Бард мягко улыбнулся и ответил:

— Женщинам никогда не понять подобных вещей. Война — мужское занятие. Для мужиков нет лучше потехи, чем помахать мечом или секирой. Так уж повелось испокон веку. А удел женщин — сидеть дома, сочинять песни и врачевать наши раны.

— Вы на самом деле считаете, что предназначение мужчины — махать мечом? Я так не думаю! Надеюсь, наступит день, когда мужчины забудут про войны, когда вы полностью посвятите себя женщинам.

— Я солдат, дамисела, — возразил юноша. — В подобном мире мне не найдется места. Такая жизнь не по мне. Но раз вы такая противница крови, почему бы вам не остаться дома и не предоставить войны мужчинам? Пусть потешатся…

— Потому, — воодушевленно ответила Мелора, — что на свете не так уж много мужчин, которым по душе это занятие.

— А я, дамисела?

— Да что вы, мастер Бард! Все дело, может, в том, что вам никогда не открывалась возможность попробовать себя на другом поприще! Может, в этом все дело? — спросила Мелора. — Было время, и на этих землях царил мир — тогда здесь властвовали короли из рода Хастуров. А теперь на месте обширного государства появились сотни мелких владений, постоянно враждующие из-за того, что их правители просто не в состоянии договориться друг с другом. Неужели вы верите, что именно таким путем мы придем в будущее?

Бард улыбнулся и ответил:

— Мир существует сам по себе, госпожа Мелора. Что от нас зависит? Все уже который год идет своим чередом.

— Нет, события свершаются по воле людей. Их воля, стремления, нужды, потребности управляют миром. Люди в состоянии изменить ход истории. Если им хватит разума. И конечно, мужества. Ну да!..

Юноша рассмеялся. Теперь Мелора вовсе не казалась уродливой или чрезмерно толстой. Наоборот, в ней вдруг отчетливо проступила какая-то скрытая привлекательность. У нее были чудные глаза… Как у червина… [14] Легкий румянец окрасил пухленькие щечки. Бард с удивлением обнаружил, что не может наглядеться на лерони. От нее исходило необъяснимое, кружащее голову тепло; он на мгновение подумал, что с ней, должно быть, приятно позаниматься любовью. Она, верно, не примется рыдать, как эта дура Лизарда, а скажет что-нибудь толковое, проникающее в душу.

— Да, это был бы неплохой мир. По крайней мере, каким вы его описали, госпожа Мелора. Жаль, что по важным государственным вопросам не советуются с женщинами. Возможно, это позволило бы избежать многих бед.

В этот момент Бард заметил, как Белтран направил коня к ним. Командир извинился перед лерони и поскакал к принцу.

— Мастер Гарет сообщил, что их лагерь вон за тем лесом, — сказал тот. — Нам следует остановиться — лошадям надо отдохнуть, солдатам перекусить. Затем с помощью этой ясновидящей девицы установить, как лучше их атаковать.

— Верно, — согласился Бард и тут же отдал необходимые распоряжения. Люди забегали — в преддверии неизбежной атаки никто не ворчал, не огрызался. Бард, опасаясь внезапного нападения, собрал людей в тесный кружок. Ветераны начали пожимать плечами — куда уж их атаковать! Неужели наемники совсем разум потеряли?

— Все возможно, — ответил командир. — Надо быть готовыми к любым неожиданностям. Согласен, что атака противника маловероятна. Им нельзя оставлять караван без охраны, да и по снегу особенно не разгонишься.

Он спешился и первым делом задал коню корм — подвесил к морде суму с зерном. Белтран, стоявший рядом, съязвил:

— Я вижу, ты испытываешь сердечную склонность к одной из этих лерони. Ты, конечно, известный у нас обольститель, но ты бы мог подобрать что-нибудь более приличное, чем эта толстая корова. Она так глупа на вид!

Бард не согласился:

— Нет, она в общем-то ничего. В своем роде, так сказать. А вот голосок у нее действительно сладкий. И что бы о ней ни говорили, она далеко не глупа.

Белтран иронически засмеялся:

— Глядя на тебя, я все больше и больше убеждаюсь, что старая пословица права — когда лампа потушена, все женщины одинаковы. Я смотрю, ты готов приударить за любой юбкой. Ты так соскучился по женскому обществу, что не прочь влезть и на толстую лерони?

Бард рассердился:

— Даю слово, что у меня и в мыслях ничего подобного не было. Голова забита предстоящим боем — как незаметно перебраться через холм, не встретят ли нас залпом клингфайра или каким-нибудь колдовством. Я оказывал Мелоре знаки внимания потому, что она дочь мастера Гарета. Клянусь небом, сводный брат, лучше займись подготовкой атаки, ведь именно первый удар решит дело.

Шлем Барда был приторочен к седлу. Командир надел его и начал застегивать пряжки. Потом, словно вспомнив, выпустил сзади перетянутую красным шнуром косичку. Белтран медленно, словно заторможенный, последовал его примеру. Лицо принца стало белее снега, и Бард неожиданно пожалел его — вспомнил разговор этой ночью, однако на утешения времени уже не было.

Он поскакал к солдатам, все проверил: оружие, амуницию, состояние лошадей, коротко подбодрил. В животе уже начал ощущаться тот неприятный холодок, который всегда давал знать о близкой опасности. Будто ледышку под кожу сунули!..