необузданных страстей, и, поскольку она обладала божественной красотой, всегда находились мужчины, которые считали ее неотразимой.

Однако Рейберн, хотя и был весьма ею увлечен, все же не потерял рассудок. И сейчас рассудок подсказывал ему, что эта любовная связь, как и множество предыдущих, вот-вот подойдет к концу.

Собственно говоря, ее пик уже миновал. Конечно, еще какое-то время они будут наслаждаться друг другом, а потом неизбежно наступит день, когда экипаж Рейберна больше не будет останавливаться у дверей Элоизы – не только во время послеобеденного чая, но и вообще… Он посмотрел на часы.

– Мне пора.

– Не уходи, дорогой, побудь со мной еще немного! – взмолилась Элоиза.

Она протянула к Рейберну руки, давая понять, что ждет поцелуя. Ее темные глаза сверкали, чувственный рот был так соблазнительно приоткрыт.

Однако Рейберн уклонился от ее объятий и только поцеловал ей руку.

– Благодарю тебя за то удовольствие, что ты даришь мне, Элоиза, – медленно и торжественно произнес он.

– Я увижу тебя завтра?

– Я ведь сказал, что уезжаю за город.

– Но ты мог бы навестить меня до отъезда, – нашлась Элоиза. – Я непременно должна тебя видеть!

В ее голосе появились отчаянные нотки. Хотя Рейберн вел себя безукоризненно, Элоиза почувствовала, что он ускользает от нее.

Это не укладывалось у нее в голове. Неужели на свете найдется мужчина, способный противостоять ее обаянию? Да еще не кто-нибудь, а Рейберн, которому она подарила не только свое тело, но и сердце!..

– Мы могли бы вместе пообедать, – торопливо предложила она. – Здесь или в другом месте – как ты захочешь…

– Право, не знаю… Я пришлю тебе записку, – уклончиво пообещал он.

Элоиза вскочила с дивана и, пока Рейберн подбирал с пола свою шляпу и трость, обвила руками его шею.

– О Рейберн, – страстно проговорила она, – ты самый восхитительный, самый очаровательный любовник на свете! Ну как я могу отпустить тебя даже на секунду?..

Он промолчал. Элоиза вздохнула.

– Как было бы чудесно, если бы мы были мужем и женой!.. Рейберн, дорогой, обещай любить меня всегда! Клянусь – я умру, если ты меня разлюбишь…

Он нехотя поцеловал Элоизу, а затем решительно высвободился из ее объятий.

– Значит, решено – завтра утром я пришлю тебе записку. А сейчас мне действительно пора идти – меня ждет премьер-министр.

Это было не совсем так. На самом деле Рейберну предстояло встретиться не с самим премьером, а с другими членами кабинета. Впрочем, для Элоизы это прозвучало достаточно убедительно, и она его больше не задерживала, прекрасно понимая – как бы Рейберн ни дорожил ею, политика стоит у него на первом месте.

– Я люблю тебя! – снова повторила она, когда он уже стоял на пороге. – Не забывай об этом… Обещай мне, Рейберн, что ты будешь постоянно думать обо мне!..