Но тоже мёртвый. И тоже с дырой в груди. Может быть, он тоже умеет оживать?

— Мастер-Генерал, — сказала я шёпотом. — Очнитесь. Мне одной так плохо…

Он не ответил. И какого ответа ждать от остывшего трупа?

Дальше я шла, как слепая. Вообще не помню, куда шла. Сменяли друг друга лестницы, и переходы, и коридоры. Видно, я забралась в какую-то совсем запретную часть замка — здесь не было ни души, никого: ни стражи, ни пленников. Ветер гулял по коридорам. Здесь даже пыли не было.

Потом я нашла винтовую лестницу и стала по ней взбираться. Подумала: может быть, в конце концов я найду хотя бы окно? Хотя бы бойницу или щель, чтобы можно было броситься вниз? Повезёт — взлететь, а не повезёт — так и разбиться?

Лестница вывела меня в огромный зал, полный шорохов и еле слышного поскрипывания. Я задержала дыхание: по гладкому каменному полу тысячами сновали чёрные жуки отвратительного вида. Шелест их лап и надкрыльев отражался от стен и потолка. Я испугалась, что меня стошнит, и быстренько направилась обратно.

— Кто здесь?

Я подпрыгнула.

Высоко под потолком висела, оказывается, ещё одна клетка. Побольше моей и не круглая, а квадратная. В клетке сидел, держась за прутья, длинноволосый бородатый человек. Он нащупывал что-то рядом с собой в клетке и одновременно вглядывался в темноту чуть правее меня.

Узник! Мой собрат по несчастью!

— Кто здесь? — повторил он быстрым шёпотом. — Ответь! Я знаю, что ты здесь!

Ему наконец-то удалось отыскать огниво. Руки у него тряслись, и он не сразу высек искру. Наконец из-под его пальцев брызнул огонёк; щурясь, как от яркого солнца, узник зажёг свечу и поднял над головой.

Я стояла неподвижно, давая себя разглядеть.

— Мальчик! — свечка дрогнула в его руке. — Ты как? Откуда здесь?

— Я девочка.

Он долго молчал.

— Я сбежала из клетки. Почти такой же, как ваша.

— Сбе… сбежала?

— Да, — я выпрямила спину. — Я вижу в темноте и умею летать. Я маг дороги из Королевства Оберона.

— Я не слышал о таком.

— Ещё бы. Ведь это за Печатью.

Я перевела дыхание. Выложить все тайны за полминуты, да ещё когда тебя не спрашивают — это надо уметь. Это подвиг разведчика.

— Удивительно, — пробормотал узник и опустил руку со свечой. — Чудеса… Расскажи мне. Я столько лет ни с кем не разговаривал…

Мне показалось, что я тоже не разговаривала ни с кем как минимум десять лет. Я готова была подойти поближе, но не идти же прямо по снующим черным жукам!

— Это смужелицы, — сказал узник, как будто эта новость должна была меня успокоить. — Ничего!

Сжав зубы и ступая на носочках, я приблизилась и задрала голову. Человек из клетки смотрел на меня сверху вниз, подсвечивая себе тоненьким язычком пламени. Он сильно щурился.

— Ты не могла бы дотянуться вон до того колеса и опустить клетку пониже?

Я проследила за его рукой. Действительно, в углу имелся механизм с колесом и рычагами, от него вела цепь к кольцу на потолке. На другом конце цепи висела клетка.

— Попробую, — сказала я, совершенно уверенная в том, что с моими весом и силой эту хитрую механику не одолеть.

Я ошиблась. Рычаг поддался, колесо повернулось, и клетка поднялась ещё на полметра вверх.

— Не туда! В другую сторону!

Я снова качнула рычаг. Клетка чуть опустилась. Я дёрнула что есть силы, колесо завертелось, шестерни застучали, клетка рухнула вниз.

— Не так низко! Не до земли!

Я повисла на рычаге. Клетка дёрнулась и встала, раскачиваясь, в нескольких сантиметрах от пола.

— Спасибо, — сказал человек.

Теперь я могла разглядеть его получше. Он был бледный, тощий и давно не стриженный, но молодой и, наверное, красивый, если его побрить. Борода казалась светлой по сравнению с чёрными прямыми волосами. А глаза он так щурил, что невозможно было разглядеть их цвет.

— Ниже клетку опускать нельзя, — сказал он, будто извиняясь. — Тогда смужелицы полезут ко мне в постель. Подойди поближе.

Я подошла. Теперь нас разделяли только несколько шагов и решётка.

— Вы сидите здесь в темноте?

— А разве ты сидела при свете?

— Да, но меня только сегодня поймали…

Я запнулась. Время сдвинулось, я уже не знала точно, что произошло сегодня, что вчера, а что — неделю назад.

— Я тут уже очень давно, — спокойно сказал человек. — И никто ко мне не приходит.