Дело к тому и шло — «Десница Императора» уже замолчала, а у «Заклятия» осталась действующей только одна лучевая пушка. Хайт отдал приказ принять на борт флагмана уцелевших с «Десницы». «Заклятию» было велено вернуться в страт для собственной безопасности.

— Если мы останемся здесь еще хоть ненадолго, сэр, — заметил полковник Анамандер, — назад можем уже не вернуться.

Он имел в виду, что Гегемония может воздвигнуть вблизи базы временной барьер, который не даст флагману уйти в прошлое.

— Мой приказ совершенно ясен, полковник, — ответил ему Хайт. — Мы должны оставаться на базе до тех пор, пока искривитель не будет найден, что бы это ни значило.

— Даже если это значит гибель «Оплота веры»? — Анамандер говорил так, будто сама подобная мысль была невероятна.

Но Хайт лишь пожал плечами с горькой усмешкой.

— Что, если и так? Среди нас нет незаменимых. — Хайт осмотрелся, как будто мог проникать взглядом сквозь стены и видеть всю свою команду сразу. — И что такое «Оплот веры», полковник? Вы что, думаете, Империя без него не обойдется? В Непобедимой Армаде будет тысяча кораблей не хуже этого.

Флагман снова поднялся в воздух и переместился к границе базы Огор, туда, где началось скопление неприятельских самоходных установок, но был вынужден отойти. Многие лучевые пушки «Оплота веры» были выведены из строя, и силы Гегемонии теперь превосходили его в огневой мощи, а когда флагман оставил доминирующую позицию над базой, войска Гегемонии немедленно бросились отбивать ее у имперских десантников.

Командир отряда техников вызвал Хайта по видеокому. На его лице читалась горечь неудачи.

— На базе искривителя нет, сэр. Мы искали всюду. Хайт выругался.

— Он должен быть здесь! — рявкнул он.

— Сэр…

«Оплот веры» вздрогнул и накренился. Край днища корабля с хрустом врезался в бетон площади. Через несколько секунд отказали двигатели вертикальной тяги, и флагман закачался.

— Уйдем в страт, сэр? — тихо спросил адмирала Анамандер.

— Я вам что сказал, полковник? — прохрипел Хайт. — Пока искривитель не будет найден, мы с базы не уйдем — это личный приказ Наместника Императора.

Капитан Монд Этой, лежащий на кровати в спальне гостевой каюты, представления не имел о битве снаружи. Но он ощутил качание корабля, потом удар и понял, что корабль теряет мощность.

Однако все это мало его беспокоило. Когда ему принесли форму, которая пришлась почти впору, Этой надел ее и проверил свой внешний вид в высоком зеркале.

На мгновение ему показалось, что он вернулся на борт «Молота Империи». Потом в мозгу что-то щелкнуло, и окружающие предметы стали занимать свои места.

Комната сдвинулась, внезапно приобретя глубину и цвет. Он больше не находился в плоском двумерном мире и снова начал понимать окружающее.

Сейчас Этой снова лежал, обдумывая исключительность ситуации, в которой оказался.

Через некоторое время в его мысли вторглись посторонние звуки. Шипение энергетических лучей, бьющих в корпус корабля. А ближе — резкие плевки лучевых пистолетов.

Этон встал и вышел в салон. В тот же миг ворвался адмирал с лучевым пистолетом в руке и захлопнул дверь.

— Что случилось? — спокойно спросил его Этон.

В каюту вбежали ординарцы. Хайт отослал их резким взмахом руки, потом шагнул к столу, открыл в столешнице панель, под которой было какое-то устройство с наборным диском, и повернул этот диск несколько раз в разные стороны.

Потом он сел за стол, направив лучевой пистолет на дверь. Свободная рука лежала рядом с устройством, играя е выключателем.

— Нам не удалось найти искривитель, — проворчал он. — Сейчас мы окружены гегемонцами. Двигатели вышли из строя, оружие тоже. Бой идет уже внутри корабля.

— Это устройство самоликвидации? — спросил Этон, указав глазами на выключатель.

Хайт кивнул:

— Да. Тот, что на мостике, не работает. Когда-то давно я приказал установить здесь дубликат.

— Так чего же вы ждете? — ровным голосом спросил Этон.

Адмирал усмехнулся:

— Гегемонии предложили перемирие! Кажется, они хотят с нами говорить, так что я согласился. Вполне можем их выслушать, нас не убудет.

— Они идут сюда?

— А куда же еще?

Этон прошел к креслу у противоположной стены и сел. Несколько минут прошло в молчаливом ожидании.