— Татьяна сказала, пришло письмо из канцелярии государя, где оно? — с волнением в голосе спросил князь Петр.

— Вот оно, — Долгорукая наклонилась и подняла с пола конверт, подброшенный Забалуевым, — я хотела тебе его собственноручно передать.

— Наконец-то я избавлюсь от вас, господин Забалуев! — вскричала вошедшая следом Лиза. — Папенька, зачитывайте! Что там?

Князь Петр быстро вскрыл конверт ножичком для бумаг и пробежал глазами по тексту письма. При чтении финальной части лицо его посуровело, задрожала рука. Его напряжение передалось всем в комнате, и Забалуев, воспользовавшись тем, что на него никто не смотрит, изогнулся всем корпусом и незаметно поднял и спрятал в кармане сюртука настоящее письмо.

— Мне жаль, — после паузы каменным тоном произнес князь Петр, — но прошение не принято к рассмотрению.

— Не могу сказать, чтобы я был слишком удивлен, — наглым тоном прокомментировал момент Забалуев.

— Вы еще здесь? — Лиза побелела и сжала кулаки. — Ступайте вон! Я не хочу больше жить с ним под одной крышей ни минуты, папенька!

— Ты — его жена не только Божьей, но теперь и императорской властью, — обреченно сказал князь Петр.

— Что?! — закричала Лиза в ужасе. — Я думала, что причина всех моих бед — этот человек! Но он, по крайней мере, честен в своей низости. Гораздо хуже любящие отцы, которые говорят о семейной чести… А сами ее ни в грош не ставят!

Лиза разрыдалась и выбежала из гостиной.

— Что ж, господин Забалуев, — обернулся к неугодному зятю князь Петр. — Эту партию вы выиграли, но поверьте мне — так продлится недолго!

— Спасибо за поздравления, дорогой тесть, — хмыкнул Забалуев, всем своим видом демонстрируя, что не убоялся угроз князя. — Уверяю вас, мы с Елизаветой Петровной проживем вместе долго и счастливо и умрем в один день!..

— Не рано ли вы обрадовались, Андрей Платонович, или просто бредите? — страшным голосом сказала Долгорукая.

Ни в ее словах, ни в поведении недавнего безумия как ни бывало.

— Позвольте полюбопытствовать, Мария Алексеевна, голубушка, — с изумлением глядя на княгиню, вымолвил Забалуев, — с каких это пор вы стали отличать бред от осмысленной речи?

— Маша, — растерянно прошептал Петр, — к тебе вернулся разум?

— А когда это я была не в своем уме? И я вам, господин предводитель уездного дворянства, не голубушка!

— Чудо! — Забалуев картинно вознес руки к небу. — Боже мой, случилось чудо! Княгиня, наконец, снова со своим любимым семейством и в здравом рассудке!

— Я надеюсь, что вам не пришло в голову причислить к моим любимым домочадцам и свою мизерную персону? — Долгорукая распрямилась и грозно посмотрела на Забалуева в упор.

— Бедная, бедная княгиня! Примите мои сочувствия, Мария Алексеевна! Не услышали в столице ваши молитвы, но вы сами виноваты, — с притворным сожалением произнес Забалуев. — Или не помните, что лично потворствовали этому браку?

— Вы — мерзавец, подлец и плут! — вскричала Долгорукая.

— Машенька! — бросился к ней князь Петр. — Тебе не стоит так волноваться, ты еще не совсем здорова.

— Я здорова, — отмахнулась от него Долгорукая, — и помню, что этот.., он подлым образом втерся в мой дом!

— Отчего же подлым? — улыбнулся Забалуев. — Путем честного венчания с вашей дочерью с вашего, кстати сказать, благословения.

— Маша, неужели память возвращается к тебе? — растроганный до слез князь Петр попытался отвлечь жену от этого спора.

— А вот это мы сейчас проверим, — тут же вставил свое слово Забалуев. — К примеру, помните ли вы, матушка, как отравили барона Корфа? Как планировали его поместье захватить? А еще, говорят, вы стреляли в собственного мужа…

— Да как вы смеете! Я люблю Петю! — вздрогнула княгиня.

— Андрей Платонович, оставьте нас немедленно! — воскликнул князь Петр. — Разве вы не видите, княгиня больна!

— Разумеется, больна, ибо не может ведь нормальная женщина в здравом рассудке, прожив столько лет с мужем, продолжать любить его.

— Что вы несете, любезнейший? — широко открыв глаза, спросила Долгорукая.

— Значит, я уже и любезнейший? — едко поинтересовался Забалуев. — Такой подход в наших отношениях мне нравится больше. И на этой благожелательной ноте позвольте мне откланяться ненадолго.

— И вы искренне думаете, Андрей Платонович, что я откажу себе в удовольствии уничтожить вас? — донельзя приторным тоном вполголоса спросила Долгорукая, когда Забалуев подошел облобызать ей ручку на прощание. — Вас вышвырнут из этого дома, и в самом скором времени!

Забалуев хотел ответить, но в гостиную вдруг вошел Дмитрий.

— К Андрею Платоновичу посыльный, — доложил он с порога.

— Надеюсь, что это — хорошие новости, — кивнул тот, самодовольно отстраняясь от княгини и унося с собой незавершенный поцелуй.