— Нужно ли это знать? — ответил старик вопросом, бережно передавая ей ожерелье. — Я сделаю так, как он просит. Твой дом где — то на севере?

Девушка кивнула.

— Что ж, может быть, тебе повезёт, — Хранитель вновь поглядел в сторону, в которую направился Вемкамтамаи. — Во всяком случае, я стану просить об этом богов.

Девушка склонила голову. Ей подумалось, что ольт и тот необычный путник с двумя мечами говорили на одном и том же, странно звучащем языке. И та знатная дама, что появилась в трактире ночью — тоже.

Похоже, что всё это — только сон.

Сон этот был прекрасным и оказался длиной в долгую и интересную жизнь.

Вопреки ожиданиям, ничего страшного не случилось. Сидеть, сжимая в одной руке ножны с Солнечным Листом, а в другой — чехол с Чёрным Дождём, было занятием не очень приятным. От этого внутри было и жарко и холодно одновременно. Светящаяся дымка, которой оружие «разговаривало», казалась похожим на какие — то символы… буквы… слова… Вот — вот удастся их разобрать!

Воин заметил, как сквозь чехол Дождя проступает символ… очень знакомый символ — шестиугольник, знак Башен. Словно в ответ, такой же символ возник на ножнах Листа. И мир поплыл перед глазами…

Он очнулся оттого, что кто — то осторожно тормошил его. Ривллим потряс головой. Фиар. Сидит перед ним на корточках, озабоченно глядя в глаза.

— Что с тобой?

— Всё в порядке, — ноги отчего — то затекли. Когда успели? — Ты что, передумала ходить?

Девушка покачала головой.

— Час от часу не легче. Я уже сходила, сайир. Видишь? Солнце опускается. Давно так сидишь?

Ривллим ошеломлённо взглянул в сторону солнца и понял, что Фиар не шутит. У ног её лежал мешок. С добычей, надо полагать.

— Я думал, несколько минут, — он выпустил ножны и чехол из рук и, стиснув зубы, поднялся. — Великие боги, неужели я так и сидел?

— Похоже на то, — девушка уселась рядом. — Ну хорошо, главное — жив остался. Посмотри, что я принесла…

Посмотреть, действительно, было на что.

Несколько десятков арбалетных стрел — тяжёлых, с посеребренными наконечниками. Всевозможная серебряная посуда; несколько плотных многослойных одеяний. В таких передвигались по пустыне меднокожие западные кочевники.

Еды тоже немало. Как она всё это утащила? Килограмм сорок!

Воин потряс головой.

— Во сколько тебе это встало?

— Да почти даром.

Ривллим грозно взглянул на девушку. Та невинно улыбалась.

— Ты что, снова…

— Я и не старалась особенно. Вот это, — она указала на серебряную утварь и стрелы, — хотела купить, но дали даром. Ну не то что бы совсем даром… пришлось развлечь хозяев разговорами. Видал бы ты их глаза… А это — Фиар прикоснулась к халатам — подарил один купец, родом из Фендарра…

— Где это?

— На юго — западной оконечности континента. Узнал, что я направляюсь на запад, и подарил…

Ривллим молча смотрел в её спокойные глаза.

— В обмен на?..

— Да перестань! Просил, если окажусь в Фендарре, передать привет его семье. Чтоб не беспокоились.

Воин отвернулся.

— Иными словами, теперь весь город знает, куда мы направляемся. Я надеюсь, за вяленое мясо нам не придётся путешествовать куда — нибудь на Восток? Так, передать привет родственникам и знакомым?

— Нет, — Фиар уселась на землю и с наслаждением потянулась. — За него пришлось платить. На эту старую колоду обаяние не действует. Буду я ещё магию тратить…

Воин молча наливался красным цветом и неожиданно расхохотался. Смеялся он долго, пока из глаз не потекли слёзы.

— Что с тобой? — Фиар удивлённо воззрилась на него.

— Представил себе весь твой поход, — Ривллим вытер слёзы и вытряхнул содержимое своего рюкзака на траву. — Ну хорошо. Ты у нас молодчина. Сейчас упакую всё это — и можно отправляться.

— Как же, — Фиар вытянулась на траве, зажмурившись и подставив лицо солнцу. — Так я и пошла. Вначале отдохну. Дай — ка мне воды.

Ривллим вручил ей фляжку и тщательно осмотрел имущество. Оловянные и деревянные предметы надо сжечь, а затем зарыть поглубже всё, что останется. Железу, стали и благородным металлам ничего не сделалось. Ну и камню, конечно.

Пока он укладывал вещи, солнце село. Час спустя путешественники продолжили поход.

Хотя их ничто не тревожило, оба ощущали на спинах пристальный взгляд.