— Этого я не допущу, — отвечал капитан «Акасты», которому был известен характер капитана Хокинза. — Если случайно вы овладели секретами мистера Симпла, то честь обязывает вас не пользоваться ими, а еще менее можете вы удерживать то, что вам не принадлежит.

Но капитан Хокинз решительно отказался выдать их.

— Ну, хорошо, капитан Хокинз, — отвечал капитан «Акасты», — прошу вас, побудьте на моем квартердеке, пока я не возвращусь.

Он сошел в каюту, написал капитану Хокинзу приказ тотчас же выдать ему мои бумаги и, воротясь на квартердек, отдал ему в собственные руки.

— Ну, сэр, — сказал он, — вот вам письменный приказ от старшего начальника. Если вы осмелитесь не исполнить его, я арестую вас и предам военному суду. Сожалею, что капитана королевской службы следует принуждать таким образом к исполнению своих обязанностей джентльмена и честного человека.

Капитан Хокинз закусил губу при этом едком замечании.

— Ваш бот готов, сэр, — прибавил капитан «Акасты» строгим тоном.

Капитан Хокинз, воротясь на бриг, запечатал мои бумаги и отослал их капитану «Акасты», который с тем же самым ботом переслал их мне. Читатели должны, следовательно, за дневник, который теперь прилагается, благодарить капитана «Акасты».

От моих товарищей я узнал все, что произошло на бриге с тех пор, как я его оставил. Он жестоко пострадал от огня с прама. Вскоре после того, как я уехал, обломок коечного поручня, отбитый ядром, ударил капитана Хокинза в руку. Это только ссадило ему кожу, но он соизволил счесть себя тяжелораненым и, передав команду Вебстеру, второму лейтенанту, удалился вниз, где и оставался до окончания битвы. Когда мистер Вебстер донес ему о возвращении ботов и моей предполагаемой смерти, он пришел в такой восторг, что совсем забыл о ране, выбежал на палубу и начал расхаживать взад и вперед, потирая руки. Наконец опомнился, сошел в каюту и вернулся с рукой на перевязи.

На следующее утро он отправился на «Акасту» с донесением и привез на бриг мичмана, надежды которого наследовать мою должность оказались обманутыми. Капитан, между прочим, обмолвился на квартердеке, что, если б я не был убит, он отдал бы меня под суд и исключил бы со службы; что у него есть достаточно обвинений, чтобы погубить меня, потому что он собрал их с тех пор, как получил команду над «Раттлснейком», и что теперь он заставит этого негодяя канонира раскаяться в своей дружбе со мной. Все это было сообщено хирургу; последний рассказал о том шкиперу Томпсону, а этот мне. Теперь я знал о том, чего мне следует ждать.

Во время недолгой стоянки в порту я заботился о том, чтобы не привезли рижского бальзама и чтобы матросы оставались трезвыми. Мы получили приказание от капитана «Акасты» соединиться с адмиралом, стоявшим в Текселе и получившим предписание от адмиралтейства прислать какой-нибудь корабль из его эскадры. Выбрали именно нас, вследствие нерасположения капитана «Анкеты» к капитану Хокинзу.

Отойдя на сорок миль от гавани, мы увидели фрегат. На поданный нами сигнал он выкинул шведский флаг и уклонился на несколько румбов от своего пути, чтобы соединиться с нами.

В двух милях от нас он замедлил свой бег, убрав брамсели. Когда мы приблизились к нему на расстояние двух кабельтовых, он лег в дрейф, мы сделали то же самое Капитан приказал мне спустить бот и отправиться на фрегат, осведомиться об его названии, капитане и о том, не нужно ли ему чего. Таков был обычай, и я отправился исполнять приказание. Прибыв на квартердек фрегата, я спросил по-французски, есть ли тут кто, говорящий на этом языке. Вперед вышел старший лейтенант и снял шляпу. Я объявил ему, что послан узнать, как называется корабль, кто им командует, чтобы записать в наш бортовой журнал и предложить им свои услуги, если они в чем нуждаются. Он отвечал, что капитан на палубе, и повернулся в ту сторону, где предполагал его увидеть, но тот уже сошел вниз.

— Я донесу ему о вашем поручении; я не знал, что он ушел с палубы. — И старший лейтенант вышел.

Я обменялся несколькими комплиментами и новостями с офицерами, которые показались мне очень порядочными людьми.

В это время старший лейтенант вернулся и попросил меня в каюту.

Я сошел вниз. Дверь каюты была отворена; старший лейтенант доложил обо мне и вышел. Я взглянул на капитана, сидевшего за столом; это был красивый, статный мужчина, с двумя-тремя орденскими ленточками в петлицах и с огромными усами Мне показалось, что я где то его видел, но где именно — припомнить не мог; лицо его было мне знакомо, но так как я узнал на палубе от офицеров, что их капитан граф Шаксен, — имя, которого я никогда не слыхивал, — то подумал, что обманываюсь Итак, я обратился к нему на французском языке с длинным комплиментом.

Капитан обернулся ко мне, отнял руку от глаз и, взглянув мне в лицо, произнес:

— Мистер Симпл, я очень мало понимаю по-французски, говорите на чистом английском.

Я подскочил от удивления.

— Мне показалось ваше лицо знакомым, — проговорил я, — не ошибаюсь ли? Нет, вы, должно быть, мистер Чакс!

— Так точно, мистер Симпл; вы видите перед собой вашего старого друга Чакса, боцмана. Я узнал вас, когда вы еще всходили на корабль, и, опасаясь, что вы узнаете меня с первого взгляда и скажете лишнее в присутствии моих офицеров, поскорее ушел в каюту. Извините за эту кажущуюся неучтивость.