– У меня есть к вам несколько вопросов, доктор Паркер. – Миллисент порывисто шагнула к доктору. Ее голос слегка дрожал от волнения. – Они касаются общего состояния графа.

Доктор обернулся. Его кустистые брови хмуро сдвинулись в досадливой гримасе.

– Не думаю, что вам стоит слишком беспокоиться, миледи. Теперь лорд Эйтон будет под моим наблюдением. Я позабочусь, чтобы его светлости был обеспечен необходимый уход.

– Я нисколько не сомневаюсь в вашей компетентности, сэр. Уверена, что вдовствующая графиня прибегла к вашим услугам, потому что испытывала безграничное доверие к вам.

– Возможно, я уже упоминал об этом раньше, – напыщенно произнес он, надуваясь от гордости, – но мои пациенты принадлежат только к высшим слоям лондонского общества.

– Поверьте, мы высоко ценим вашу репутацию.

Миллисент заметила, что Паркер немного смягчился. В его взгляде мелькнуло снисходительное выражение.

– Конечно, – медленно протянул он, улыбнувшись, как будто только что узнал о Миллисент что-то важное. – Ваша тревога за мужа вполне понятна и, больше того, достойна восхищения. Я непременно расскажу о вашей заботливости ее светлости, вдовствующей графине.

– В этом нет нужды, уверяю вас. Что же касается ухода за графом…

Доктор Паркер поднял пухлую руку, прерывая Миллисент.

– Вы ведь понимаете, миледи, что я не имел никакого касательства к внешним повреждениям его светлости.

– Я понимаю, но…

– Мне лишь сообщили, что некий шотландский хирург из Эдинбурга по имени Уилкинз, или Уоллис, словом, что-то в этом роде, вправил кости после… хм… неудачного падения его светлости с утеса. И теперь, если из-за небрежности этого человека лорд Эйтон продолжает испытывать трудности с ногами и правой рукой, я не могу сказать ничего определенного.

– Но все это в прошлом, а я хотела узнать, как следует ухаживать за мужем сейчас. – Доктор посмотрел на нее как на несмышленого ребенка. – Как я уже сказала, доктор Паркер, я высоко ценю то, что вы приехали в Мелбери-Холл. Но я хочу знать, как именно вы собираетесь его лечить. Что, например, вы делали с ним сегодня?

– Что ж, хорошо, леди Эйтон, – резко бросил доктор. – Если вы так настойчивы и хотите знать каждую мелочь, я измерил пульс его светлости и взял порцию мочи для исследования. За десять дней, минувшие с тех пор, когда я видел его в последний раз, состояние лорда Эйтона не изменилось.

– Вы совершенно правы, сэр. Лорд Эйтон провел в Мелбери-Холле две ночи, и оба раза я просидела несколько часов у его постели.

– В самом деле, миледи? – спросил доктор. Его брови удивленно поползли вверх.

Да. И должна сказать вам, что ночью его светлость ведет себя крайне беспокойно. Иногда он забывается тревожным и прерывистым сном, а когда просыпается, не может понять, где находится. – Миллисент в волнении сплела пальцы. – Вначале я подумала, что просто выбрала неудачное время для визита, и спросила слугу графа, Гиббза, когда мне лучше прийти. Но мне было сказано, что в дневное время лорд Эйтон совершенно не переносит чьего-либо общества.

– Не знаю, что вы хотите этим сказать, леди Эйтон, – холодно заметил Паркер и снова посмотрел на часы.

– Гиббз подтвердил, что его господин спит очень плохо. Более того, теперь во время бодрствования лорд Эйтон всегда очень возбужден и гораздо более несдержан, чем раньше. К тому же, как мне сказали, он не желает есть и ничего не пьет. Изредка удается уговорить его съесть хоть что-нибудь. Я подозреваю, что с ним, должно быть, что-то серьезное. Ему становится все хуже.

Доктор Паркер посмотрел на Миллисент с явным неодобрением.

– Лорд Эйтон принимает очень сильное лекарство, миледи. Если быть точным, ему дают настойку опия. Это лучшее средство для такого больного, как он. И это единственно возможное лечение для человека в состоянии умственного расстройства, которого по настоянию семьи держат дома. Опиум должен оказать успокаивающее действие и унять меланхолию. А если этого не делать, то графа придется связать и держать взаперти.

– Но почему?

– Чтобы его светлость не поранил себя в приступе отчаяния.

– Но, кажется, он становится менее…

– Теперь что касается его лекарства. Уверяю вас, оно давно опробовано и признано крайне действенным. Прежде чем его светлость покинул Лондон, я увеличил дневные дозы на несколько капель. Вижу, что мое лечение явно идет графу на пользу.

– При всем моем уважении к вашим знаниям и опыту, мистер Паркер, я не вижу никаких…

– Миледи, – твердо сказал доктор, нетерпеливым жестом отметая все ее возражения, – вы должны доверять моему опыту. Его светлость находится в более выигрышном положении, чем многие, кто страдает той же черной меланхолией. Его жизнь намного приятнее их жизни, уверяю вас. Я делаю все возможное, чтобы побороть его болезнь. Использую самое действенное средство, которое только известно медицине.