— Почему… Вы хоть что-нибудь о нём знаете?

Эгерт медленно провёл рукой по шраму:

— Вот… Этого знания достаточно?

Тория осеклась, не находя, что ответить. Эгерт смотрел на неё, впервые смотрел, не отводя глаз — печально и чуть виновато, и этот взгляд смутил её. Чтобы скрыть замешательство, она бездумно откусила кусок сдобной булки.

Солль — или ей показалось? — проглотил слюну и отвернулся. Тогда, обрадованная, что может загладить собственную неловкость, она поинтересовалась, обирая с губ белые крошки:

— Вы есть хотите, что ли?

Раньше ей почему-то в голову не могло прийти, что, обитая во флигеле, он ест один раз в сутки — когда добрая женщина, нанявшаяся носить обеды, доставляет ему свою стряпню. Несколько смущённая этим открытием, она, поколебавшись, протянула ему кусок булки с маком:

— Возьмите… Ешьте.

Он покачал головой. Спросил, глядя в сторону:

— А вы… что вы знаете о Скитальце?

— Возьмите булку, — сказала она непреклонно.

Он несколько секунд смотрел на пышный, роняющий сдобные крошки кусок; потом решился протянуть руку — и на миг коснулся пальцев Тории.

Оба испытали мгновенную неловкость. Тория с нарочитой деловитостью принялась разбирать покупки, а Эгерт, не сразу опомнившись, вонзил в булку белые зубы.

Тория смотрела, как он ест; в секунду уничтожив и мякоть, и усыпанную маком корочку, он благодарно кивнул:

— Спасибо… Вы… очень любезны.

Она насмешливо оттопырила губу — надо же, какой вежливый молодой человек. Солль снова взглянул ей прямо в глаза:

— Так вы… Разве вы совсем ничего не знаете о Скитальце?

Вытащив из ящика длинный кухонный нож, она сосредоточенно попробовала пальцем, не затупилось ли лезвие. Поинтересовалась небрежно:

— Разве вы не говорили об этом с моим отцом? Если кому-нибудь в мире что-нибудь известно об этом вашем знакомом… Так это отцу, верно?

Эгерт грустно пожал плечами:

— Да… Только ведь я очень мало понимаю из того, что говорит господин декан.

Тория удивилась его откровенности. Несколько раз провела по лезвию ножа старым истёртым точилом; сказала, уязвлённая собственным благодушием:

— Неудивительно… Вы, вероятно, потратили слишком много времени на уроки фехтования? Вы прочитали хоть одну книжку, кроме букваря?

Она ждала, что он снова побледнеет, или опустит глаза, или убежит — но он только устало кивнул, соглашаясь:

— Всё правда… Но что же делать. К тому же… ни одна книга не скажет мне теперь, как встретить Скитальца и как говорить с ним… Чтобы он понял.

Тория задумалась. Сказала, небрежно играя ножом:

— А вы вправду уверены, что вам так необходима эта встреча? Вы убеждены, что без шрама вы станете лучше?

Только теперь Солль опустил голову, и вместо лица его она увидела ворох спутанных светлых волос. Ответа долго не было; наконец он сказал в пол:

— Поверьте… Что мне очень… надо. Ничего не поделаешь… Но тут уж либо освободиться, либо умереть, понимаете?

Наступила тишина и тянулась так долго, что свежий пучок петрушки, угодивший в пятно яркого солнца на столе, понемногу начал увядать. Тория переводила взгляд с опущенного лица Солля на солнечный день за окном, и ясно было, как этот день, что стоящий перед ней человек не кривит душой, не преувеличивает и не позёрствует — он действительно предпочтёт смерть, если заклятие шрама не будет снято.

— Скиталец, — начала она негромко, — является на День Премноголикования… Никто не знает его путей и его дорог, говорят, он способен за день покрывать немыслимые расстояния… Но на День Премноголикования он является сюда, и вот почему… Пятьдесят лет назад в этот самый день на площади… из этого окна не видно, но там, на площади, перед зданием суда, назначена была казнь. Как бы часть увеселений — казнь, приуроченная к карнавалу… Приговорили какого-то пришлого человека — бродягу, за незаконное присвоение магического звания…

— Как? — невольно переспросил Эгерт.

— Он будто бы выдавал себя за мага, магом не будучи… Это дело давнее и тёмное. Его приговорили к усекновению головы; народу собралось — видимо-невидимо… Фейерверк, карнавал, приговорённый на плахе… Топор был занесён — а казнимый возьми да исчезни на глазах у всех, будто не бывало… Никто не знает толком, как это случилось — возможно, он был-таки магом… Не привидение же Лаш его спасло, как кое-кто говорит…

Эгерт вздрогнул, но Тория не заметила этого: