«…с минимальными затратами горючего… о, если бы душа моя Беатка не скалила бы… из квадранта Ф-Z-Альфа методом северо-западного угла… так демонстративно свои жемчужные зубки, внимая байкам этого вахлака Свенсона… перегнать ракетный поезд на Базу Мамонтова… который каждый раз распускает павлиний хвост, когда Лёхи Бурого нет поблизости… с дозаправками на автоматических станциях лишевичюсов „Преклонение третьего колена“ и „Благословенная услада“… то появился бы реальный шанс пригласить её на нашумевшую премьеру Касанавакумии Здыха „Звёзды гаснут на рассвете“… если головной буксир поезда относится к типу „Персей-оса“… ну и что с того, что маэстро режиссёр прибыл из своей Тьфутаракани… причем, из пограничного пылевого облака надвигается… и в силу своего происхождения исповедует принцип активного децентрализма феромонов… с нарастающей скоростью хаотический метеорный поток… ведь это не мешает людям воспринимать задум…»

Вышепромысленное представлялось сущей белибердой лишь для постороннего взгляда, На самом деле дикая смесь двух параллельно идущих мысленных потоков являлась результатом такого элементарного приёма, как «порционная коктейлизация мышления».

Каждый, кто перешёл на второй курс и не имел академической задолженности у Дюплесси, владел навыком разделять мыслительный процесс между полушариями своего мозга. Не был исключением и Алексей. В конкретном случае левое, логическое полушарие демонстративно решало элементарную транспортную задачу, в то время, как правое, отвечающее больше за эмоции и насущные филологические потребности, пыталось наметить тактику охмурения зеленоглазой красавицы Беаты Дышковяк, нынешней симпатии Суровцева.

Смешивая коктейль из мыслей, Алексей не переставил следить за выражением лица телепатки. Нельзя сказать, что она отреагировала на ментальную мешанину, парившую в мозгу курсанта, тем не менее один факт говорил за то, что какого-то эффекта Суровцев всё же добился. Время от времени тело силикарболауди начинало вибрировать, а некоторые места выше поясного ремня и вовсе странным образом поблескивать, словно «Принцессу» с момента введения курсантом пси-блокады подключили к высокому напряжению. Насколько подсказывала модифицированная память, ничего подобного с силикарболаудями в период их легального нахождения на Земле зафиксировано не было. Он не мог отказать себе в удовольствии съязвить:

— Ну что, дочерь-матерь, теперь мы на равных?

Дочерь-матерь окончательно втянула стебельки.

Алексей обратил внимание, что её глазки перестали блестеть. Напротив, они стали неподвижными и безжизненными, как у снулой трески.

Прошло ещё несколько секунд, прежде чем она ответила, и ответ этот оказался столь же ошарашивающим, как и всё, что она творила до сих пор.

— Эх, Алеша, Алеша, — произнесла девица-трёхножка с упреком, — я хотела тебе добра, как хотели мы этого всем людям, да видно не судьба!

— Минуточку! С чего бы это вы, прекрасная мадемуазель, вдруг заговорили без акцента?

— Лингвистическая адаптация, — не стала темнить мадемуазель. — Этап притирания к иной, нежели предыдущая этническая группа, с которой приходилось иметь дело дотоле, благополучно завершён. Согласись, ждать тебе пришлось не слишком долго.

Курсант кивнул.

— Допустим. А о каком добре для всех людей пеклись матери-дочери, пояснить не желаете?

«Принцесса» снова ожила.

— Желаю. Войдя в прямой ментальный контакт, я хотела добиться полного доверия с твоей стороны, но своими, мягко говоря, дурацкими шутками ты поставил контакт на грань срыва. Как это раньше произошло с людьми, собравшимися изменить Неизменное.

— Имеется в виду секретариат ООРАН?

Она грустно покачала головой:

— Нет, я имею в виду межзвёздииков со шприц-звездолёта за номером 276.

Суровцева как ледяной водой окатили: речь зашла об исчезновении корабля, с которого и начались трения между Федерацией и ИЯИ.

— А разве эти ребята хотели что-то изменить?

Ответ был лаконичен:

— Не что-то, а Неизменное.

Принцесса поменяла тон с панибратского па сугубо официальный. Алексей грешным делом подумал — уж не пропавшая ли «госпожа послица» перед ним:

— То, что я собираюсь изложить, чрезвычайно важно, господин Суровцев. Солнечная Федерация в опасности. Если не принять своевременно меры, Объединенным Человечествам грозит изоляция.

— Не понял, — сказал господин Суровцев (Высотник праведный, до чего же непривычно это звучит!). — Вы сказали — изоляция?

В голосе силикарболауди, выступающей в роли провидицы, зазвучал металл:

— Да, я сказала: изоляция. Причем, полная. Скоро люди останутся на крохотном пятачке, окруженные со всех сторон выжженными дотла терраморфами.

Суровцев ещё не решил, как относиться к ее заявлению, ибо лихорадочный просмотр модифицированной памяти по ключевым словам «полная изоляция», «крохотный пятачок», «выжженные дотла» не выявил ничего, даже близко похожего на эпитафию роду человеческому. А ведь заявление «Принцессы» действительно прозвучало устрашающе. И все это только за то, что отдельные представители человечества хотели изменить Неизменное. Прямо-таки одиннадцатая библейская заповедь: «Не изменяй Неизменное, иначе кранты! Аминь».