Шрифт:
— Ты всегда любила детей, — заметил он, и его голос дрогнул.
«Я любила нашего ребенка», — молча сказала она самой себе. — «Любила всем сердцем, хотя и потеряла его».
Джина пыталась не думать о своей беременности, которая закончилась выкидышем во время процесса над мужем, старалась отогнать воспоминания о ребенке, о чьем существовании Грегор не знал. О ребенке, которого она все еще оплакивала.
— Мэри — одна из тех судей, которые всегда принимают соломоново решение, когда дело касается судьбы детей, — продолжала Джина. Она помогала мне, когда умирал отец, энергично взявшись за дело о моем наследстве. Мы стали хорошими подругами, несмотря на разницу в возрасте.
Джина почувствовала настороженность Грегора, когда она упомянула об отце, но не могли же они теперь вечно избегать этой темы.
— Как он умер? — наконец спросил он.
— Рак печени. Отец умирал очень тяжело.
— Если ты ждешь моего сочувствия к старику…
— Я не жду этого! Не жду, поскольку знаю, что он был за человек, Грегор. Мне пришлось общаться с ним, когда тебя отправили в тюрьму. Я ухаживала за отцом во время болезни. Знаешь, это был кошмар. Особенно, когда он настоял, чтобы его оставили дома.
— Почему ты не наняла сиделку?
— Я нанимала семерых в течение трех месяцев. Отец превращал их работу в сущий ад. Восьмая сиделка продержалась до конца потому, что он был в коме.
— Ты преклонялась перед ним. Видеть его при смерти было для тебя тяжелым испытанием.
Удивленная его сочувствием, она согласилась.
— Да, это было нелегко, но не потому, что я считала его идолом. По правде говоря, я всегда боялась его неодобрения и потратила годы, завоевывая уважение. Понадобилась его смерть, чтобы я поняла, что единственное одобрение, которое мне нужно, — это мое собственное.
— Он был жалкий…
Джина ладонью закрыла ему рот.
— Послушай меня, пожалуйста. Я действительно верю, что Бог наказал его, послав долгую и мучительную смерть за то, что он сделал тебе, поэтому не растрачивай себя понапрасну. Его больше нет, и он никому не причинит вреда.
Грегор взял ее руку и поцеловал середину ладони, сказал:
— Здравый смысл говорит мне, что ты права, но душа требует мщения.
— Я не знаю, что еще тебе сказать, кроме как напомнить, что он мертв, и твоего оправдания можно добиться только через суд.
Она слышала, как бьется его сердце. Лежа неподвижно рядом с ним, Джина дала Грегору время собраться с мыслями.
— Прощение… Как тебе это удастся?
— Не знаю. Просто не хочу загрязнять душу, — сказала она, вспомнив, как лгал ей отец насчет Грегора.
— Как еще ты проводила время? — спросил он.
Она приподнялась и поцеловала его подбородок, радуясь тому, что Грегор пытается побороть гнев.
— Жила день за днем, как большинство людей.
Он внимательно посмотрел на нее.
— Ты хотела поговорить. Помнишь? Джина усмехнулась.
— Помню. Я добровольно работаю в больнице Святой Девы Марии. Они открыли отделение детской онкологии.
Грегор присвистнул от удивления.
— Тяжелая работа, требующая огромной самоотдачи. Почему ты взялась за это?
— Дети — замечательные создания. От них я научилась мужеству.
— Ты во многом изменилась.
— Я была такой наивной и незрелой, но сейчас… сейчас я трезво смотрю на жизнь.
Внезапно, он перевернулся и улегся на бок лицом к ней, рукой придвинул ее поближе. Джина прижалась к нему всем телом, чувствуя его всего. От ее прикосновения Грегор вздрогнул и весь напрягся.
— Ты дразнила меня, рассказывая все эти истории о других мужчинах?
— Ты мне говоришь это или спрашиваешь?
— Говорю.
Она с облегчением кивнула.
— Я дразнила тебя, но только потому, что ты грубо со мной обращался.
— И ты сказала правду о том, что никто не прикасался к тебе с тех пор, как мы расстались.
Я никогда тебя не обманывала, милый. И не собираюсь. Слишком многое поставлено на карту.
— Почему, Джина? Мы разведены. Ты имеешь полное право начать новую жизнь.
Ее сердце упало. «Почему, — хотелось ей знать, — ты не видишь, как сильно я тебя люблю и как сильно я всегда буду любить тебя?»
— Я не искала себе мужа. У меня был муж, и я хочу его вернуть.
— Джина…
Она проглотила комок в горле и прошептала:
— Мне никто не нужен. Никто, кроме тебя. Грегор перестал дышать и только смотрел на нее. Джина понимала, насколько хрупко еще его доверие и не давила на него. — Она вздохнула с облегчением, когда он нежно положил ее голову к себе на плечо и обнял, прижав ее вздрагивающее тело. Как ей не хватало его объятий! Как она скучала по тихим беседам в темноте спальни! И как она скучала по нему, ее мужу, ее любовнику, ее лучшему другу!