От его крика пассажиры шарахнулись в стороны. К распростертым на асфальте бросились несколько полицейских, но на пути у них встали трое мужчин в европейских костюмах. Они показали полицейским какие-то документы. Те с недовольным видом повернули назад.

— Тебе хочется попасть в пакистанскую тюрьму? — шипел на Сарматова Юсуф, увлекая его в здание аэровокзала. — Скорее, скорее, с глаз нечестивых фараонов!

Скорее тот не мог. Часто дыша, как выброшенная на берег рыба, он еле передвигал непослушные ноги.

Офицер-пограничник внимательно перелистал их паспорта. Видимо, его что-то смущало в Сарматове, и он долго вглядывался в его заросшее бородой лицо. Но не найдя, к чему, придраться, офицер нехотя поставил в паспорте штамп пограничного контроля:

— Приятного полета, мистер Карпентер! Приятного полета, господин Рахмон ибн Юсуф!

— Юсуф ибн Рахмон, — поправил его тот.

— Очень хорошо, что вы помните свое имя, — ухмыльнулся офицер.

Через полчаса «Боинг-747» оторвался от взлетной полосы и круто ушел в тревожные всполохи закатного неба.

Один из троих мужчин, не дожидаясь, когда самолет скроется за красными закатными облаками, поднес к губам портативную рацию.

— Все прошло без осложнений, брат. Наши друзья уже в небе.

— Благодарю, брат! — откликнулся из «Мерседеса» Али-хан. — Когда мне снова понадобится ваша помощь, я найду вас, а пока живите в своих семьях и строго исполняйте предписания Корана.

— Располагайте нами в любое время, брат, — донеслось из рации. — Да свершится то, что должно свершиться!..

— Да свершится то, что должно свершиться! — откликнулся Али-хан и набрал номер на телефоне мобильной связи.

— Караван с гуманитарным грузом ушел безопасной тропой, сэр, — почтительно произнес он по-английски. — Груз и сопровождающие его документы, хвала Всемогущему Аллаху, в полном порядке. Примите уверения в моем искреннем почтении... Всегда к вашим услугам, сэр!

Все время полета от Исламабада до Гонконга Сарматов спал. Перед посадкой Юсуф растолкал его и, не скрывая радости, кивнул на иллюминатор:

— Гонконг. Островок нечестивой британской короны в безбрежном китайском море. Мы наконец на свободе!..

Сарматов принял это сообщение с полным равнодушием, а Юсуф напористо продолжал шептать ему на ухо:

— Запомни, русских одинаково не любят в Европе и в Азии. Ты — англичанин. Ты понял?.. Иначе нам не избежать большой беды.

— Я согласен, Юсуф, но какая беда нам может угрожать, если мы никому не сделали ничего плохого?

— Ты же знаешь, что мы с тобой не те, за кого себя выдаем, а глаза и уши есть и у стен. Об этом никогда не забывай, Джон.

Сарматов в ответ только пожал плечами.

Гонконгский рассвет встретил их ужасающей жарой и влажностью. Одежда моментально стала мокрой, а по лицам заструился ручьями пот.

Через несколько минут Сарматову показалось, будто его голову стиснули сыромятными ремнями. Он, вероятно, грохнулся бы на мокрый бетон, если бы Юсуф вовремя не подхватил его. У таможенной стойки офицер-китаец с приклеенной к лицу улыбкой перелистал их документы, хотел было что-то спросить у Сарматова, но, увидев его состояние, проштамповал без единого слова паспорта и показал рукой на выход.

Через кишащий людской муравейник Юсуф и Сарматов кое-как добрались до выхода из здания аэропорта. В припаркованной поодаль машине, увидев их, напряглись четверо арабов.

— Он? — спросил араб в надвинутом на глаза бурнусе.

— Да, это брат Юсуф, — оскалив в хищной улыбке крепкие зубы, ответил его молодой сосед.

— Хвала божественной Кали — наконец-то тигр вырвался из капкана! — засмеялся араб в бурнусе и распахнул дверцу машины.

— Не торопись, брат Иса! — остановил его пожилой араб и показал на двух китайцев. — Пусть меня покарает Черная Кали, но у них на хвосте легавые из Королевской полиции!

— Прикажи, брат, и мы без труда переселим косоглазых в ад, — сверкнул глазами тот. — Да свершится то, что должно свершиться!..

— При первых каплях дождя лучше укрыться в пещере, брат Иса, чтобы выйти из нее сухим, когда дождь пройдет, — охладил его пыл араб в бурнусе. — Разумно ли из-за одного тигра наводить охотников на всю стаю?

Юсуф крутил во все стороны головой, но, убедившись, что их никто не встречает, замахал руками. Разбрызгивая лужи, подкатила машина с надписью «такси». Он втиснул Сарматова на заднее сиденье и сказал водителю-китайцу по-английски: