Второй раз за день я постучал в растрескавшуюся дверь кухни. Там горел свет, он проникал сквозь дверные щели.

— Кто там? — тихо спросил Донни, голос его дрожал от страха.

— Вы меня знаете, Донни.

Дверь заскрипела. Он глупо посмотрел на меня и показал рукой, что я могу войти. Он был очень бледен и сильно чем-то взволнован. Глаза опухшие, как будто он долго плакал. Сейчас Донни еще сильнее напоминал стареющего мальчика, который, несмотря на все жизненные перипетии, так и не смог стать мужчиной.

— У вас кто-нибудь есть?

Из комнаты послышался какой-то шорох. Это был ответ на мой вопрос. Я отодвинул Донни в сторону и открыл дверь. Элла Саланда стояла, нагнувшись над пустым чемоданом, лежавшим на узкой кровати. Увидев меня, девушка резко выпрямилась. Рот ее был сжат, глаза широко открыты. В руке ее при свете голой лампы на потолке слабо поблескивал пистолет 38-го калибра.

— Я ухожу отсюда, и вам меня не остановить, — сказала она.

— Не уверен, что буду вас останавливать. Куда же вы собрались, Ферн?

За моей спиной раздался печальный голос Донни:

— Она уходит от меня, хотя обещала, что останется здесь со мной, если я сделаю то, о чем она меня просила. Она обещала, что будет моей девушкой...

— Замолчи, дурак! — отрезала она.

Донни сжался, будто его ударили хлыстом по спине.

— Что она просила вас сделать, Донни? Что вы сделали для нее?

— Когда она приехала прошлой ночью в мотель с этим парнем из Детройта, то подала мне знак, чтобы я сделал вид, будто не знаю ее. Потом оставила мне записку, которую написала помадой на бумажном полотенце. Она все еще у меня. Я спрятал ее на кухне.

— И что же она написала? — спросил я.

Донни спрятался за мою спину, не сводя испуганного взгляда с пистолета, который девушка держала в руке, но еще больше боясь ее гнева. Она сквозь зубы процедила:

— Не сходи с ума, Донни. Он ничего не знает. Абсолютно ничего. Он ничего не может для нас сделать.

— Мне плевать, что будет со мной или с кем бы то ни было, — он очень нервничал и косноязычил. — Ты... ты бросаешь меня, не хочешь выполнить своего обещания. Я всегда знал, что этого не может быть. Это было бы слишком большое счастье. А сейчас мне на все плевать...

— А мне нет, — сказала она. — Мне не наплевать, что со мной будет. — Она посмотрела на меня, твердо держа пистолет.

— Я не останусь здесь и застрелю вас обоих, если будет нужно.

— Это совсем не нужно. Опустите пистолет, Ферн. Это пистолет Бартоломео, ведь так? Я нашел к нему патроны в его машине.

— Откуда вы все это знаете?

— Я разговаривал с Ангелом.

— Он здесь? — она запаниковала.

— Нет, я приехал один.

— Тогда лучше убирайтесь, пока еще можете это сделать! — грубо бросила она. — Иначе вас вынесут вперед ногами.

— Я остаюсь. Кто-то должен вас защитить, хотите вы этого или нет. И мне нужна информация. Донни, отправляйтесь на кухню и принесите записку.

— Не делай этого, Донни. Предупреждаю тебя.

Его ноги в тапочках нерешительно зашуршали по полу.

Я начал приближаться к девушке, продолжая спокойно с ней разговаривать:

— Вы уговорили Донни убить человека, но вам нечего бояться. Этот человек заслужил, чтобы его убили. Расскажите всю правду полиции, и я уверен, они даже не задержат вас. Вы даже можете стать знаменитой. Власти хотят, чтобы вы выступили свидетелем на суде по делу об уклонении от налогов.

— Что это еще за дело?

— Ангела обвиняют в уклонении от уплаты налогов. Вероятно, это единственное, в чем они могут его обвинить. Вы можете сделать так, что он проведет в тюрьме остаток своей жизни, как Аль Капоне. Вы станете героиней, Ферн.

— Не называйте меня Ферн. Ненавижу это имя. — На глазах у нее вдруг появились слезы. — Ненавижу все, что связано с этим именем. Ненавижу себя.

— Вы еще больше будете себя ненавидеть, если не опустите этот пистолет. Убьете меня, и все начнется сначала. За вами будут охотиться полицейские. За вами будут охотиться люди Ангела.

Теперь между нами была только кровать, узкая армейская кровать. Пистолет все еще был направлен на меня.

— Это может стать поворотным моментом в вашей жизни. Вы сделали много глупостей и чуть не испортили себе жизнь, связавшись с бандитами. Вы можете продолжать идти тем же путем, все туже затягивая этот узел, пока они не убьют вас. Или же вы можете сейчас вернуться к нормальной жизни.

— К нормальной жизни? Здесь? С моим отцом, который женился на Мейбл?

— Не думаю, что Мейбл долго проживет теперь с вами. Во всяком случае, я — не Мейбл. И я на вашей стороне.