Немного позднее Миллисент сообщила экономке:

– С ними нет врача, но, по словам мистера Гиббза, некий доктор Паркер будет приезжать сюда два раза в месяц из Лондона на пару дней, чтобы осмотреть графа. А пока я устрою Охинуа в комнате, которую вы приготовили для доктора. – К чести Мэри, она и ухом не повела, когда хозяйка предложила поселить негритянку в одной из комнат для гостей.

– Ей нужно только вымыться, миледи, и сменить одежду.

Вайолет говорит, что за всю дорогу эта женщина не сказала и двух слов. Одной из наших девушек удалось влить в нее немного бульона, когда она только пришла в себя, но стоило ей сообразить, что к чему, как она вернулась на кухню, где сидит и сейчас. И вот что интересно: едва прошел слух, что эта африканка здесь, как все наши полевые рабочие стали совать нос на кухню, чтобы поглазеть на нее. Но она уставилась в стену и ни на кого не смотрит. Миледи, кто эта женщина?

– Довольно необычная особа. Ее настоящая история мне неизвестна. Знаю только, что она принадлежала лекарю по имени Домби, который много путешествовал на судах работорговцев, а в перерывах между странствиями жил на Ямайке. Мне уже рассказывали бесчисленные истории о храбрости этой женщины. Ее хорошо знали на сахарных плантациях, ведь она помогала очень многим людям.

На кухне миссис Пейдж тут же начала раздавать распоряжения слугам, а Миллисент заметила, что Амина уже здесь и тихо беседует с пожилой африканкой. Эта молодая женщина, жена Джоуны, стала правой рукой Мэри и была просто незаменима в Мелбери-Холле.

– Мы благодарны вам, миледи, что привезли сюда Охинуа, – тихо сказала Амина.

– Она выглядит голодной и изнуренной. – Миллисент озабоченно посмотрела на высокий тонкий силуэт африканки. – Почему она отказывается войти в дом?

– Она слишком гордая, к тому же не знает, что ее здесь ждет.

Понимающе кивнув, Миллисент направилась к старой негритянке. Темные глаза Охинуа неподвижно смотрели на стену. На ее морщинистом лице оставили свой след годы и разочарования.

– Мы очень рады, что вы с нами, Охинуа, – мягко сказала Миллисент. – Вам вовсе ни к чему сидеть у двери. Может, вам лучше войти?

– Мне сказали, что я теперь свободная женщина.

– Да, это так.

– В таком случае я не желаю входить в дом рабовладельца. – Взгляд старухи скользнул по лицу Миллисент и снова уперся в стену.

– Я не держу рабов, Охинуа, и не одобряю тех, кто владеет другими людьми и жестоко с ними обращается.

Все, кто живет и трудится в Мелбери-Холле, находятся здесь по собственной воле.

– Я видела, как Уэнтуорт издевался над своими людьми на Ямайке! – крикнула Охинуа так громко, что на кухне задребезжали стекла.

– Это был мой муж, но не я, – запальчиво возразила Миллисент. – Я стараюсь, Охинуа. С тех пор как умер сквайр, я делаю все возможное, чтобы исправить несправедливость, которую он совершил. Я потеряла плантации на Ямайке, не успев там хоть что-то сделать, но пытаюсь изменить жизнь здесь.

Взгляд негритянки снова оторвался от стены и на какое-то мгновение задержался на Миллисент.

– Чего вы хотите от меня? Как я буду здесь зарабатывать себе на жизнь?

Миллисент смутилась. Темные глаза Охинуа, казалось, заглянули ей в самую душу.

– Я бы солгала, если б сказала, что вам ничего не нужно будет делать. Нам пригодится любая помощь. Сказать по правде, я пока не знаю, что вы могли бы делать здесь. – На этот раз Миллисент сама повернулась к стене и принялась разглядывать многочисленные трещины на ее поверхности. – Я приехала вчера на торги, потому что узнала фамилию доктора Домби в газетном объявлении. А пришла, потому что не могу помешать Джасперу Хайду прибрать к рукам плантации Уэнтуорта. Там осталось столько жизней, которые я так и не смогла спасти! Меня не покидает чувство вины. Если б я сама поехала туда, возможно, мне бы удалось сохранить плантации. – Она повернулась к старой негритянке. – Освободив вас, я надеялась искупить часть своей вины, хотела еще раз напомнить моим людям, да и себе самой, что нам всем нужно стремиться быть сильными и мужественными, такими, как вы.

– Я всего лишь знахарка. Ничего больше.

– На Ямайке вас знали как человека, которому можно доверять. Это дорогого стоит. – Заметив, что за ними внимательно наблюдают слуги, Миллисент невольно понизила голос. – Хотя бы на первое время останьтесь, пожалуйста, в Мелбери-Холле как моя гостья.

– Если я и переступлю порог этого дома, то не ради облегчения вашей совести, а чтобы утолить свой голод.

Миллисент улыбнулась.

– Что ж, я это принимаю. У каждой из нас свои причины, а это местечко ничем не хуже любого другого, чтобы начать новую жизнь.

Охинуа оглядела кухню, обвела глазами лица, смотревшие на нее с надеждой, и перешагнула порог.

От холода земля совсем промерзла, а ночь выдалась такая темная, что лес казался особенно угрюмым и зловещим. Но Вайолет почти не думала об опасностях, которые могли ее здесь подстерегать. Вот уже больше месяца дважды в неделю она пробиралась в эту часть леса, спеша на свидание.

Молодой каменщик Нед Кранч, высокий и широкоплечий, с крепкими как скала мускулами, появился в Небуорт-Виллидже осенью. Он нанялся на строительство нового дома, а как-то раз воскресным утром встретил Вайолет возле церкви. С тех пор стоило Вай появиться в деревне, как красивый зеленоглазый великан был уже тут как тут. Заметив девушку, Нед учтиво снимал шляпу и обязательно говорил при этом что-нибудь приятное: ах, какая она хорошенькая, как от нее чудесно пахнет!