— Троекратный поцелуй? — удивилась Мария. — Я постараюсь запомнить.

— Примерьте вот эти, — Екатерина ловко извлекла откуда-то тяжелые серебряные серьги с бирюзой. — А к ним вполне подойдет ожерелье из кораллов!

— Незнание русского языка и русских обычаев, госпожа Нарышкина, еще не означает, что я не различаю цвета или лишена вкуса, — Мария с обидой посмотрела па фрейлину, и Екатерина отвела глаза. — Это сочетание вульгарно. Благодарю вас за совет — вы свободны!

Нарышкина закусила губу и, почувствовав, что понимавшая их разговор модистка пытается скрыть улыбку, в раздражении бросила футляры с украшениями на кресло и направилась к двери.

— Как вам будет угодно, ваше высочество, — уходя, Нарышкина обернулась и снова присела в поклоне. — Только не забудьте о троекратном поцелуе. Именно так у нас привечают гостей на важных приемах. Таких, как сегодняшний.

— Я помню, — сказала Мария, даже не потрудившись посмотреть в ее сторону.

Нарышкина попыталась хлопнуть дверью, но замерла на пороге — в комнату вошла Александра Федоровна. Нарышкина пропустила государыню, склонившись почти до полу, и быстро, как будто заметала следы, скрылась в полумраке коридора.

— Ваше Величество? — растерялась Мария. — А я пытаюсь выбрать ожерелье…

— Пусть это будут бриллианты — строго и со вкусом, — сказала Александра, придирчиво оглядывая принцессу с головы до ног. — Неплохо, неплохо! А я пришла пожелать вам удачи. И не волнуйтесь — мы с государем будем рядом и всегда поддержим вас.

— Спасибо, — взволнованно произнесла Мария. Императрица строго посмотрела на модистку, и та, прибрав одежду принцессы за ширму, попятилась к выходу.

— Вы все еще бледны, — после того, как модистка удалилась, заметила Александра Федоровна. — Но я надеюсь, прием придаст вам бодрости и уверенности в себе. Вы, однако, излишне чувствительны, и если вы всерьез намерены стать в будущем спутницей Александру, то должны научиться быть более сдержанной в проявлении своих слабостей.

— Я стараюсь, Ваше Величество.

— Не хочу пугать вас, Мария, но сегодня на вас будет смотреть весь мир — не обманите наши ожидания.

Мария кивнула и вдруг спросила:

— Ваше Величество! А что мне делать, если Александр Николаевич станет флиртовать на балу с кем-нибудь из фрейлин?

— Что за глупые мысли! — покраснела императрица. — Но.., если вдруг нечто подобное и произойдет, вы не должны принимать это слишком близко к сердцу, Мари.

— А император тоже любезничает с другими женщинами?

— Галантность — лучшее из качеств мужчин в нашей семье!

— Простите мне мою откровенность, — Мария спрятала лицо в ладонях. — Я так страдаю, когда Александр Николаевич уделяет кому-то больше внимания, чем мне…

— Научитесь относиться к этому несерьезно, — посоветовала императрица. — Мужчину изменить невозможно, тем более — венценосного. Переведите все в шутку.

— Как это?

— Однажды на балу Николай Павлович открыто оказывал внимание одной из моих юных фрейлин, а я время от времени шутливо стучала веером по его челу, — улыбнулась Александра Федоровна. — Что же до последнего увлечения Саши… Забудьте его, как дурной сон. Все флирты, в конце концов, обращаются в прах, и мужчины всегда возвращаются к тем, с кем повенчаны, к тем, кто им верен.

— Кажется, мне стало легче… — прошептала Мария.

Когда объявили выход наследника с невестой, Мария едва не упала в обморок. Александр почувствовал, как задрожала и обмякла ее ладонь на рукаве его парадного мундира, и пожалел принцессу. Он с нежностью положил свободную ладонь поверх белоснежной дамской перчатки и осторожно сжал пальцы принцессы. Почувствовав ободряющее прикосновение, она очнулась и с благодарностью посмотрела на наследника.

Александр выглядел спокойным и, казалось, излучал благожелательность. Он вел невесту через зал с размеренностью привычки — как будто не раз проделывал этот путь от двери до подножия трона в сопровождении избранницы, которой суждено стать его императрицей. Уверенность Александра передалась и Марии, и принцесса быстро переступала с ноги на ногу, подстраиваясь под его шаг, и невольно стала копировать его манеру приветствия — одними глазами, не нарушая горделивой осанки и величественной поступи.

— Прекрасно, прекрасно! — прошептал Николай, когда молодая пара прошествовала через зал и заняла свои места близ царской четы.

— О mein Gott! — только и смогла вымолвить Мария.

Она чувствовала предательскую капельку пота на левом виске и боялась, как бы ее не сочли трусихой.

— Не робейте, Мари, — кивнул Александр. — Скоро все это станет для вас обыденным и скучным делом. А вот, кстати, и наши дорогие послы!

К ним один за одним стали подходить главы дипломатических миссий, и Мария, вспомнив совет Нарышкиной, с жаром принялась целоваться с каждым из представленных ей дипломатов.

— Похоже, война с Персией больше не угрожает России, — вполголоса пошутил Николай, наблюдая, как при поцелуях поползла вверх правая бровь обычно невозмутимого Шаха Аббаса, и громко добавил по-французски:

— Принцесса Мария преподнесла нам всем подарок. Она решила возродить старинный боярский обычай приема послов.

— Великий государь, — вежливо поклонился, отвечая ему, смуглолицый перс, — я рад, что обычаи вашей страны столь же красивы, как и на моей родине.

— Кажется, ваша непосредственность, Мари, имела дипломатический успех, — краешком губ улыбнулся Николай.