Жран обхватил Чухлу и отвалил на поиски шляпы.

— Ну, так и будем здесь стоять? — с легкой укоризной спросила Харма. Она теперь смотрела прямо на Зазрака, и ее карие глаза с длинными ресницами очень напоминали ему мать.

Не отвечая, он опустил взгляд на ее ноги с аккуратными маленькими копытцами и, постепенно поднимая глаза, пробежался вдоль всего стройного тела. Да, из всех знакомых девчонок она одна была похожа на Кару Ондр.

— Прости, Харма, но меня уж точно не пустят в Семейные Кабинеты. Брюхом я не вышел.

— А мне это нравится, — сообщила девушка. — И вообще, у всех свои вкусы. Меня вполне устроит простой Оранжевый Коктейль.

Оранжевая Роса была наиболее слабой и дешевой из всех возбуждающих Энергий, и Зазрак опять покраснел.

— Позволь предложить тебе двойной Золотой, — неожиданно для самого себя сказал он.

— О-о-о! — Харма удивленно расширила глаза. — Сын генерала Ондра не разменивается по пустякам!

— Да, мой отец часто говорит: «Лучше один глоток нектара, чем бочка свиного пойла». «Свиньи», как я понял, — это очень неразборчивые и противные животные, живущие то ли в Ивгии, то ли в Дивгланде.

— Ну что ж… как ты сказал? «Нектар»? Звучит приятно. Я, пожалуй, соглашусь на глоток. Бездарно начатый день обещает стать гораздо интереснее! — улыбнулась Харма.

Аллея Высших Наслаждений

Первый час Лилового Сияния

Подходя к Золотому Павильону, Зазрак лихорадочно пытался вспомнить, сколько кредиток лежит у него в кармане. Если бы предвидеть все заранее, так можно было бы попросить у матери, а теперь… Золотой Коктейль страшно дорог, не оказаться бы пустозвоном!

— Ух ты, какая куколка! — раздался справа грубый, сальный голос. — Я ее, пожалуй, возьму. Слышь ты, глиста, пошел отсюда! Твоей подружке со мной будет куда приятнее.

Страх ударил под ложечку сосущей больной волной, колени предательски ослабли, и только зарождающаяся ярость позволила Зазраку справиться с запаниковавшим трусливым животным, именуемым «тело».

Он медленно, как учил отец, обернулся к говорившему. Это был здоровенный лоб с вполне подросшими рогами и гипертрофированной мускулатурой. «Типичный капрал в самоволке», — решил сын генерала Ондра.

За спиной капрала мерзко ухмылялись еще трое таких же, но поменьше. Любой ответ в данной ситуации ставил Зазрака в глупое положение, и поэтому он не стал отвечать.

Он просто обратился к Харме:

— Не думаешь ли ты, что здесь становится слишком шумно? И слегка попахивает… э-э-э… казармой?

Расчет оказался правильным. От возмущения «капрал» потерял не только дар речи, но и всякую осторожность. Он зарычал и бросился вперед, не думая о защите. Его искаженная морда изливала в мир жажду убийства и порабощения. Схватить, заломать, заставить хлюпать кровью, глотать дерьмо и целовать ноги…

Зазрак промедлил ровно столько, чтобы глаза противника стали торжествующе расширяться, и резко шагнул в сторону, попутно отталкивая Харму от места действия. Прием этот отец называл «коррида» и заставлял сына многократно повторять его на тренировках, приговаривая: «Не спеши отскакивать, дай противнику поверить в успех, вложить в бросок всю свою силу. Пустота высасывает мощь, а удивление гасит ярость!»

Вот и сейчас, пролетев мимо вожделенной цели, детина был вынужден сам тормозить свой наступательный порыв. Он был настолько ошарашен, что, развернувшись, стал легкой жертвой быстрой контратаки «хилого юнца».

Давящий удар копытом в основание грудной клетки заставил его покачнуться и чуть опустить руки, а размашистый «винт» низом кулака с разворота рванул его рыло вправо так резко, что шея явственно хрустнула. Для верности Зазрак впечатал локоть в открывшийся затылок, и «капрал» тяжело рухнул наземь всей своей массой.

— Надо сказать отцу, что его солдаты дерутся как простые рабы, — проговорил юноша, из последних сил пытаясь сдержать прыгающее сердце и дрожащие от возбуждения колени.

— Чуваки, на кого это он похож? — Хриплый шепот одного из нападавших был очень выразительным.

Но Зазрак не стал дожидаться, пока солдаты разберутся в своих смутных воспоминаниях. Глаза затопила мутная пелена стресса, и, уже не сдерживаясь, он заорал, подражая отцу в гневе:

— Молча-а-ать! Кру-гом! Бегом марш! И чтоб духа вашего здесь не было!!!

Солдаты, правда, не побежали, но все же поспешили ретироваться, унося с собой стонущего приятеля.

Еле дождавшись, когда они скроются за углом, Зазрак опустился на колени. В ушах звенело, грудь покалывало от излишне глубокого дыхания. Пришлось сложить руки на животе и прикрыть глаза.