– Убивай поганых тварей!

Личинка не знала, кто такие «поганые твари». Знал Развияр, для приказа этого было достаточно. Неуловимые чудища, когда-то убившие надзирателя Роджи, четвероногие полулюди и их всадники, разбойники, обитающие в горах, нападающие на караваны, мечтающие об одном: срыть замок и сравнять с землей.

– Убивай!

Личинка взвилась и кинулась вперед. Для нее не существовало темноты, страха смерти, скальных выступов и ям. Она обрушилась, как проклятие, на головы разбойникам, и печорки, без того напуганные, стали в панике разбегаться по горам.

– Искать пастухов, – велел Развияр своим людям. – Пусть собирают скот, заворачивают обратно в пещеры. Скажите, соберут – будет награда, упустят – размажу!

Ему повиновались беспрекословно и молча. Пятеро стражников, подсвечивая себе фонарями, бросились в поселок – разыскивать выживших, вытаскивать из щелей, куда они забились, грозить и приказывать. Их фонари качались уже далеко, выше по склону, когда Развияр вспомнил слова властелина: прикажи им прикрывать тебя щитами…

И тут же он вспомнил, покрываясь холодным потом, что неправильно отдал приказ личинке. Теперь, если Развияра убьют, она улетит прочь либо накинется на своих.

Мерцая, как прогоревшая головня, огневуха тем временем настигла врага. Хрипло закричали полулюди, полетели на землю тела всадников. Двое или трое зверуинов кинулись в поток, предпочитая смерть в бурлящей воде. Прочие ринулись вверх – прочь от дороги и от поселка.

Огни рассыпались по склону. Четвероногие легко одолевали кручи, неприступные для человека, из-под их широких лап летели камни. Развияр видел, как поднимается пыль, освещенная факелами, как личинка огневухи преследует уходящих, а они рассыпаются веером, расходятся в стороны, а личинка только одна и раздвоиться не может.

Ополоумевшие печорки, разбегаясь, достигли места, где остановился Развияр. Тыкались в колени, не то сослепу, не то в поисках сочувствия. Их белая складчатая шкура, покрытая короткой шерстью, была прохладной и жесткой на ощупь.

Всадники побросали факелы и сделались невидимыми в темноте – Развияр знал, что они видят ночью так же хорошо, как днем, в то время как он был почти слеп. Огневуха металась, ее очертания размазывались, оставляя светящуюся дорожку, и Развияр, даже зажмурившись, продолжал видеть эти зигзаги.

– Давай! – шептал он, подбираясь все ближе. – Давай, скорее! Дави их!

Всадники валились на землю один за другим, но уцелевшие не впадали в панику и не спешили бежать. В поселке, где мерцали фонари стражников, заголосили, зазвенели железом о железо. Взвизгнула стрела; Развияр понял, что его заметили, что всадники ищут человека, которому подчиняется огневуха, и, скорее всего, успеют убить и его и товарищей прежде, чем личинка закончит свое дело.

Он выхватил оба клинка.

– Ко мне! Убивай всех, пока я жив, и вдвойне, когда я умер!

Он не заботился о том, чтобы правильно строить фразу. Все повторялось; в полутьме, слегка разбавленной близостью рассвета, перед ним вырос всадник на четвероногой твари, и лица обоих были закрыты шлемами. В жизни Развияра это был второй настоящий бой.

Получеловек скользнул, обходя Развияра слева, будто играя с ним. В красном свете отдаленного огня блеснул клинок – молниеносный, мгновенный удар сверху наискосок. Удар был тяжел, как сотня мешков с камнями, Развияр удержал его своим клинком всего на миг, но этого было достаточно, чтобы оставаться в живых еще некоторое время.

Получеловек пронесся мимо и развернулся у него за спиной, а навстречу выскочили еще двое, и повелительный голос закричал из темноты:

– Стреляй!

Развияр бросился на дорогу, пропуская над головой летящие стрелы. Сотник Бран учил его уклоняться, выдергиваясь, будто нитка из ткани боя, чтобы каждое следующее движение не могло быть известно противнику заранее.

«Я отдал правильный приказ, и что бы там ни было – я уже победил».

Вскакивая, он уловил движение за спиной и успел подставить короткий клинок. Ударил длинным, попал, услышал сдавленный крик. Трое всадников кружились каруселью, а Развияр раскачивался вперед-назад, чувствуя летящие из темноты стрелы, выдергиваясь, как нитка, из ткани предсказуемого, и стрелы пролетали там, где он был только что. Это длилось очень долго – несколько мгновений, несколько быстрых тактов.

Потом явилась огневуха, обдав жаром, ослепив. Всадники бросились врассыпную, и Развияр обнаружил, что ранен – легко, в правое предплечье, вскользь. Кожаный рукав сделался теплым и липким. Небо светлело, ломаной линией обозначились горы на востоке. Я отдал правильный приказ, подумал Развияр с удовлетворением. Если бы она не пришла – я уже валялся бы трупом.

Он обернулся к поселку, понемногу выступавшему из темноты. Десяток домиков, шалаши над входами в пещеру, источник в круге камней, и над источником – святым местом для всех здесь живущих – грубая каменная статуя. Надо было искать своих людей, надо было поднимать пастухов и собирать стада, потому что скоро выйдет солнце и многие печорки погибнут…