Вопреки ожиданиям княгини, в первый приемный день никто не явился. От скуки Сан Саныч, дежуривший на приеме, сочинил пару сонетов, посвященных Марии Сергеевне, и замочил с десяток мух. В конце смены стало ясно, что ничего не осталось, как ждать завтрашнего дня.

Собравшись вечером за чаем в недавно построенной по указанию Крымова беседке во дворе, компаньоны коротали время за неспешным разговором. Барон, насколько позволяла цепь, сидел в непосредственной близости от беседки и лениво слушал бесполезную болтовню людей. Жора громко сербал чай. Даниловна вязала носки. Княгиня раскладывала пасьянс, а Нильский, как всегда, читал газету, ежеминутно охая и чертыхаясь. Остап мелкими глотками пил теплый коньяк. Между Викой и княгиней догорал остаток длинного разговора.

Так что, душечка моя, — монотонно чревовещала Мария Сергеевна, — никогда не надо волноваться, если ваш муж пришел под утро и не может вразумительно объяснить, где и с кем он был. Где гарантии, что, узнав правду, вы будете волноваться меньше? Я по собственному опыту знаю, что все они корыстные лжецы, напыщенные эгоисты. Особенно холостяки. А старые, вообще, приводят в дом даму только затем, чтобы она навела порядок в его берлоге. У холостяков есть одна существенная слабость — они не могут во всем обвинить свою жену.

Мария Сергеевна, — спросила Вика, — а какой, по вашему мнению, должна быть идеальная жена?

В Европе мне попалось одно солидное руководство для начинающих супругов, — ответила княгиня, — в котором идеальная жена определяется как женщина не слишком красивая, чтоб не искушать мужчин и не будить ревность супруга, не слишком умная, чтобы муж не чувствовал своей неполноценности, не слишком нравственная, чтоб не показаться ему однообразной, не слишком прямолинейная, ибо во благо брака надо уметь кое-что скрывать. Главное качество хорошей жены — терпение. А много терпеть — это значит много прощать.

Вика задумалась, а княгиня погрузилась в пасьянс. На некоторое время все замолчали. Даниловна закончила ряд и вздохнула, Нильский перевернул страницу и глубоко вздохнул. Княгиня скользнула взглядом поверх карт и не удержала легкого вздоха. Жора, отхлебнув чай, с протяжным вздохом выпустил горячий воздух.

Господа, — не выдержал Остап, — нельзя же все время о деньгах!

Давайте играть в дурака! — вдруг предложила княгиня, несколько переигрывая с энтузиазмом.

А ставки? — поинтересовался Остап, хотя в дурака всегда играл без интереса.

На поцелуй, — игриво скосилась на Остапа Марья Сергеевна.

Нет, давайте повысим ставки хотя бы до десяти копеек, — запротестовал Крымов.

Я! Я согласен на поцелуй! — засуетился Нильский, подсаживаясь вплотную к Крамской.

Княгиня недоверчиво посмотрела на Сан Саныча и сказала, что еще не закончила раскладывать пасьянс. Некоторое время все молчали.

Вы когда-нибудь курили, Остап? — спросила княгиня.

Почти нет, — ответил Крымов. — У меня и без того масса вредных привычек. Сигарета — это палочка о двух концах, на одной стороне которой огонек с дымом, на другой — самоубийца.

Нильский опять чертыхнулся и назвал кого-то в газете ослом, болваном и вредителем. На некоторое время воцарилось молчание, прерываемое утробными звуками организма Пятницы, борющегося с обжигающей жидкостью.

Княгиня брезгливо поморщилась.

Жора, ну что у вас за воспитание? Разве можно так громко пить чай?

Воспитание? — повторила Вика. — Вы думаете, он знает, что это такое?

Остап оживился и повернулся к Вике.

Воспитание — это умение человека хорошо скрывать от окружающих, как много он заботится о себе и как мало обо всех остальных,

Вот именно, — подхватила княгиня, глядя на Пятницу, — уходить не прощаясь уже все умеют, а вот приходить и здороваться…

Жора громко отхлебнул горячую жидкость.

Послушайте, Пятница, — прервал его чаепитие Остап, — я хочу сделать вам замечание. Вы, как ответственный за ведение хозяйства, не справляетесь со своими обязанностями. Скажите, что за напиток вы подали нам сегодня утром?

Я не помню, или кофе, или чай, — ответил Жора, прекратив сербать.

Но ваш напиток отдавал нашатырным спиртом!

Тогда это был чай. Кофе у нас попахивает немного дустом, — сказал Жора и громко хлебнул из блюдца. — Сан Саныч, я надеюсь, вы не против меня? Вам разве не понравился вчерашний суп?

Жора, я умоляю вас! — прогундосил Нильский, не отрываясь от газеты. — Не надо искать повода для ссоры.

Это несправедливо, Сан Саныч. Я сегодня принес вам кофе прямо в постель.

И я остался теперь без простыни! — возмущенно воскликнул Нильский.

А посмотрите на этот нож! Он же грязный, — возмущенно вставила княгиня.