Эти воззвания и речи Кассия пробудили юного, пылкого потомка старинного врага тиранов от нерешительности, и Брут стал во главе заговорщиков. Их число достигало 60 человек.

В мартовские иды (иды — середина месяца) 44 года должно было происходить заседание сената, на котором предполагалось провозгласить Цезаря царем перед парфянским походом. Этот день заговорщики избрали для исполнения своего замысла. Цезарь получил многочисленные предупреждения: один гадатель предупредил Цезаря, чтобы он опасался мартовских ид; Кальпурния видела дурной сон и умоляла Цезаря не идти на заседание, сославшись на болезнь. Но утром Цезаря посетил двоюродный брат Брута и сказал ему: «Не следует оскорблять сенат, отложив рассмотрение важного вопроса». Цезарь вышел из дома. На улице один из поджидавших его приверженцев передал ему записку с сообщением о готовящемся покушении, но Цезарь, не читая, передал ее своему писцу. По дороге он ветретил гадателя, предупреждавшего его об опасности. «Почему не сбывается твое предсказание? — насмешливо спросил Цезарь. — Иды марта пришли, а я еще жив». «Пришли, но не прошли», — ответил прорицатель. Когда Цезарь вошел в сенат и сел на золотое кресло, заговорщики окружили его. Один из них, Туллий Кимвр, подал ему просьбу о помиловании брата. Цезарь отклонил просьбу. Тогда остальные заговорщики приблизились к Цезарю, как бы желая лично поддержать просьбу Кимвра. Тот вдруг схватил Цезаря за тогу и стянул ее с плеч. Это было условленным знаком. Первый удар кинжалом нанес Каска, но столь неуверенно, что только легко ранил Цезаря в шею.

Марк Юний Брут

Цезарь быстро к нему повернулся и воскликнул: «Негодяй Каска! Что ты делаешь?» и схватил его за руку. Но в то же мгновение на Цезаря посыпались удары в грудь и в лицо. Убийцы действовали с такой поспешностью, что переранили друг друга. Куда бы ни поворачивался Цезарь, всюду его встречали удары. Весь в крови, он вдруг увидел, что на него устремляется и Брут. Тогда Цезарь воскликнул: «И ты, Брут?» После этого он закрыл лицо тогой и пораженный двадцатью тремя ударами пал к подножию статуи Помпея, которая стояла недалеко от его кресла. С безмолвным ужасом смотрели сенаторы на эту ужасную сцену и, не подав Цезарю помощи, бежали в залы заседания. Когда Брут после кровавого деяния хотел обратиться к сенаторам с речью, то все места оказались покинутыми.

Исполнив свой ужасный замысел, заговорщики бросились на форум и стали призывать народ к свободе. Народ встретил это известие безмолвно; не выражая ни одобрения, ни неудовольствия. Обманутые в своих ожиданиях, страшась за свою безопасность, заговорщики укрылись в храме Капитолия. Отсюда они начали переговоры с консулом Марком Антонием и сенатом. В сенате они встретили одобрение своему злодеянию и, по предложению Цицерона, были прощены. Но Антоний не согласился на такой исход дела. Он устоил Цезарю торжественные похороны и при этом произнес горячую речь, в которой обрисовал добродетели, заслуги и сердечную заботливость Цезаря о благосостоянии народа. Когда Антоний прочел духовное завещание, по которому Цезарь завещал народу свои сады, а каждому римскому гражданину по 75 динариев, раздался громкий ропот: проклинали сенат за то, что он оставил ненаказанными убийц всеобщего благодетеля. Когда же Антоний развернул окровавленную и проколотую во многих местах тогу Цезаря, то неистовство народной толпы дошло до крайних пределов. Народ разразился громкими криками негодования и требовал мщения. Толпы устремились по улицам и бросились отыскивать убийц. Один трибун по имени Гельвий Цинна, которого толпа приняла за заговорщика того же имени, был разорван на куски. Заговорщики и другие противники Цезаря сочли благоразумным как можно скорее бежать из Рима. Брут и Кассий бежали в Македонию.

Жена Цезаря Кальпурния

Марк Антоний

Марк Антоний сразу забрал власть в свои руки. Он не замедлил воспользоваться своим могущественным положением и легко выхлопотал себе у перепуганного сената позволение собрать для личной безопасности охранную стражу. Для этого он выбрал 6.000 цезарских ветеранов. Опираясь на эту стражу, Антоний совершал бесчисленные злоупотребления с оставшимися после Цезаря письменными актами.В силу подложных распоряжений Цезаря, Антоний издал целый ряд законов и постановлений и по своему произволу распоряжался почетными должностями, наместничествами и царствами. Кто предлагал больше денег, тому присуждались почетные места, земельные угодья и целые провинции.

(44…43 г. до Р. X.)

В это время на политической арене появился хитрый и честолюбивый юноша, 18-летний Гай Октавиан. Он приходился внучатым племянником Юлию Цезарю, и Цезарь, не имевший сыновей, незадолго до смерти усыновил его и назначил своим наследником: по завещанию Октавиану полагалось три четверти имущества Цезаря. Узнав об убийстве Цезаря, Октавиан поспешил из Аполлонии, где он занимался науками, в Рим, чтобы получить наследство. С неудовольствием узнал Антоний о сопернике. Но еще неприятнее стало ему, когда Октавиан потребовал от него выдачи имущества Цезаря, которое Антоний большею частью уже успел присвоить. Тогда Октавиан частью из своих средств выплатил народу назначенные Цезарем деньги, чем приобрел расположение римлян. Он расположил в свою пользу и сенат скромным и вежливым обращением. Что касается Цицерона, то Октавиан, постоянно с ним советуясь, настолько сумел расположить его лестью в свою пользу, что старый, опытный государственный муж представил сенату этого юношу как спасителя, ниспосланного республике самими богами, и доставил Октавиану такой авторитет, какого он, конечно, никогда бы сам не достиг.

Видя все это, Антоний остерегался ссориться с Октавианом. Он сблизился с ним, надеясь при его помощи получить провинцию Цизальпинскую Галлию, чтобы оставаться с войском вблизи Рима и иметь возможность, в случае благоприятных обстоятельств, напасть на столицу, подобно Цезарю. И действительно, с помощью Октавиана Антонию удалось провести в народном собрании постановление, по которому за ним была утверждена желанная провинция. Антоний тотчас поспешил туда, чтобы отнять ее у двоюродного брата Марка Брута, Децима Брута, которому она была предоставлена раньше. Брут бросился в укрепленную Мутину.

Гай Октавиан

Едва Антоний выехал из Рима, как в сенате возникло самое враждебное отношение к нему. Возбудителем такого настроения был Цицерон, который произнес 14 речей против Антония, названых им, по примеру речей Демосфена, «Филиппиками». Он называл войско Антония разбойничьей шайкой и доказывал, что в это войско стремились лишь люди, обремененные долгами, преступлениями и рассчитывающие обогатиться за счет сограждан. По наущению Цицерона в сенате было принято решение послать к Мутине обоих консулов вместе с Октавианом, который уже успел собрать к этому времени собственное войско. Октавиан вынужден был действовать сообща с врагами Цезаря, так как при этом ему представлялся удобный случай уничтожить влияние Антония. При Мутине в апреле 43 года произошли два сражения, в которых, смертельно раненые, пали оба консула. Но Антоний не устоял против соединенных войск противников, потерпел поражение и бежал к наместнику Трансальпийской Галлии, Эмилию Лепиду.

В Риме ликовали. Сенат объявил Антония врагом государства; убийцы же Цезаря были осыпаны почестями. Брут получил в свое управление Македонию, Грецию и Иллирию, Кассий — Сирию; Децим Брут был назначен главным предводителем обоих консульских войск, потерявших своих военачальников. Об Октавиане же как будто забыли. Когда он потребовал себе триумфа, ему было грубо отказано. Такое пренебрежение возбудило сильный гнев Октавиана, и он решил отомстить неблагодарному сенату, завязав отношения с Антонием. В то же время он с восемью преданными ему легионами направился к Риму и принудил напуганный сенат избрать его консулом, хотя ему было только 19 лет. Однако он не стал мстить своим противникам. Завладев государственной казной, Октавиан выплатил своим легионам обещанные награды. Теперь он сбросил с себя маску и ясно дал понять, что желает порвать всякую связь с теми, кто благоприятствовал убийству Цезаря; против убийц он приказал возбудить судебное преследование и отменить амнистию. Но вступить в открытую борьбу с Брутом и Кассием, которые имели в провинциях сильные войска, Октавиан получил возможность лишь после того, как он соединился с Антонием.