Он затянулся сразу на половину сигареты. В образовавшейся паузе слышно было, как переговариваются мужчины за столиком у окна.

В их сторону они уже не смотрели.

– И никто не пытался остановить ваши действия?
– спросил Крайчек.

– Нет, сэр. Скорее всего, они не знали, как это сделать. Мы ведь были солдатами американской армии, сэр. Нельзя же заставить одних американцев стрелять в других. Потом, я слышал, местонахождение лагеря вычислили и накрыли с воздуха. Но я тогда уже был ранен, потерял сознание, каким-то чудом не попал в плен к вьетнамцам. Вряд ли бы они оставили меня жить - после всего…

– А ваши товарищи?

– Они меня бросили. Видимо, решили, что убит. А может быть, просто не захотели возиться с раненым. Зачем им такая обуза? Когда долго не спишь, начинаешь совсем по-иному смотреть на разные вещи…

Малдер негромко сказал:

– Мы подозреваем, что за убийствами Гриссома и Виллига может стоять ваш бывший соратник Аугусто Коул…

Сальваторе Майола выпрямился, и на лице его выступили капельки пота.

– Кто? Пастор? Мы обычно так его называли. У него была Библия, и он все время читал нам оттуда разные отрывки - то, се, судный день, апокалипсис, всадники, пришедшие в мир, чтобы сеять смерть… Говорил, что в один прекрасный день нам придется заплатить за все содеянное.
– Он вдруг замер, пораженной неожиданной мыслью.
– Да-да, джентльмены, он именно так говорил тогда. Придет некий день, и мы ответим за все наши грехи…

– Когда?
– спросил Крайчек. И почему он выбрал именно Гриссома. Гриссом - ученый, нейрофизиолог, он не служил в вашем подразделении…

– Как это не служил? Конечно, служил. Это как раз Гриссом сделал нас тем, чем мы стали. Он, можно сказать, был самый главный.
– Сальваторе Майола вытер салфеткой пот и закурил следующую сигарету.
– Он, Гриссом, и еще один там был, доктор Джеральди.

– Кто такой доктор Джеральди?

– Второй врач, участвовавший в этом проекте. Доктор Джеральди хирург, он делал нам операции. Это из-за него я не сплю, как и Коул, вот уже двадцать четыре года…

– Так вы тоже не спите?
– быстро переспросил Крайчек.

– Доктор Джеральди, - сказал Малдер.
– Кажется, я видел в списках эту фамилию…

скоростное шоссе на Лонг-Айленде

Пробка на шоссе было чудовищная. Она тянулась насколько хватало глаз; настолько во всяком случае, насколько Малдер мог видеть, приоткрывая дверцу и выпрямляясь, из салона машины. Сплошной железной змеей уходили вперед трейлеры, легковушки, микроавтобусы, и не было никакой надежды, что хотя бы в ближайшие полчаса удастся протолкнуть вдаль эту громадину. Двигались они так: проедут метров пятьдесят и опять остановятся. Чад отработанных газов висел над колонной.

Малдер закашлялся и убрался внутрь, щелкнув дверцей.

– Основательно закупорило, - сказал он.

Крайчек, будто не слыша, уставился в габариты ближнего автомобиля.

– Все совершенно ясно, - ответил он злобновато-торжествующим голосом.
– Ему больше не удастся морочить нам голову.

– То есть вы полагаете, что Коул будет теперь охотиться за этим Джеральди? За врачом, который когда-то сделал ему операцию? Так? Это его следующая жертва?

– Вы шрам у Майолы заметили?

– Еще бы!

– Аугусто Коул, по всей вероятности, считает себя ангелом-мстителем. Типичный случай религиозного помешательства. Кстати, не такой редкий случай на войне, да и в мирное время тоже. У него, по-видимому, заговорила совесть. Коул полагает, что каждый, кто прямо или косвенно ответственен за преступление, должен быть безусловно наказан. А себя он назначает судьей и одновременно - исполнителем приговора. Такова в его глазах справедливость.

– Да, - кивнул Малдер, - но почему только сейчас? Почему? Почему? Столько лет прошло с того времени, а он лишь теперь начал мстить.

– Хубай был одним из самых кровавых эпизодов войны. Замолчать его не удалось, хотя определенные усилия в этом направлении предпринимались. Слишком чудовищные масштабы. Более трехсот детей там было убито. Но ни один из солдат США так никогда и не был ни в чем обвинен. Военное командование держалось стойко. Двадцать четвертая годовщина резни была два дня назад.

Мелодично запел телефон, и Малдер выхватил трубку из кармана. Говорила Скалли, и по торопливой ее интонации, чувствовалось в каком она нетерпении.

– Малдер, кажется, я нашла доктора Джеральди, которого ты разыскиваешь. Профессор нейрохирургии, работает в Гарварде. Он действительно находится в списках тех, кто был в то время на острове Харрис. Хорошо хоть эти списки теперь не секретны…

– У тебя есть его адрес и телефон?

– Да, я выяснила, он уже много лет живет в преподавательском коттедже. Только тебе его адрес вряд ли сейчас пригодится.

– Почему?

– Потому доктор Джеральди сегодня приезжает в Нью-Йорк на похороны Гриссома.