Острота противостояния в этих кризисах обусловливалась фактором спорности объекта притязания. Там, где существовало негласное признание раздела сфер влияния (Восточная Европа – для СССР, Латинская Америка – для США), кризисы протекали, как правило, в менее острой форме.

Военное (насильственное или ненасильственное) вмешательство государства-лидера в кризисные ситуации происходило после того, как были исчерпаны политические средства воздействия на оппонента. Поэтому силовое решение, как правило, носило вынужденный характер, с тщательно осуществленным планированием и стремлением к краткосрочности.

Кризисы по сохранению влияния были характерны не только для сверхдержав, но и для других, как правило, бывших колониальных империй и великих держав, стремившихся таким образом сохранить свои особые отношения с прежними колониальными территориями. Характерны в этом отношении Суэцкий кризис (1956 г.) для Великобритании, лаосский (1953 г.) – для Франции, индокитайский (1954 г.) – для Великобритании и Франции, кризисы вокруг Гоа (1955, 1961 гг.) для Португалии, кризис вокруг Ифни (1957 г.) для Испании, кризисы вокруг Западного Ириана (1957, 1962 гг.) для Нидерландов, конголезские кризисы (1960, 1964 гг.) для Бельгии, кувейтский (1961 г.) – для Великобритании, танганьикский (1964 г.) – для Великобритании, гвинейский (1970 г.) – для Португалии, белизские кризисы (1975, 1977 гг.) и др. [408] .

Но в целом в послевоенный период кризисная политика ведущих держав по сравнению со сверхдержавами была более ограниченной и избирательной.

На субрегиональном уровне кризисы подобного рода вызывались, как правило, распадом федерации, в рамках которых одно из государств выступало в качестве политического лидера и соответственно воспринимало распад федерации как угрозу своему влиянию. Подобным образом развивались события при распаде малийской федерации. В данном случае кризис возник для Мали 20 августа 1960 г., когда сенегальский президент Сенгхор объявил о выходе из состава федерации [409] . Характерно, что в предшествующий исторический период отношения между Сенегалом и Мали отличались традиционной конфликтностью, образование же федерации было вызвано конъюнктурно-политическими соображениями. После заявления сенегальского руководства президент Мали ввел в стране чрезвычайное положение и призвал Францию вмешаться в происходящие события.

Подобный же кризис происходил и для Египта с 28 сентября по 5 октября 1961 г., когда после государственного переворота в Сирии новое правительство сообщило о своем намерении выйти из состава ОАР [410] . Появление сильного соперника в арабском мире не отвечало интересам египетского руководства. Вооруженным силам ОАР было приказано подавить «сепаратизм». Однако позже Насер, убедившись в невозможности решить проблему вооруженным путем, был вынужден отступить. В обостренной форме происходил и распад Малайзийской Федерации в 1963 г.

Таким образом, военно-политические кризисы данного вида занимали заметное место в послевоенном кризисном ряду. Наиболее распространенными они были в Европе, Латинской Америке, на Ближнем и Среднем Востоке, в Юго-Восточной Азии – регионах, где наиболее активно проходило соперничество двух сверхдержав.

Как правило, подобные кризисы имели смешанную причинную основу. В целях завуалирования своих намерений инициаторы кризиса в отдельных случаях стремились обострить имевшиеся в странах – объектах воздействия межнациональные (иранский кризис 1945—1946 гг. и др.), территориальные (сомалийско-кенийский 1964 г., сомалийско-эфиопский 1977 г., вьетнамо-кампучийский 1977—1978 гг., китайско-вьетнамский 1978—1979 гг.) и другие противоречия.

По сравнению с кризисами «распространения влияния» данные кризисы также отличались большей остротой, а в отдельных случаях – длительностью и возобновляемостью. Это было связано в первую очередь с потенциальной возможностью серьезного нарушения внутрисистемных (социально-политических, экономических, военно-блоковых) отношений. В ходе таких кризисов, как берлинские (1948—1949, 1961 гг.), вьетнамские (1965, 1968 гг.), в отдельные периоды возникала опасность межсистемного военно-политического кризиса, грозившего перерасти в вооруженные столкновения. В тех случаях, когда возникала опасность проникновения оппонента в традиционную сферу влияния (СССР через Кубу в Латинскую Америку), реакция другой сверхдержавы являлась, как правило, бескомпромиссной и решительной (США в Доминиканской Республике, Гренаде и др., СССР в Венгрии, Чехословакии и др.).

Значительное число военно-политических кризисов (10,9% от общего числа) были вызваны борьбой различных национально-этнических общностей (народов, наций, народностей, национальных меньшинств) за национальное самоопределение.

Борьба за национальное самоопределение в послевоенный период обусловливалась специфическим причинным рядом и соответственно принимала различные формы: от антиколониальной до ирредентистских (восстановительных), автономистских и сепаратистских движений. Квебеки в Канаде, баски и каталонцы в Испании, бретонцы и корсиканцы во Франции, Флеминги в Бельгии, шотландцы и ирландцы в Великобритании, македонцы, албанцы и сербы в бывшей Югославии, курды в Иране, Ираке и Турции, ибос в Нигерии, эритрейцы в Эфиопии, баганда в Уганде, нагас в Индии, кайя в Бирме, тамилы в Шри-Ланке, тибетцы и некитайские меньшинства в Китае – лишь отдельные примеры в ряду подобных [411] .

Исторически наиболее ранними в послевоенный период стали национально-освободительные движения, направленные на избавление от колониального режима правления и обретение независимости. Подобные кризисы относятся к практически завершенной странице истории и достаточно подробно представлены в историографии. Их особенность прежде всего в том, что они располагались в так называемой «пограничной зоне» между двумя типами военно-политических кризисов.

С одной стороны, колониальные державы, осознававшие неизбежность перемен, стремились сохранить свое влияние в колониях или по крайней мере воспрепятствовать распространению влияния других, прежде всего социалистических государств. Для этого практически каждая великая держава выдвинула свой проект реформирования собственной колониальной империи. Так, программа, выдвинутая президентом Франции Ш. де Голлем в марте 1945 г., предполагала создание Индокитайской федерации из пяти государств: Тонкина (Северный Вьетнам), Аннама (Центральный Вьетнам), Кохинхины (Южный Вьетнам), Камбоджи и Лаоса [412] . Федерация должна была находиться под правлением колониальных властей и входить на правах «присоединившегося государства» во Французский Союз. В свою очередь голландские власти (Нидерланды) намеревались восстановить колониальное господство на основе провозглашенного королем Вильгельмом в декабре 1942 г. плана создания Нидерландского союза – федерации, в которую должны были войти Нидерланды, Нидерландская Индия (Индонезия), Суринам и Кюрасао, объединенные внешнеполитическим и военным союзом [413] .