В глазах у Бормана был страх. «Прочь из этого ада» — было его единственной мыслью и единственным желанием. Никто уже не говорил о Гитлере. Разговоры вращались вокруг одного: «Как нам отсюда выбраться?».

Наконец, Геббельс, в качестве нового «рейхсканцлера», предложил установить связь с русским командованием и попытаться хоть на несколько часов добиться прекращения боевых действий. Было совершенно ясно, что Геббельс хотел отсрочить конец хоть на несколько часов, так как он не мог серьезно верить в реальность своего плана. Кребс предложил подождать, пока в бомбоубежище прибудет генерал Вейдлинг, который предупредил, что явится на доклад к Гитлеру в половине шестого.

Гюнше пошел в телефонную комнату. Через приоткрытую дверь из спальни Геббельса доносился рыдающий голос его жены:

— Что теперь будет с детьми и мной? Фюрер не должен был делать этого…

Тем временем Линге велел Крюгеру и ординарцу Швиделю убрать из кабинета Гитлера ковер со следами крови. При этом все трое искали гильзу, которая при выстреле автоматически должна была выскочить из револьвера. Но гильза не была найдена. Ковер был вытащен в парк и сожжен. Бумаги и сводки германского информационного бюро, лежавшие на письменном столе, Линге сжег сам. В комнатах Гитлера осталась лишь голая мебель. Линге вынул из рамы портрет Фридриха II, висевший над письменным столом, и передал его, как приказал Гитлер, пилоту Бауру, который спрятал его под китель…