– Олстон также запаковал твои вещи. Вместе с лыжами отвез в аэропорт. Сдал их в багаж.

Флетч посмотрел на Синди.

– Чувствуешь, какой я окружен заботой?

– Без Олстона и Синди... – остаток фразы унес ветер.

Олстон коснулся руки проповедника, предлагая ему начать.

– Сэр?

Проповедник улыбнулся.

– Я привык ждать до тех пор, пока жених и невеста не перестанут спорить. В этом случае бракосочетание проходит веселее.

– Погода... – заметил Олстон.

Проповедник глянул на океан.

– Мрачная.

Конец истории о кроликах растворился в реве ветра, хотя проповедник уже не говорил, а кричал. Флетчу осталось лишь гадать, удалось ли кроликам построить хижину.

Ветер чуть стих, словно для того, чтобы они услышали главные слова проповедника: «Пользуясь правом, данным мне правительством штата Калифорния, я объявляю вас мужем и женой. То, что соединяет Бог, не под силу разъединить человеку».

На нос Флетчу упала увесистая капля.

Тут же между женихом и невестой возникла Линда и поцеловала жениха в губы.

Синди уже целовала Барбару.

Обнимая Флетча за шею, Линда сказала: «До следующего раза, дружок».

Проповедник целовал Барбару.

Олстон пожал руку Флетчу.

– Я занимаюсь разводами.

Мать Барбары целовала Барбару. Мужчина средних лет, одетый в хаки, пробился к Флетчу сквозь толпу. Протянул ему конверт.

– Благодарю, – улыбнулся мужчине Флетч.

Тут же по конверту забарабанили капли дождя. Олстон целовал Барбару.

В конверте лежали два паспорта, два авиабилета, пачка денег и письмо.

– Барбара, – позвал Флетч.

Френк Джефф целовал Барбару. Мужчина в хаки уже садился в спортивный автомобиль. Так и не сказав ни слова.

– Барбара...

«Дорогой Ирвин!

Что за имя подобрала тебе мать. Услышав, кем тебе быть – Ирвином Морисом, я сказал себе: «Я ничем не смогу ему помочь. С таким именем он станет или чемпионом, или олухом».

Какой ты на самом деле?

Мне любопытно.

Полностью выпав из твоей жизни, я решил не нарушать заведенного порядка неожиданным появлением на твоей свадьбе.

А тебя не разбирает любопытство?

В конверте свадебный подарок, которым ты можешь распорядиться по своему усмотрению. Ты имеешь полное право взять деньги, сдать билеты, а на вырученную сумму купить новобрачной фарфоровый чайный сервиз или что-то еще. Возможно, на твоем месте именно так я бы и поступил. Если же тебя хоть немного интересует, а какой же твой отец, ты и твоя жена можете навестить меня в стране, где я живу. Транжирить деньги – всегда удовольствие, знаешь ли.

Учитывая, что ты тоже сделал первый шаг на пути к отцовству (во всяком случае, женился), я подумал, что наша встреча может пройти достаточно мирно.

Если вы прилетите в Найроби, я заказал номер для тебя и Барбары в отеле «Норфолк».

Возможно, там мы и увидимся.

Флетч».

Дождь размазывал чернила по бумаге.

– Барбара!

Дождь превратился в ливень. Гости бежали к своим машинам. Цветок на шляпке Жозефины колотил ее по лицу. Официанты набрасывали пленку на раскладные столы.

– Что это? – спросил Олстон.

Стодолларовые банкноты выскальзывали из ослабевших пальцев Флетча и падали на асфальт. Олстон, согнувшись, подбирал их.

Барбара залезала в кабину вместе с матерью.

– Где находится Найроби? – Флетч протянул Олстону намокшее письмо.

– Найроби? Восточная Африка? Кения? – читая письмо, Олстон старался прикрыть его от дождя и ветра своим телом. – Флетч! Твой отец!

Машины одна за другой выруливали на дорогу и уезжали. Жозефины Флетчер нигде не было видно. Уехали даже пикапы с выпивкой и закуской.

– Флетч, письмо от твоего отца! Ты всегда говорил, что он умер.

– Он всегда считался умершим.

Вместе они смотрели на расплывшиеся чернила на мокром листке.

– Впрочем, какая разница. В шесть вечера ты улетаешь в Денвер.

Флетч заглянул в конверт.

– Тут билеты на лондонский рейс, вылет в половине восьмого.

На площадке осталось лишь несколько машин.

– Олстон, где остановилась моя мать?

– В «Хэнли мотор корт». В Колдуэлле, прямо у шоссе.