Шрифт:
— Ваша честь, — сказал Лоринг, — мой подзащитный проснулся и завтракал в девять часов.
— Ну и что?
— Ваша честь, этот свидетель утверждает, что они взломали двери в девять часов и обнаружили моего клиента в постели. Спящим, ваша честь!
— Ну и что?
— Я здесь просто допускаю предположение, ваша честь, что, если этот детектив лжесвидетельствует в...
— Протестую!
— Протест принимается. Это исключено, мистер Лоринг! Вы это хорошо знаете.
— Если детектив ошибается в отношении событий, происходивших в то утро облавы, тогда, возможно, он допустил подобную ошибку и в оценке этого дела!
— Вы имеете в виду выдвинутые основания для ордера на обыск?
— Да, ваша честь!
— Детектив Уиллис, — сказал Уайнбергер, — почему вы полагаете, что в той квартире были оружие и контрабанда?
— Ваша честь, до облавы там несколько раз делал покупки секретный сотрудник полиции. Брал наркотики, и не что-нибудь, а кокаин! И он сообщил, что видел там оружие. Могу добавить, что оружие было именно того типа, из которого стреляли в нас в тот момент, когда мы проникли в квартиру.
— Как его зовут, этого тайного сотрудника?
— Офицер Чарльз Сивер, ваша честь!
— Какой участок?
— Тот же, где и я, ваша честь. Восемьдесят седьмой...
— Вас такое объяснение удовлетворяет, мистер Лоринг?
— Впервые слышу, ваша честь! Об этом в заявлении детектива Уиллиса не было ни слова...
— Я говорил, что информация основана на моих личных сведениях и...
— Вы не упомянули об офицере полиции...
— Какая разница? Ордер был обоснован, не так ли? Я пришел в эту проклятую квартиру...
— Минутку, минутку! — прервал Уайнбергер.
— Прошу прощения, ваша честь, — сказал Уиллис.
— Мы можем пригласить сейчас офицера Сивера? — спросил Уайнбергер.
— Мне нужно время, чтобы подготовиться, ваша честь, — сказал Лоринг.
— Тогда переносим заседание на завтрашнее утро. Будьте готовы к опросу в девять утра.
— Ваша честь...
— Заседание суда переносится на завтра на девять утра, — сообщил Уайнбергер, стукнул молотком и резко поднялся.
— Всем встать! — крикнул секретарь суда, и все встали в то время, как Уайнбергер покидал зал заседаний, как лысый Бэтмен с вьющимся за ним черным шлейфом.
Настенные часы показывали 14.55.
Они должны прийти в 15.30.
Когда они сообщат о себе по домофону, она им скажет, что дверь открыта. Они входят в прихожую, она говорит: «Я здесь». А когда они войдут в гостиную...
Дом уже был перевернут вверх дном.
Весь последний час она была занята тем, что вытаскивала из шкафов ящики с одеждой и сваливала на пол их содержимое, выключала телевизоры и стереоустановки, собирала в кучу в гостиной серебро, украшения, меховые пальто, чтоб казалось, что они все это натащили сюда во время ограбления ее дома. Она расскажет полицейским, как, войдя в дом, натолкнулась на двух вооруженных мужчин...
Она надеялась, что они будут вооружены. А если нет, то ей придется переделать свою легенду...
...двух вооруженных мужчин, которых она застрелила в целях самообороны. Застрелила двух вооруженных грабителей, которые, ворвавшись в ее дом, считали, что здесь никого нет. Уиллис как-то показывал ей данные на них — у каждого список преступлений в милю длиной! Открыла и закрыла! Не плачь, Аргентина, по мне!
Конечно, у нее не было разрешения на ношение оружия, которое она купила у Шеда Рассела, но она не хотела, пока не пришло время, ломать голову над этим вопросом, пусть даже ей придется опять идти в тюрьму. Самое важное — сделать так, чтобы на Уиллисе все это никак не отразилось! Она еще не знала, как это сделать. А на часах уже было без пятнадцати три. Он придет домой не раньше 16.15 — 16.30. К тому времени все закончится. Все.
Она опять взглянула на настенные часы.
Без семи минут три.
Взяла кольт, купленный у Рассела.
Специальный «кольт» 38-го калибра. Шесть патронов в барабане. По три выстрела на каждого. Ей надо будет стрелять быстро и точно.
Она крутанула барабан, убедилась, что револьвер заряжен полностью, потом вернула в первоначальное положение.
На часах было без пяти три.
Из школы на углу Седьмой и Калвер-авеню по ступенькам спускались две девочки. На обеих были зеленые плиссированные юбки, белые блузки, синие гольфы, коричневые туфельки и синие куртки с золотой эмблемой школы на левом нагрудном кармане. Обе хихикали над тем, что сказала их подружка. Они спускались, прижимая книги к своим многообещающим грудям, девичий смех рассыпался в весеннем воздухе, чистом и прозрачном после только что прошедшего дождя. Одна из них была убийцей.
— Здравствуйте, девочки, — сказал Карелла.
— Привет, мистер Карелла! — сказала Глория. Синие глаза ее сверкали от смеха, длинные черные волосы при ходьбе как будто танцевали на солнце.
— Привет, — сказала Алексис. У нее был серьезный взгляд даже после смеха, задумчивые карие глаза, сосредоточенное лицо. «А я — никто!» — вспомнилось Карелле. Светлые волосы падали на плечи, подскакивая при каждом шаге. Если бы не цвет волос, их можно было бы принять за близнецов. Но одна из них была убийцей!