— Я надеюсь, Нещур, ты не забудешь о своих словах, — торжественно произнес он. — Ибо Детям Ночи и, правда, нужна помощь. Но в двух словах об этом не расскажешь.

— Я понял тебя, — помедлив, кивнул старик. — Не беспокойся, я умею платить долги. Но могу ли я что-нибудь сделать для твоих бойцов?

— Ничего не нужно, — сжав зубы, процедил Скорит.

— Я вижу раненых, — нахмурился Нещур. — Они умрут на рассвете…

— Мне это известно, старик, — оборвал упырь и подозвал двоих сородичей. — Поспешите в Перемык. Найдите головное капище, поговорите с волхвами. Скажите им, что они у нас в долгу — мы Нещура для города сохранили. Договоритесь о покупке молодой крови. Вот, возьмите. — Он отстегнул от пояса кошель и протянул упырям. — Эти деньги можете отдать вперед людям, которые согласятся нам помочь. Идите — и возвращайтесь поскорее. Рассвет близок.

Упыри, поклонившись, исчезли во мраке — так, по крайней мере, показалось Нещуру. Старик покачал головой:

— Как знаешь, Скорит… А кто это с тобой?

— Это… так, пролетал тут мимо, — поморщился упырь.

Нещур со вздохом подошел к пареньку.

Тому было плохо. Очень плохо. Его все еще тошнило, хотя, казалось бы, чем уже? А еще он кашлял, чихал и… плакал. И голова у него трещала — не передать.

Волхв медленно поднял руку к затылку Упряма, обволакивая его успокаивающим теплом и погружая в спасительное забытье.

Придя в себя, Упрям не сразу смог пошевелиться. Доводалось ему болеть, но чтоб так… Ужасная картина побоища по-прежнему стояла перед глазами, отнюдь не добавляя жизнерадостности. Нет, хватит с него! Мечи созданы для воинов, непосредственно этот — для князя, и пусть все так и остается. Его, Упряма, дело мирное — заклинания составить, зелья смешивать, заговоры раскрывать…

Он лежал в полутемной горнице, раздетый и укутанный в меха. Горло саднило, в носу свербило и так далее — полный набор, однако чувствовал он себя малость получше. Апч-хи-и!!! Вот так, не радуйся раньше времени… Кхе-кхе-е! Ой, голова, голова-а…

В поле зрения возник Нещур — морщинистый, сухонький, усталый.

— Очнулся? Что ж так рано? Тебе бы, малый, до вечера полежать.

— А я… кхе-пчхи-ой!.. Сколько времени сейчас?

— Да рассвет только брезжит. Ты лежи, лежи.

— Дедушка Нещур, мне-кхе никак нельзя, мне утром-пчхи-ой… надо в Дивном быть. Ох…

— Именно, что «ох»! Как тебя только Наум отпустил, пьяного и простуженного?

— Это не он… это я сам. Уже в дороге, — сознался Упрям.

— Смертная молодежь! — презрительно фыркнул рядом знакомый голос. — Вот они, нынешние нравы: вырваться из-под опеки, чтобы тотчас пуститься в пьяный разгул и непременно навредить своему здоровью!

Как же, Скорит! Что-то очень уж бодрый. Скосив глаза, Упрям увидел, что владыка Тухлого Городища возлежит у другой стены в обществе двух здоровых, но бледных парней с лихорадочным блеском жадности в глазах.

— Помолчал бы уж, — не оглядываясь, сказал Нещур. — Cкажи спасибо, что я позволяю тебе и твоим родичам лечиться под моим кровом. Смею уверить, это не очень приятно.

— Но это не услуга с твоей стороны! — поспешно заметил Скорит. — Только необходимость: если я скончаюсь, на тебе останется неоплаченный долг. Помощь горожан мы купили за честное золото, они, похоже, не в обиде. Правда, мальчики? — Он похлопал «лекарственных мальчиков» по плечам и заговорщически добавил: — Да и почему вам обижаться надо? Сделка-то — сплошная выгода, и ведь это у нас постоянные расценки… так что, мальчики, если желаете разбогатеть, милости просим в наш город!

«Мальчики» заулыбались, подмигивая друг другу. «Вот они, нынешние нравы», — кисло подумал Упрям и отвернулся, некстати вспомнив о тошноте.

— Он всех нас выручил, этот парень, — сказал про него Нещур. — Мы перед ним в долгу, и ты, Скорит, не меньше моего.

— Ну… чего только в жизни не бывает, — вздохнул тот.

— Между прочим, — сказал Упрям, глядя в потолок, — по дороге сюда я повстречался с ватагой разбойников и узнал, что они идут из Соловейска — угадай, куда? В Тухлое Городище!

— В Город Ночи!

— Не суть важно, хоть бы и так. К вам идут.

— Зачем?

— Да уж не услуги предлагать. Разорять людские селения. Но я их — апчхи! — напугал и заставил отказаться от этих замыслов.

Помолчав, Скорит спросил:

— Хочешь сказать, что оказал мне услугу? В обмен за помощь в башне?

— А сейчас еще вторую окажу, — посулил Упрям. — Кха-кхе!

— Вот уж не надо. На словах все герои. Как я проверю, что ты не обманываешь? За людьми это водится.

— Увидишь. Думаю, это была не единственная ватага. По словам вожака, их кто-то нанял для этой работы, чтобы ослабить Тухлое Городище. Полусотне человек такое дело не — кхе! — под силу, значит, скоро и другие подойдут.

— Н-ну, хорошо, положим, я тебе поверил. В чем же услуга?

— Я тебя предупредил, — ответил Упрям. — А ты не далее как вчера уверял меня, что это — кхе-кхе! — очень большая услуга.

— Время покажет, — процедил Скорит.

— Молодец, малый, — одобрил Нещур. — С ним иначе нельзя, он у нас такой… корыстолюбивый.

— Нечего наговаривать на больного! — невнятно донеслось от той стены вперемежку с неприятным причмокиванием.

Нещур даже бровью не повел.

— Однако перейдем к нашим делам. Твое состояние не нравится мне, отважный вьюнош.