Бжешка встал и протянул ей руку.

– Дайте мне знать, к какому решению вы пришли относительно моего предложения, договорились?

– Думаю, я приму его, - ответила она.

– А вы, майор? Уйдете на покой?

Лангеншмидт покачал головой.

– Я передумал, - сказал он.
– Что мне, черт побери, делать в последующие семьдесят лет?
– Он взглянул на Маддалену.
– Что-то не то?

– Да нет, ничего, - она казалась озадаченной.
– Я только теперь поняла, отчего человек может так говорить. Я, должно быть, очень изменилась.

Она смущенно улыбнулась и вышла. Лангеншмидт немного помедлил, прежде чем последовать за ней. Вполголоса сказал:

– Комендант, если я получу новый маршрут, то позаботьтесь, чтобы девушка получила пост где-нибудь на нем, ладно? Думаю, у нее есть перспективы, и я не хотел бы терять ее из виду.

С большой осторожностью, потому что кладка расшаталась в результате землетрясения, Саикмар поднимался по узкой лестнице к платформе оборонительной башни. Оказавшись наверху, заслонил глаза ладонью от яркого солнечного света и стал смотреть в сторону курящихся гор.

Ничего не видно…

Он сердито ударил кулаком по ладони. Что же стряслось с паррадайлом? Никто не видел его уже несколько дней! В голове роились тревожные мысли - может быть, какой-то идиот подсунул ему недоброкачественную пищу, и он лежит теперь где-нибудь больной, возможно, даже мертвый… Если кто-то такое натворил, сказал себе Саикмар, то этот человек очень пожалеет.

Внезапно уныние его как ветром сдуло, и он испустил радостный вопль. Вон он, там, между двумя вулканическими конусами - и не один!
– их летела целая цепь, четыре, пять, восемь, одиннадцать!

Как глупо было волноваться! Разве было не ясно, что паррадайл чувствовал себя одиноким и отправился искать себе подобных!

Что же, это означало, что им придется давать имена и учить их отзываться. Имя его спасителя, спасителя Каррига, напрашивалось само собой - этого паррадайла следовало называть Слоином!

Счастливый и преисполненный надежд, он ждал, пока огромные звери не оказались над городом и настороженно закружились у башни, а их вожак, окрещенный Слоином, опустился на парапет и наполовину сложенными крыльями дал знак своим спутникам. Саикмар нежно погладил похожую на гигантскую кувалду голову. Потом попытался подманить к себе других, но они были слишком пугливы.

Слоин казался разочарованным. Сильно ударив крыльями, он взлетел - и порыв воздуха чуть не опрокинул Саикмара, - после чего паррадайл повел своих товарищей над крышами города вниз, к рыночной площади.

Саикмар смотрел им вслед с завистью. Паррадайл нашел себе спутников и, без сомнения, - спутницу, и через несколько лет паррадайлы будут столько же многочисленны, как и в те дни, когда Белфеор еще не приказал их истребить. А вот он…

– Ох, Мелисма!
– простонал он.

Нигде не находили даже ее следа. Девушка, которую он хотел сделать свой невестой и повелительницей этого большого города, словно исчезла с лица земли. Было слабым утешением думать, что она исчезла так же таинственно, как и появилась. Существовала ли она вообще в действительности? Она дала ему доказательства своего женского очарования, но ведь это не означало, что она не являлась на самом деле творением какого-то божества.

В голову ему пришла мысль. Хотя Мелисма исчезла, она не должна кануть в забытье. Не должна - если он способен что-то сделать вопреки этому!

Он устремился вниз по лестнице. Оказавшись в комнатах регента, отправил самого лучшего слугу со срочным посланием, сел и стал ждать.

Времени прошло немного, - и арфист вошел, глубоко поклонился.

– Какой песней могу я развлечь Саикмара?
– спросил он.

– Я не хочу, чтобы ты пел. Пока не хочу. Я хотел бы, чтобы ты сложил балладу. Она будет называться «Баллада о Мелисме», и рассказываться в ней должно о реальных событиях. Они странны и удивительны, и балладу надо составить языком, который достоин ее содержания. Ты понимаешь меня?

Арфист уселся на обитую алым бархатом банкетку.

– Слушаю и повинуюсь, - сказал он.
– Сделаю все, что смогу.

– Я обязан начать с появления Белфеора, - сказал, размышляя, Саикмар.
– Когда он захватил власть над Карригом, боги впали в гнев, и вот что они замыслили…