Листья шуршали под ногами, и каждый шаг пронзал болью висок. Они шагали молча, и ветер налетал на них. При свете закатного солнца Меррет перебрался через замшелый холмик на месте главных чертогов замка. За холмиком начиналась богороща.

Петир Прыщ висел на дубу с петлей вокруг длинной тощей шеи. Выпученные глаза обвиняюще смотрели на Меррета с черного лица. Ты пришел слишком поздно, как будто говорили они. Но это неправда. Он не опоздал. Он приехал в назначенное время.

— Вы убили его, — выдавил из себя Меррет.

— Ишь, приметливый какой, — сказал одноглазый.

В голове у Меррета топотали зубры. Матерь, смилуйся надо мной.

— Я привез вам золото.

— Очень любезно с вашей стороны, — сказал певец. — Мы позаботимся, чтобы оно было истрачено с пользой.

Меррет отвернулся от Петира. К горлу подступила желчь.

— Вы… не имели права.

— У нас веревка была, — сказал Желтый Плащ. — Нам и этого хватило.

Двое разбойников связали Меррету руки за спиной. Он был слишком потрясен, чтобы сопротивляться.

— Нет, — только и сумел выговорить он. — Я приехал, чтобы выкупить Петира. Вы сказали, что если золото будет у вас на закате, ему не причинят зла…

— Тут вы нас поймали, милорд, — сказал певец. — Мы немножко солгали.

Одноглазый, подойдя к Меррету с кольцом пеньковой веревки, накинул один конец ему на шею и завязал над ухом крепкий узел. Другой конец он перекинул через ветку дуба, и Желтый Плащ взялся за него.

— Что вы делаете? — Меррет понимал, что глупо спрашивать, но ему до сих пор не верилось в происходящее. — Вы не посмеете повесить Фрея.

— Тот, прыщавый, то же самое говорил, — засмеялся Желтый Плащ.

Нет. Не может быть.

— Отец вам заплатит. За меня дадут хороший выкуп. Больше, чем за Петира. Вдвое больше.

— Лорд Уолдер наполовину слеп и страдает подагрой, — вздохнул певец, — но он не так глуп, чтобы дважды попасться на ту же удочку. Боюсь, что в другой раз он пошлет к нам сто мечей вместо ста драконов.

— Да, пришлет! — Меррет старался говорить сурово, но голос его не слушался. — Он пришлет тысячу мечей, и вас всех перебьют.

— Пусть сначала нас поймает. — Певец взглянул на беднягу Петира. — И дважды он нас повесить не сможет, правда? — Он извлек печальный звук из своей арфы. — Ладно, погоди класть в штаны. Ответь мне на один вопрос, и тебя отпустят.

Ради спасения своей жизни Маррет готов был ответить на что угодно.

— Что ты хочешь знать? Я скажу правду, клянусь.

Певец ободряюще улыбнулся ему.

— Мы, видишь ли, ищем одного беглого пса.

— Пса? Какого еще пса?

— Он откликается на имя Сандор Клиган. Торос сказал, что он ехал в Близнецы. Мы нашли паромщиков, которые перевезли его через Трезубец, и бедолагу, которого он ограбил на Королевском тракте. Ты его, случаем, на свадьбе не видел?

— На Красной Свадьбе? — Меррету казалось, что череп у него сейчас лопнет, но он попытался вспомнить. Там была большая неразбериха, но кто-то должен был сказать, что пес Джоффри рыщет около Близнецов. — У нас на пиру его не было. Может быть, он побывал у бастардов или в лагерях, но кто-нибудь непременно сказал бы нам…

— С ним был ребенок, — сказал певец. — Худенькая девочка лет десяти или мальчик того же возраста.

— Нет. Об этом я ничего не знаю.

— Нет? Жалость какая. Придется тебя вздернуть.

— Нет, — завопил Меррет. — Я ответил тебе — ты обещал за это меня отпустить.

— Я сказал только, что тебя отпустят. Отпусти его, Лим, — обратился певец к Желтому Плащу.

— Да пошел ты, — кратко ответил тот.

Певец беспомощно пожал плечами и заиграл «Когда вешали Черного Робина».

— Прошу вас. — Остатки Мерретова мужества стекали вниз по ноге. — Я ничего вам не сделал. Я привез вам золото. Я ответил на ваш вопрос. У меня дети!

— Зато у Молодого Волка их никогда не будет, — сказал одноглазый.

Меррет не мог думать из-за стука в голове.

— Он опозорил нас, выставил на посмешище перед всем королевством. Мы должны были смыть это пятно с нашей чести. — Отец много раз это повторял.

— Может, оно и так. Что может корявое мужичье смыслить в господской чести? — Желтый Плащ намотал веревку на руку. — Зато в убийстве мы кое-что смыслим.

— Это не убийство. Это была месть. Мы имели право отомстить. Это война. А наш Эйегон, Динь-Дон, бедный безобидный дурачок? Леди Старк ему горло перерезала. Мы потеряли полсотни человек в лагере. Погибли сир Гарс Гудбрук, муж Киры, и сир Титос, сын Джареда… кто-то размозжил ему голову топором. Лютоволк Старка убил четырех наших волкодавов и оторвал руку мастеру над псарней, хотя был уже весь утыкан стрелами от арбалетов…