— Брат Баулик, — наконец сказал он. — Догони эту женщину и следуй за ней в пустыню. Она колдунья, безбожница и может быть чрезвычайно опасна. Охраняй людей от нее. И… Ее от людей тоже. Потом расскажешь мне обо всем.

— Но, пресветлый, почему я? Разве я — самый сильный в вере?

Настоятель сурово посмотрел на него:

— Конечно нет. Зато ты самый молодой и крепкий. Не протянешь ноги после целого дня в седле. Собирайся, Баулик. Ты выезжаешь немедленно.

Риль медленно ехала прочь от монастыря, подставляя лицо лучам вечернего солнца. Жеребец, приобретенный ею совсем нсдаино, время от времени тоскливо косился на всадницу влажным выпуклым глазом.

— Эх, Фаворитушка, все бы тебе галопом мчаться, — пробормотала Риль, погладив коня по гладкому теплому боку. — Привыкай умерять свои порывы.

Фаворит со свистом втянул воздух и обеспокоенно фыркнул.

— Что? Кто-то нас преследует? Интересно, кто бы это мог быть? Ведь не Юмазис же, в самом деле?

— Суда… Суда-а-арыня, постойте! — послышался задыхающийся крик.

Риль обернулась и — против воли — расхохоталась. И было отчего. По пыльной дороге важно трусила откормленная кобыла неопределенной масти. На кобыле, среди многочисленных тючков и котомок, восседал взмокший от жары рыжеволосый монах весьма солидной комплекции. Несмотря на все его усилия, ленивая лошадка никак не хотела надбавить шаг — только изгибала шею, пытаясь взглянуть на нетерпеливого седока.

— Я — брат Баулик. Позвольте вас сопровождать, — выдохнул монах, поравнявшись с Риль.

— С чего бы это?

— Пресветлый Юмазис велел. Защищать вас от опасностей дальнего пути.

Риль смерила его оценивающим взглядом. Брат Баулик был толст, белокож, трогателен и напоминал непомерно большого младенца.

— От опасностей, значит. Как мило с его стороны.

— Пресветлый Юмазис очень добр и великодушен.

— И давно это с ним? — осведомилась Риль, выгибая бровь.

Монах нахохлился:

— Редкой души человек! Все свое состояние отдал на богоугодные дела!

— Состояние? Подумать только… А мне всегда казалось, что Юз беден.

— Да! Пресветлый Юмазис был небогат, но грошик от нищего значит куда больше, чем мешок золота от мильонщика.

— Очень необычная математика.

— Математика милосердия! — с вызовом произнес Баулик, явно надеясь на долгую и обстоятельную дискуссию, но Риль лишь устало махнула рукой.

— Не будем спорить. В конце концов, я совершенно не против того, чтобы ты ехал со мной. Все не так скучно будет. Она поплотнее закуталась в накидку и надолго замолчала.

Баулик тоже притих, достал из-за пазухи небольшой томик и принялся читать, время от времени бросая любопытные взгляды на свою спутницу. В Риль определенно чувствовалась эльфийская кровь — об этом говорила и форма ее узкого загорелого лица, и волосы цвета темного золота, и яркие зеленые глаза.

«Как сосновая хвоя, — подумал Баулик. — Полукровка. Интересно, в какой пропорции?»

— На одну восьмую, — улыбнулась Риль. — И если не хочешь, чтобы я слышала твои мысли, — не думай так направленно.

Баулик порозовел и сделал вид, что полностью поглощен содержанием книги, однако надолго его смущения не хватило.

— А вы знали пресветлого Юмазиса в молодости? Я хочу сказать — когда он был молодым?

Нервным жестом Риль закрутила локон.

— Мы с ним вместе учились.

— В храмовой школе? Хвойные глаза сверкнули.

— Не совсем. В Колдодурне.

— Ой, — только и смог вымолвить монах.

Каких только слухов не ходило про Академию Тонкого Чародейства и Магии, прозванную студентами Колдодурней! Бабушки всех рас пугали внуков рассказами о том, что господин президент Академии знает не менее трех тысяч шестисот семи рецептов приготовления вкусных и питательных блюд из непослушных детишек. Кто-то с пеной у рта доказывал, что лично видел, как по мановению руки одного из преподавателей рассыпался в пыль целый скалистый хребет. Сказывали также, что безлунными ночами в Колдодурню наведывается сам Ристаг Мрачный, Встречающий Ушедших, чтобы выпить вина со студентами и скоротать время в приятных беседах.

Некоторое время Баулик переваривал услышанное, пытаясь представить духовного лидера монастыря в столь зловещем месте.

— Значит, пресветлый Юмазис хотел стать чародеем?

— Ты совершенно верно уловил мою мысль.

— Но почему же он стал монахом?

— Долгая история.

— Но ведь у нас впереди много времени? Или это тайна? Да какая там тайна… — Риль криво усмехнулась. — Ладно. Расскажу. Тем более что тебе все равно захочется узнать, куда мы едем и зачем.

Баулик засунул книгу в один из тюков и уселся поудобнее. Все началось много лет назад. Много-много лет назад, когда мы с Юзом протирали штаны в аудиториях Колдодурни. Ты, конечно, слышал о ней кучу разных глупостей — не верь ничему. Учеба в Академии тяжела и — зачастую — невыносимо скучна. Даже обладая недюжинными магическими способностями, без теоретических знаний ты никогда не достигнешь настоящих высот — так и останешься дилетантом, зарабатывающим на жизнь дешевым гаданием.

— А сколько времени длится обучение? — с интересом спросил монах.

— Сроки строго индивидуальны. Кто-то все схватывает мгновенно, на лету, кто-то — нет. Только сам студент может определить момент, когда дальнейшие занятия становятся бессмысленными. По тем или иным причинам. Но и прекрасно усвоенной теории недостаточно. Есть у Академии могучий артефакт — ониксовый обруч, именуемый Грозой. Слабого, плохо подготовленного мага Гроза убивает, но сильного делает еще в десять, в сто раз сильнее!