Рыжая в третьем ряду еще шире раздвинула колени.

Месса была в полном разгаре.

В одиннадцать часов воскресного утра, двадцать седьмого мая, похоронили отца Майкла Берни на кладбище Блаженной Девы Марии на холме Кармел, что в районе Риверхед, где еще осталось немного свободного места для последнего приюта умерших. Заупокойный обряд отправил священник по имени Фрэнк Орьелла, назначенный архиепископом Восточной Айсолы в качестве временного пастыря римско-католической церкви Святой Екатерины. Среди присутствовавших на похоронах был и детектив Стив Карелла из 87-го участка. Отец Орьелла избрал для чтения стихи из Первого послания апостола Павла Коринфянам.

— "Первый человек — из земли, перстный, — читал он, — второй человек — Господь с неба. Каков перстный, таковы и перстные; и каков небесный, таковы и небесные. И как мы носили образ перстного..." [24]

Карелла внимательно рассматривал небольшую группу пришедших на кладбище.

Ирена Броган, сестра отца Майкла, совершив утомительный перелет из Японии через Лос-Анджелес, чтобы успеть к похоронам, сейчас стояла у могилы, напряженно вслушиваясь в слова текста, тщательно подобранного отцом Орьеллой. Ее представила Карелле, когда она подъехала, экономка патера Марта Хеннесси. Маленькая, с утомленными дорогой глазами, она сказала Стиву, что была бы счастлива помочь всеми силами в его расследовании. Карелла сказал, что очень хотел бы с ней побеседовать, и спросил, можно ли занять у нее несколько минут после завершения панихиды.

— "Говорю вам тайну: не все мы умрем, но все изменимся. Вдруг, во мгновение ока, при последней трубе..." [25]

По прогнозу весь уик-энд Дня Поминовения должна стоять хорошая погода. Яркое солнце беспощадно жгло блестящую черную крышку гроба, стоявшего подле могилы. Дюжина или более молодых людей возле открытой могилы слушали отца Орьеллу. Карелла в группе подростков узнал двух девочек, с которыми он беседовал накануне. Сейчас они были одеты более сдержанно, не в черное — этот цвет чужд молодежному гардеробу — но в темно-голубые тона, выглядевшие наиболее уместными для подобного события. Они стояли бок о бок — брюнетка (кажется, ее зовут Глория) и блондинка, Алексис. Обе плакали. По этой причине вокруг них сгрудилась целая толпа молодых людей. Да, его горячо любили, этого священника.

— "...тогда сбудется слово написанное: «Поглощена смерть победою». «Смерть! где твое жало? ад! где твоя победа?» Жало же смерти — грех; а сила греха — закон. Благодарение Богу, даровавшему нам победу Господом нашим Иисусом Христом!.." [26]

В толпе бросались в глаза полдюжины репортеров и фотографов — птицы, питающиеся отбросами! Но так же приметно было отсутствие операторов с телевидения. Убийство священника широко освещалось в прессе и еще более по телевидению, несмотря на то, что оно произошло всего лишь в прошлый четверг. Карелла, конечно, помнил, что сегодня уже воскресенье. Часы включены — чем больше утекает времени, тем большая пропасть отделяла детектива от убийцы.

— Господи, внемли нашим молитвам, — сказал отец Орьелла. — Воскресив Сына Своего, ты дал нам веру. Укрепи нашу надежду, что Майкл, наш собрат, тоже будет среди воскресших.

А сегодня в свете дня собравшиеся священники отдали дань уважения одному из них, став в торжественных черных одеждах у края могилы и слушая заключительное слово отца Орьеллы. Здесь были и высокопоставленные офицеры полиции, в голубой форме и при всех регалиях — шоу красок для поддержания в гражданах этого доброго города веры — с помощью журналистов, — что полиция здесь находится по делу, а не для того, чтоб лить над могилой крокодиловы слезы!

— Господи наш, Ты — слава верующих и жизнь справедливости. Твой Сын искупил нас, умерев и воскреснув. Наш брат Майкл был предан Тебе и верил в наше воскресение. Дай ему радости и благословения в грядущей жизни! Молим Тебя, о, Боже, аминь!

— Аминь! — прошептали присутствующие.

На кладбище воцарилась тишина.

Наверное, кто-то дал сигнал, нажал на кнопку, потому что гроб начал медленно опускаться на стропах, — хороший шанс для снимка, который не должен был упустить фотограф, охотник за пикантными подробностями. Он выскочил вперед, когда гроб висел между небом и землей, черным силуэтом на фоне ослепительно синего неба. Последовал, вероятно, второй сигнал, потому что подъемник замер, и сейчас гроб висел на несколько дюймов ниже края могилы, а отец Орьелла произносил другую молитву — чуть ли не личная беседа между ним и погибшим собратом во Христе, шепотом, а затем, перекрестив могилу, он наклонился, взял горсть влажной весенней земли и бросил ее на крышку сверкавшего на солнце гроба.

Участники панихиды подошли с нераскрывшимися розами розданными организаторами похорон, подошли в последний раз отдать долг уважения покойному, прошли в стройном и торжественном акте прощания, каждый прошел этот путь, постояв у могилы с блестящим черным гробом, который вот-вот уйдет вниз, и положив розы на его крышку. Здесь были священники со всего города, высшие чины из центра, сестра патера Ирен Броган, около сорока прихожан из Святой Екатерины и дюжина или более подростков из католической молодежной организации. Все они оставляли розы на прощанье, а вот и вчерашняя пара — Глория, да, так ее зовут, и Алексис.

Скоро все закончилось.

Когда люди проходили мимо могилы и отходили от нее, освещенной ярким, режущим глаза светом, который, должно быть, любят фотографы, кто-то невидимый подал новый сигнал, подъемник снова загудел, и гроб медленно стал опускаться в могилу, ниже, ниже, пока совсем не исчез из виду. Двое кладбищенских служителей высвободили из-под гроба брезентовые ремни. Они начали засыпать гроб землей, когда Карелла направился туда, где Ирен Броган стояла рядом с отцом Орьеллой, говоря ему, что служба прошла превосходно.