Шрифт:
Когда она склонялась над тетрадкой, Влад видел только затылок и ухо. Зато когда она поднимала взгляд на преподавателя – открывался профиль, Влад видел его когда-то в детстве, на старинной монете, которая потом потерялась…
Заяц метнулся через дорогу. Натуральный заяц; Влад ударил по тормозам, машину повело на скользкой дороге, в последний момент Влад сумел выровняться, не развернуться поперек шоссе, не опрокинуться, не покатиться…
Машина стояла у обочины, зайца, понятно, след простыл, зато яркая картина катастрофы из Владова воображения исчезать не собиралась: бензиновый костер… копоть на белом снегу…
Не могло такого быть, угрюмо подумал Влад. Фантазии.
Ему нравилось воображать, как он подходит к Анне, останавливается перед ней, смотрит ей в глаза… Говорит что-нибудь незначительное. О погоде. О расписании на будущую неделю. О книгах.
Он даже этого не мог себе позволить! Даже подойти и остановиться рядом; он сидел, как сыч, на своей верхотуре, и оттуда наблюдал, как она разговаривает с преподавателем – и как в глазах ее собеседника, моложавого подтянутого франта, тают будто два кусочка сливочного масла.
Франт преподавал философию, его лекции были дважды в неделю, на безымянном пальце его правой руки имелось толстое обручальное кольцо, тем не менее он всегда выделял взглядом хорошеньких студенток, а ведь Анна была не просто хорошенькая. Она была… нет, не самая красивая на курсе. Были девушки куда более броские; Анна, к тому же, почти не пользовалась косметикой… Анна была – профиль на монете, серебро среди меди и нержавейки, она выделялась бы и среди золота, ленивого, пошлого, желтого. Она смеялась негромко, но Влад всегда слышал ее смех даже сквозь утробный хохот однокурсниц. На лекциях она редко задавала вопросы, но если спрашивала – то будто дротиком в «десятку». Преподаватели, как правило, в ответ поспешно кивали: «Да, хорошо, что вы спросили, я как раз хотел сказать…»
У нее был цепкий, ясный взгляд. Влад мечтал, чтобы она хоть однажды посмотрела на него. Вот так, с огоньком на дне пристальных глаз.
Однажды вечером она сидела в читальном зале до самого закрытия библиотеки. И Влад сидел – совсем рядом, но невидимый Анне за стеллажом с какими-то журналами. Без пяти восемь библиотекарша пошла по рядам, выпроваживая студентов домой; Анна отстала от группки девчонок, брела в гардероб, опустив голову, в руке у нее был шарф, конец его волочился по полу, а Влад шел сзади, в двадцати шагах. Вот пришли в гардероб – на каждом пустом крючке имелся жестяной номерок, и все они звенели, стоило лишь прикоснуться к вешалке; Анна натянула пальто – Влад не стал помогать ей, он ждал у порога, пока она оденется и выйдет…
И тут у нее из кармана вывалился металлический жетончик на метро. Вывалился и покатился по полу, по темному вощеному паркету, по бетонной плитке, прямо к Владовым ногам. Ударился о его правый ботинок – и, потрепыхавшись еще немного, улегся на бок.
Влад машинально наклонился и поднял жетон.
Однокурсники давно привыкли не замечать его – как будто он был такой вот вешалкой со звенящим номерком; Анна и смотрела так, будто в первый раз видела этого небольшого веснушчатого парня с потертой сумкой через плечо.
Но она смотрела. Прямо на него. И в черных цепких глазах было приветливое удивление.
Влад шагнул вперед и положил жетон на стойку гардероба.
– Спасибо, – сказала Анна.
– Пожалуйста, – сказал он, повернулся и вышел.
…Она шла по темной улице, а он шагал сзади, не выпуская ее из виду. Она села в трамвай – и он ухитрился влезть в него так, чтобы она не заметила. Она вышла – и за ней Влад; она вошла в парадное, и он вошел следом – неслышно. На третьем этаже открылась дверь, женский голос спросил, почему так поздно, дверь закрылась…
На другое утро Влад купил на почте десять конвертов без марки и тонкую школьную тетрадь. Спустя два дня, снова проводив Анну до самого дома, оставил конверт в почтовом ящике квартиры номер восемь.
«Привет.
Ты занималась хореографией? Ты танцовщица, да?
Учти – философ таращится на тебя, как на шоколадный торт, а ты ничего не видишь. Тебе и не надо видеть. Пусть себе таращится.
Знай, пожалуйста. Если тебе что-то понадобиться – рядом всегда есть человек, который сможет помочь и защитить.
Всегда.
Ну что – мне удалось тебя заинтриговать?
Апрель».Утром она внимательно вглядывалась в лица однокурсников. Щеки ее казались более розовыми, чем обычно; проклятый философ нюхом учуял ее романтическое настроение, попросил остаться после пары и долго что-то втолковывал, нежно водя пальцем по строчкам Анниного реферата…
«…Эта скотина обязательно будет приставать к тебе перед экзаменом. Если только он начнет паскудно намекать – приколи на свитер любую брошку, или даже просто булавку…
Апрель».