Шрифт:
– Видно, – сказал Рысюк. И положил ей руку на плечо.
Письменный стол завален был бумажным хламом. Лидка села на краешек стула, облокотилась, положив подбородок на сплетенные пальцы.
Вот разрозненные листы ее так и не состоявшейся диссертации. Собрать, сложить, свернуть трубочкой, аккуратно засунуть в корзину.
Вот какие-то Славкины записи – пусть разбирается сам. Сгрести и положить в ящик, высвобождая кусочек оргстекла, а под ним – ухо и часть щеки.
Стопка журналов – переложить на шкаф. Стеклянное окошко стало шире, проглянул смеющийся глаз.
Сдвинуть в сторону старую вычислюху, убрать газеты, провести по столу ладонями, стирая пыль. Вот он, весь. Улыбается, как ни в чем не бывало.
Щелкнула входная дверь. Лидка тяжело вздохнула, опустила подбородок на сплетенные пальцы. Поперек оргстекла тянулась царапина, и потому казалось, что у Зарудного-старшего на скуле белый шрам.
Славка легко, в тапочках, прошел мимо кабинета на кухню. Лидка слышала, как он гремит пустыми кастрюлями. Потом дверь кабинета приоткрылась.
– Лид… ты работаешь?
– Нет, – сказала она отрывисто.
Славка вошел. Чувство вины висело на нем, как огромная дохлая медуза. То самое – специфическое – чувство вины, в котором человек сам себе не признается. Которое унижает своего носителя.
– Ты… Видишь ли, Лида, иногда жены готовят обед… ну хотя бы хлеб покупают.
– Знаю, – сказала она равнодушно.
Славка молчал. Переводил взгляд с Лидки на окно, с окна на письменный стол, где молча улыбался из-под стекла его отец.
– Лида… что-то случилось?
Она пожала плечами:
– Как сказать… Случилось, наверное, давно.
Он помолчал, потирая ладони. Сказал, чуть подчеркивая голосом собственную холодную обиду:
– А… Ну извини.
И повернулся, чтобы уйти. Лидка задумчиво спросила ему в спину:
– А ты не хотел бы жениться на матери своего ребенка? Какого-нибудь одного, на выбор?
Широкая Славкина спина напряглась, будто по ней наотмашь ударили палкой.
– Нет, – ответил он, не оборачиваясь. И добавил после паузы: – Мне хотелось верить, что ты меня любишь.
– Верь, – сказала она устало.
И Славка вышел, так и не взглянув на нее, плотно прикрыв за собой двери.
Лидка осталась наедине с Андреем Игоревичем. Положила голову на оргстекло и прижалась щекой к прохладной поверхности.
Глава восьмая
…обрушилась линия электропередач, возникли пожары, преградившие людям путь к отступлению. В то время как глефы поднимались из воды одна за другой, видимо, почувствовав легкую добычу. Несколько тысяч человек оказались в ловушке…
Армия и ГО, иллюстрированный отчет по 53 апокалипсису. Т. 4. С. 209.…полгорода пылало, и ничего нельзя было понять. Дым, паника… Сотрудникам ГО в огромным трудом удавалось организовать людей; я помню, в ход шли даже угрозы оружием… Организовали эвакуацию, но коридор для отхода был слишком узким, а эти, из моря, шли сплошной стеной… Никогда в жизни я не видел столько глеф одновременно и надеюсь, больше не увижу…
Я помню, когда появились из дыма эти вертолеты, мы поняли, что спасены. Они двигались слаженно, будто танцевали… И они открыли огонь по глефам, а мы кричали и махали им руками, мы кричали: «Спасите нас…»
Потом они начали гореть и падать один за другим. Это было еще страшнее, чем глефы. Потом я узнал, что это была электрическая атмосферная аномалия, что их сшибало шаровыми молниями… Упал один, второй, третий, еще два, мы думали, что те, кто остался, развернутся и улетят. Потом я узнал, что именно такой приказ они и получили. И что командир звена, полковник Стужа, не подчинился приказу…
Там же. Воспоминания очевидца Карпенко Игоря Всеволодовича, жителя города Белополье.…Темное время суток, свет пожарища и черный дым. Видимость почти нулевая… Потом переменился ветер, и мы увидели и берег, и людей, и ЭТИХ. Мы вели прицельный огонь, и очень успешно, пока я не услышал в наушниках такой характерный треск, знакомый каждому вертолетчику, а особенно тем, кто летает в кризис. Электроаномалия, по всем инструкциям следует быстренько сматываться, но мы же видим – вот люди, а вот ЭТИ… Я орал в микрофон приказ к отступлению, а сам оставался и стрелял. Связи уже не было никакой, так что я мог до хрипа орать, в такой ситуации каждый командир экипажа принимает решение сам. Я-то знал, что лучше сдохну тут, лишнюю пару сволочей пристрелю да, если повезет, свою горящую вертушку на них же опрокину…
Из двенадцати машин четыре взорвались на первых же минутах аномалии. Пара машин успела уйти… Они и сейчас живы, эти люди, я им слова плохого не скажу, они поступили, как умели. Мы остались вшестером и держались с полчаса, такая фортуна была нам… И стреляли ЭТИХ, благо боекомплект у нас был усиленный…
Из воспоминаний генерала Стужи, награжденного золотым значком Героя за спасение жителей города Белополье.Каждая секунда этого противостояния спасала несколько человеческих жизней. Подоспевшие наземные силы ГО эвакуировали людей вглубь континента…
Армия и ГО, иллюстрированный отчет по 53 апокалипсису. Т 4. С. 210.…Вечная память ребятам, вечная память. И моя машина загорелась и потеряла управление. Зацепилась за какую-то крышу, успел выползти из машины, прежде чем она рванула. Выбрался на открытое место, кажется, площадь… Увидел ребят из ГО и потерял сознание. Они меня, спасибо, вытащили; уже через полчаса я был в порядке и в Ворота прошел, как огурчик, вот она, матушка-судьба…
Из воспоминаний генерала Стужи, героя Белополья. Армия и ГО, иллюстрированный отчет по 53 апокалипсису. Т. 4. С. 211.