Бард засмеялся:

— Ну и клятва, дом Эйрик. Ваши стены я могу разрушить в любой момент. Приду и срою их. Отец, надо придумать что-то более серьезное…

Дом Рафаэль ничего не ответил, хотя, конечно, Бард верно подметил, и старик знал это. Наконец он обратился к стражнику:

— Подыщите в замке подходящее помещение и держите там пленного под строгой охраной. Потом мы вызовем его, чтобы уладить этот вопрос. Вы отвечаете за него головой…

Джереми с мрачным видом наблюдал за этой сценой. Когда же дома Эйрика увели наверх, он не выдержал:

— Не кажется ли вам, дорогой кузен, что вы зашли слишком далеко? По-моему, вы чересчур вольно обращаетесь с моим пленником!

— Вашим пленником?! Кузен, не пора ли взглянуть в лицо правде? — спросил дом Рафаэль. — Ваше правление — или, если угодно, наместничество — подошло к концу. — Он жестом подозвал Барда, и тот тоже прошел на балкон, выходящий во внутренний двор крепости, заполненный вооруженными людьми.

Внизу раздался торжествующий рев сотен глоток:

— Киллгардский Волк! Наш Волк!

— Предводитель! Он привел нас к победе!

— Да здравствует сын дома Рафаэля! Да здравствует несокрушимый дом ди Астуриен!..

Дом Рафаэль подошел к перилам, поднял руку. Крики во дворе постепенно стихли.

— Послушайте, люди! Вы отстояли свою свободу, вы разгромили армию Серраиса! Вы хотите вернуть Астуриас под власть Хастуров? Объявляю, что этот трон навечно принадлежит семье ди Астуриен. Не о себе я хлопочу, а о сыне моем, Аларике!

Дикие крики восторга раздались во дворе. Дом Рафаэль вновь поднял руку.

— Сейчас к вам обратится дом Джереми Хастур. — И обернувшись к побелевшему наместнику, старик предложил: — Ваша очередь, кузен. Спросите их, есть ли в их рядах такие, кто жаждет более десяти лет жить под властью Хастуров, пока сын Одрина Валентин достигнет совершеннолетия.

Бард почувствовал, как волна гнева и ярости затопила Джереми, однако сводный брат сумел взять себя в руки и подошел к перилам. Снизу раздались два возгласа: «Долой Хастуров!», «К черту тиранию Хастуров!» Затем все стихло.

— Люди ди Астуриен! — выкрикнул Джереми. Голос у него неожиданно оказался звучный, басистый, никак не подходящий к щуплому искалеченному телу. — В былые дни Хастур, Сын Света, захватил эти земли и власть над ними передал ди Астуриен. Я представляю здесь интересы короля Валентина, сына Одрина. Неужели вы посмеете восстать против своего законного короля?

— Где этот король? — выкрикнул кто-то из толпы. — Если он наш законный король, почему его нет вместе с нами? Почему он не повел в бой своих верных подданных?

— Нам не нужны марионетки Хастуров! — с неожиданной силой завопил один из солдат. — Возвращайся в Хали, там и царствуй, Хастур!

— Нам нужен настоящий ди Астуриен на троне, а не хастурский лизоблюд!..

— Мы не станем целовать задницы Хастуров!..

Бард с удовлетворением отметил, что крики становились все громче, все настойчивее и слитней. Тут он невольно искоса глянул на отца и поразился его спокойствию. Все шло как по маслу — первые подготовленные крикуны зажгли массу. Народ, упоенный победой при виде своих вождей, мог смести любого, и этот момент нельзя было упустить. Дом Рафаэль и не упустил.

Кто-то швырнул камень в наместника. Джереми даже не вздрогнул — просто камень вдруг вспыхнул ярким голубоватым светом и растаял в воздухе.

После мгновенно наступившей тишины внизу поднялась буря. Рев и яростные возгласы слились в единый рокочущий гул:

— Долой короля-колдуна!

— Мы солдаты, а не проклятые лерони!

— Дом Рафаэль! Дом Рафаэль! Кто знает Аларика! — В толпе даже в нескольких местах послышалось: — Бард! Бард ди Астуриен! Мы хотим Киллгардского Волка!

Кто-то опять метнул камень, он пролетел, чуть задев одежды Джереми. Он и на этот раз не пошевелился, однако никакой вспышки не последовало. Потом снизу швырнули полную горсть конского навоза, и бурая масса темным пятном расплылась по пурпурной мантии Джереми. Его гвардеец прикрыл наместника телом и оттеснил от края балкона.

Дом Рафаэль обратился к нему:

— Неужели, дом Джереми, ты еще считаешь возможным заявлять какие-то права на трон Астуриаса? Может, придется отослать твою голову королеве Ариэль как предостережение, что ей следует более осторожно выбирать слуг. И народ Каркосы пусть полюбуется…

Джереми мрачно усмехнулся — в этот миг он действительно напомнил старика.

— Я бы не советовал. Это будет безрассудный поступок. Король Валентин, конечно, любит своего кузена Аларика, но я не сомневаюсь, что, получив подобный подарок, королева Ариэль пришлет в ответ не менее драгоценный дар.