Погода нам благоприятствовала. Густые облака очень кстати закрывали луну и звезды. Улицы были практически пустынны. Машина Арлетты, маленькая «реношка» (naturellement 19 ), стояла в гараже за углом. Она пригнала «рено», я загрузился внутрь, и мы поехали.

Тайна исчезновения Минны, а может быть и сама Минна, находилась за семью замками в кубинском павильоне.

Пришла пора отпереть эти замки.

— Может, лучше выключить фонарь? — прошептала Арлетта. — Мы уже совсем близко. Лучше не привлекать внимания.

— Но лодка без огней сразу привлечет внимание! — возразил я.

— Наверное, ты прав.

— К тому же плыть в кромешной тьме небезопасно. Вот заглушу мотор — тогда попробуем подплыть при потушенном фонаре. А сейчас еще рано.

Я вел наше суденышко по одной из проток реки Святого Лаврентия, стараясь держаться курсом на Иль-де-Нотр-Дам. Арлетта восседала на корме, светя фонарем через мое плечо на черную воду впереди. Небо все еще было заволочено облаками. Мы плыли в кромешной ночной мгле, и только позади нас мерцали огоньки монреальского даунтауна.

Эта небольшая лодочка была как раз то что нужно — плоскодонка с небольшим навесным мотором. На дне валялись еще и весла, что тоже хорошо. Мотор тарахтел чуть слышно, но ведь звук на воде разносится далеко, а мне хотелось, чтобы последний отрезок нашего пути мы прошли как можно более тише.

С помощью одного телефонного звонка некоему неназванному другу Арлетте удалось заполучить эту лодку. Нам оставили ее в условленном месте, куда мы должны были ее потом пригнать. Без этой лодки нам бы пришлось туго: ни один вид транспорта на выставке в столь поздний час не функционировал, и хотя к территории «Экспо» вело несколько улиц и мостов, мы едва ли смогли бы передвигаться по ним незамеченными.

Мы плыли вперед, и вот наконец я стал различать вдалеке темные остовы павильонов. Они освещались, но не ярко. Я заглушил мотор и попросил Арлетту выключить фонарь. Она спросила, не надо ли затушить сигарету. Мне этот ее вопрос показался чересчур мелодраматичным, но было бы жестоко разбивать ее тонкое ощущение театральности нашей ночной вылазки. И я просто сказал, что следует соблюдать полную светомаскировку. Она торопливо швырнула сигарету через борт.

На веслах мы шли не так резво, как с мотором, но нам повезло: лодку подгоняло течение. Что самое удивительное — я не сбился с курса. Я уверенно лавировал в узких протоках, бесшумно опускал в воду весла, и в конечном счете мы приплыли туда, куда и хотели. У меня с собой не было карты «Экспо», потому-то я и не заблудился.

Мы пришвартовались. Я привязал конец к бетонному столбу, бросил весла на дно лодки и встал в самом центре (наверное, для этой точки на судне есть специальный термин, но с меня довольно и знаний о конце, веслах и корме) и огляделся. Никого. Тишина. Я выпрыгнул на берег — хотя трудно назвать берегом заасфальтированный кусок почвы — и нагнулся взять у Арлетты из рук пакет с едой и фонарь. Я помог ей выйти из лодки, и мы побежали по непривычно пустым аллеям к кубинскому павильону. Странно было видеть оживленные в дневное время павильоны пустыми, без длинных очередей. У меня даже возникло желание вломиться куда-нибудь и спокойно осмотреть экспонаты.

Разбросанные там и сям фонари освещали нам дорогу, но наши фигуры в их тусклом свете, наверное, различить было трудно. Временами из тьмы доносились звуки человеческой деятельности. Урчали поливальные машины, и мусорщики гремели баками, подготавливая их для приема завтрашней порции отходов.

Главный вход в павильон Кубы был освещен слишком ярко. Мы прошмыгнули вдоль стены к выходу. Посветив фонарем, я нашел дверь и приступил к вскрытию замка с помощью принесенных инструментов. Я сдвинул личинку, а затем, держа дверь нараспашку, попросил Арлетту засунуть кусок пластика в замок так, чтобы застопорить личинку. Дверь открывалась наружу, но снаружи никакой ручки не было, поэтому мне пришлось ногтями поддеть край дверной панели и постепенно, мало-помалу, тянуть дверь на себя. Получилось не сразу, но в конце концов мои усилия увенчались успехом, и мы проникли внутрь.

Я почти был уверен, что в ту же секунду, как только мы окажемся в павильоне, нас схватят. Волей-неволей я вспомнил события в подвале Эмиля. Я ожидал получить удар по голове, или ощутить под ребрами ствол пистолета, или быть ослепленным лучом прожектора. Но мои страхи не оправдались. Мы с минуту молча простояли на одном месте, а потом осторожно двинулись прочь от двери. Я шарил лучом фонаря по стенам и по полу. Ни одна живая душа, похоже, не бродила тут во тьме — за исключением нас двоих.

— Надо сохранять полную тишину! — прошептал я. — Если кубинцы похищают людей, где-то они их должны прятать, а значит, тут должны дежурить охранники. Тут наверняка есть потайная комната. Наверное, когда кубинцы проектировали свой павильон, они уже все заранее знали и все продумали, и у строителей было достаточно времени, чтобы отгородить потайные помещения, которые сразу и не найдешь.

— И где же мы будем искать?

— Понятия не имею. Шшш!

Я на цыпочках сделал круг. Искать в этом здании было легче легкого: огромные, полупустые экспозиционные залы, стены тонкие. Но если тут что-то и спрятано, то найти это невероятно сложно. Мы обыскали весь первый этаж, поднялись по лестнице на второй, все там осмотрели, опять спустились на первый и остановились, беспомощно глядя друг на друга.

— Ивен!

— Что?

— Может, в ресторане…

Ресторан находился в отдельно стоящей пристройке. Я подумал-подумал и отрицательно помотал головой.