– Не надо!..

Над плечом, как будто из другого мира, прошелестел голос Пастора:

– Ты готов, Генри? Они пришли за тобой…

– Нет!.. Нет!.. Нет!..

Виллиг дрожал. Пастор приложил ладони к вискам, и шепот потек, проникая в сознание и успокаивая:

– Он хранит свой гнев вечно. Потому что ему доставляют радость - милость и снисхождение. Он сострадает всем нам. Он учит нас не поддаваться дьявольскому искушению. И он отмеряет каждому по его мере… Ты готов, Генри? Мне хотелось бы, чтобы ты был готов к воздаянию…

– Я готов, - судорожно всхлипнув, ответил Виллиг.

– Ничего, Генри, это недолго. Зато теперь для тебя все кончится.

– Спасибо, Пастор!.. Ты правильно сделал, что пришел за мной…

– Молись, Генри!..

Он не убирал ладонь с плеча Виллига. Двое из молчаливой группы выступили вперед и вдруг оказалось, что они держат в руках тяжелые автоматы. Черные дырочки смерти уставились в сердце Виллига. Тот задрожал еще больше и начал дышать - мелко, со всхлипами.

– Если хочешь, закрой глаза, Генри…

Виллиг поспешно зажмурился, но веки почему-то были прозрачные. Они не закрыли этого мучительного ожидания. И потому Виллиг видел, как задрожали стволы автоматов, извергнув смертельный огонь, как вздыбилась штукатурка на стенах, расколотая горячими пулями, как брызнул стеклом телевизор, как полетели гильзы, звеня и раскатываясь по полу. Странно, что он успел все это увидеть. А потом сумасшедшая звериная боль вошла в сердце. Он упал, поглощенный ею, радостный, как ни странно, и, видимо, даже с чувством действительного успокоения. Наконец-то он заснет и никогда уже не проснется. И все же еще пару мгновений он видел - мужчин, женщин, детей, взирающих на него с того света. Впрочем, теперь, вероятно, они были уже на одной стороне. Затем все исчезло.

Пастор вздохнул и обессилено привалился к стене большим мятым телом…

Крайчек одну за другой прикреплял фотографии к рабочему стенду. Глаза у него поблескивали, а лицо выражало некое удовлетворение.

– Жертву зовут Генри Виллиг, - со сдерживаемым торжеством докладывал он.
– Безработный, последние годы жил на государственное пособие. Что-то ему там выплачивало военное министерство. Семьи нет, близких родственников не имеет. Опять-таки - никаких признаков насильственного вторжения в квартиру, никаких царапин и синяков на теле, никаких следов, что он с кем-то боролся. Предполагают, что непосредственно перед смертью он мирно подремывал…

– Значит, спал?
– спросил Малдер.

– Ну, это из области предположений. Причина смерти, по заключению медэкспертизы, разорвавшаяся аневризма. Врач сказал: может быть, плохой сон увидел…

– Больше ничего?

– Ничего.

– Чего же это тогда нам позвонили из отдела по расследованию убийств?

– А потому что им в свою очередь позвонили из морга. Вы же предупреждали их насчет всяких таких странных случаев?..
– Крайчек подался вперед и ткнул рукой в фотографию, вывешенную несколько на особицу.
– Вскрытие обнаружило двадцать три внутренних кровотечения, разрывы сосудов, трещины в некоторых костях. По словам медэксперта, просто так, спонтанно это произойти не могло…

– Однако внешних повреждений тем не менее нет?

– Вот именно!

– А что еще полагает наша прославленная экспертиза?

– Эксперт сказал, что ничего в этом случае не понимает. Сказал: двадцать лет работает - ничего подобного до сего момента не наблюдал. Однако признал, что это очень похоже на пулевые ранения; пули, которые каким-то образом проникли внутрь, не повредив тело…

– Пули, не повреждающие тело? Бред!

– Так говорит эксперт, и вы знаете, Малдер, я склонен ему доверять. Разумеется, в официальном заключении эта мысль высказана не будет.

– Чему все-таки радуетесь, Крайчек?

– Ну все-таки один случай - это просто случай. А вот два одинаковых случая - это уже система.

– Понять бы теперь закономерности этой системы…

– Ну, Малдер, это и есть наша работа.

– Спасибо, что объяснили, раньше я как-то не догадывался.

– Будет вам, Малдер, настроения вы мне все равно не испортите. Я, знаете, нюхом чую - в этом втором случае что-то такое есть.

Малдер, сидевший на краю стола, вдруг немного привстал:

– А это что?

Снимок был сделан сзади, затылочная часть головы крупным планом; на толстой, орыхлевшей, по-видимому, с годами шее Виллига среди косматых волос, явно поднятых и раздвинутых, чтобы обеспечить обзор, виднелся шрам, будто кожа через всю шею была стянута грубым коллодием. Правда, багровый, естественный цвет рубца предположение о коллодии отвергал начисто.

Крайчек быстро пролистал свои записи.

– Странно, единственная операция, которая зафиксирована у него в деле - это аппендицит. Откуда такое украшение, ни слова не сказано. Не само же оно появилось, как вы думаете, Малдер? Если только хирурги не вырезали ему аппендицит через шею.