Шрифт:
Другое дело, явиться в дом и с деланным равнодушием сказать:
— Я кое-что нашел. Пошли посмотрим… На дворе.
Равнодушие, само собой, деланное. И тайная, плохо скрываемая надежда: как только отец посмотрит, так сразу и объяснит, что же это за «кое-что».
Напрасная надежда.
— Как думаешь, па, что это?
— Понятия не имею… — исчерпывающий ответ отца-дене, оцепеневшего над привезенной находкой.
Может быть, дед-дене в курсе? Он в курсе. Он сказал:
— Besh-ye-ha-da-di-teh-il… — и невозмутимо вернулся в дом. В типичной манере вождя краснокожих: «Хао! Я все сказал!»
— Что он сказал?
Оторвался ты, Эрик, от родных корней! Только и знаешь, что пепси-пейджер-эмтиви, а язык предков-дене тебе уже чужой.
— Он сказал, что это нужно вернуть обратно… — пояснил отец-дене в напутственном тоне категоричного приказа. — Иначе за этим придут. И тогда никому из нас мало не покажется.
Ха! Кому и на кой нужна тривиальная полумумия — чтоб ради нее приходить в забытое богом и цивилизацией поселение навахо?!
Тривиальная — никому и ни на кой. Однако Эрикова находка — не тривиальна. Сказано ведь — жуть. Хоть похоже на человеческий скелет, но не человеческий это скелет. Череп, вот… Пустые глазницы, безносая дыра, мертвый оскал — все как у людей. Но не человеческий это череп…
А чей, чей?!
Много будешь знать, Эрик, не доживешь до старости. Повторяй и повторяй, как таблицу умножения: во многом знании многая печаль…
Довер, штат Делавер 10 апреля, утро
…и неважно, кто ты по интеллектуальному уровню — дремучий недоучка-змеелов с рогатиной или продвинутый хакер с пентиумом.
Хакер — он и в Африке хакер. При условии, что в Африке знают-понимают: вот ты какой, персональный компьютер. А объединяет всех хакеров как подвид homo sapiens — образ жизни и одна, но пламенная страсть. Будь то в Африке, в Китае, в России, в Америке.
Образ жизни. Монитор, неприхотливая снедь (лапша в миске, картошка в мундире, пицца в картонке), много бутылочного-баночного пива, продавленная тахта под боком. И — все. С утра пораньше и — круглые сутки.
Одна, но пламенная страсть. Влезть со взломом туда, куда нельзя, и всенепременно там напакостить или, на худой конец, спереть. Восторг и упоение! «Я сделал это!»
И вот сидит такой хрестоматийный хакер, патлатый худосочный очкарик, в городе До-вере штата Делавер благословенной (или проклятой) Америки, колдует над хитрой задачкой — влезть куда нельзя. Если нельзя, но очень хочется, то можно. Только бы пароль подобрать. Не то. Снова не то. Опять не то. Еще раз не то.
И вдруг персональный компьютер отвечает ему не человеческим голосом, но долгожданным «окном» с долгожданным текстом: «Пароль подобран!»
— Срань господня!!! Есть! Я сделал это!!! Срань господня!!!
Почему-то крайнюю восторженность в Америке принято выражать именно таким восклицанием. Хотя, казалось бы, даже если это и впрямь она, то держись от нее подальше, не тронь — и запаха не почувствуешь. А если все-таки вляпался, то ни в коем случае не чирикай. В смысле, не суй дискету в дисковод, не копируй. Притворись слепоглухонемым, торкнувшимся по ошибке в чужую дверь: «Ой, извините! Не туда попал! Ухожу, ухожу! Меня тут нет. И никогда не было!»
Но любой продвинутый хакер всех остальных смертных считает «чайниками». Даже если эти «чайники» состоят на службе безопасности определенных структур, и основная их обязанность — именно следить, чтобы какой-нибудь продвинутый хакер не влез в базу данных и не напакостил, не спер. Плевать ему на «чайников»! Он, патлатый-худосочный, не затруднится и следы замести, подтереть за собой. Он на голову выше всех «чайников»!
Да? На голову, значит, выше? Надо подравнять. Аккурат на голову. Чтобы неповадно было. Как только взлом обнаружится, оперативно найти взломщика, допросить с пристрастием и… подравнять. На голову.
ООН,
Нью-Йорк-сити 10 апреля, день
А уже обнаружилось. Фактически мгновенно. Того же 10 апреля. Взлом, срань господня!
И в различных представительствах Организации Объединенных Наций трезвонят телефоны спецсвязи. По цепочке и в геометрической прогрессии.
Кто у телефона?
Всякие разные, но одинаково респектабельные и одинаково озаботившиеся. Будь ты итальянец, будь ты японец, будь немец, будь и уроженец Нью-Йорка — проблема одна на всех. И за ценой для ее решения они не постоят.
— В чем дело, Антонио?
— Кто-то вломился в директорию Эм-О.
— Не может быть!
— Может. Вломился.
— Погоди. Не уходи. Побудь… Алло? Мориидзуми-сан? Есть новость. Плохая.
— Кто вам об этом сообщил, Трезини-сан?.. А кто такой Антонио? Ваш человек? Вы в нем уверены на сто процентов? Вам видней… Кому еще известно о взломе?
— Да, здесь герр Нопфлер… Что?! Не понял. Это доподлинно?.. Да. Теперь понял… А ничего мы не станем предпринимать. Ясно?! Не наша проблема. И не ваша, Мориидзуми-сан.