– Брось пушку, – приказал Глеб, выставляя перед собой Ксану и прижимая скальпель к ее сонной артерии. Руки охотницы были скованы за спиной. – Считаю до одного, потом режу ей глотку.

– Круто, – усмехнулся Иван. – А как же Обеты, «крестовик»? «Верши добро ценой как можно меньшего вреда. Защищай слабых», – он повел стволом карабина. – Брось ее и давай выступи как рыцарь, а не как сука.

– В жопу Обеты, – Глеб запрокинул голову охотницы, надавил скальпелем на кожу. – Раз…

– Тихо! – Иван демонстративно поставил карабин на предохранитель и, опустившись на корточки, аккуратно положил его на пол. – Видишь, я уже совсем мирный, совсем...

Его глаза внимательно следили за лезвием у горла Ксаны, а пальцы левой руки тихонько ползли к щиколотке. Там, в пристяжной кобуре, таилось ядовитое «жало». В результате вживления координационной подпрограммы Иван умел одинаково хорошо стрелять с обеих рук.

Очередь из штурмовой винтовки ударила по нервам, как молоток, дробящий костяшки пальцев.

Тело коридорного, чья грудь была разорвана десятком безоболочковых пуль калибра 5,56 мм, вылетело из-за угла. И, врезавшись в стену, сползло по ней, оставляя влажный багровый след.

Сжимающая нож кибернетическая конечность Глеба среагировала гораздо быстрее мозга. Он еще осмыслял ситуацию, а она уже без замаха послала скальпель в горло появившегося из-за угла стрелка.

Если бы у него были лишние секунды, рыцарь бы удивился. Такого с ним раньше не случалось.

Но не было времени даже на глубокий вдох. Еще двое вооруженных убийц прицелились в него из шумных, но смертоносных армейских «такеси». Все, что Глеб мог сделать, – это уронить на пол Ксану и упасть сверху, закрывая ее своим телом.

Хреновы Обеты запоздало, но все же дали о себе знать.

Зомби, в чей кадык по самую пластиковую рукоятку погрузился скальпель, стоял, шатаясь. Пока кровь не хлынула у него горлом, заполняя верхние дыхательные пути.

Оператор-кукловод мог еще поиграть с ним, управляя агонизирующим телом, но он не стал терять время, в конце концов, у него были еще две свежие марионетки и целая куча готовых кандидатов на зомбирование. Как насчет этой худощавой, но симпатичной девицы?

Двое убийц двигались немного медленней, чем следовало. Иван ушел от их очередей перекатом, выдергивая «жало» из кобуры. И тут же, не отпуская курок, повел дулом игольника от стены к стене. Несколько десятков растворимых отравленных игл достигли цели, вонзаясь глубоко под кожу.

Вскочивший на колено Глеб ухватил карабин. И аккуратно, как в центр подвесной мишени, положил три пули в живот стоявшего левее охранника. Того закружило волчком. Падая, он был уже мертвее доски.

Второй резво отпрянул за угол.

– Сейчас вывалится, – сказал напряженно застывший у стенки Иван. – Я его достал.

Они с Глебом обменялись взглядами, без слов заключив перемирие на ближайшие пять минут.

Во всем происходящем было что-то очень неправильное. Почему до сих пор не поднята тревога во всем отеле, не воют сирены и не бегают растревоженные самураи? Почему нападавшие сами одеты как персонал отеля (хотя это и могло быть простейшей хитростью)?

Наконец, почему они умирают так, черт возьми, молча? Кто они? Японские клоны с вживленной программой «камикадзе»? Техно-берсерки?

Ксана поправила сбившуюся бретельку сарафана, отряхнула колени.

– Мальчики, – сказала она, – надо проверить третьего.

Последние десять минут директор Сакамуро не слушал, что говорит «Автомон», дублирующий нон-стоп программу экстренных новостей. В основном его внимание принадлежало операторам, занимающимся дистанционной настройкой акулы-сканера под руководством Икари.

Но клон, выполняющий все, как делал бы сам директор, не требовал за собой надзора. И Сакамуро позволил себе отвлечься на развернутый кибером экран.

Там происходили интересные вещи.

– Общественность была потрясена нападением членов эко-террористической секты «Жнецы» на главный офис корпорации «Глобалком», – заунывно вещалдиктор.

Камера с садистской неторопливостью облетала залитые кровью помещения. Повсюду мертвецы с резаными ранами – заложники. И террористы, со скупой точностью умерщвленные «фобами [19] ».

– Не успели подразделения СФО успешно завершить операцию, как в нашу редакцию поступили сведения о новой вспышке массового насилия.

В кадре поплыли счастливые лица уцелевших, гордо позирующие спецназовцы, рыдающие родственники убитых.

– Стоп, – приказал Сакамуро. – Отмотай назад секунд на двадцать. Пауза. Увеличь задний план.

Перед ним на экране лица троих заложников. Молодой человек с торчащими белыми волосами и шрамом на подбородке. Пожилой, измученный японец, голова перекошена набок, шея в тугой абсорбирующей повязке. И третий, самый примечательный из всех – мягкое, почти женственное лицо и черная пустота в узких глазах.