— Смотри на этот медальон, — в его голосе ясно слышалось приказание. Баронесса почувствовала себя странно. Все происходящее осознавалось ею по-прежнему отчетливо, но в то же время, она как будто засыпала. Это было словно сон с открытыми глазами. Блестящий серебряный круг перед ее глазами приковывал внимание помимо воли. В центре медальона изображена пирамида на фоне восходящего солнца, в центре которой был глаз. Мари не знала, что видит перед собой тайный масонский символ. Серебряный круг медленно раскачивался из стороны в сторону.

— Мари, — Клод говорил очень тихо, но медленно и отчетливо, — я хочу, чтобы ты вспомнила свое детство. Тебе пять лет. Вспомни, видела ли ты когда-нибудь большие папки, расставленные или разложенные по алфавиту?

— Нет, — Мари отчаянно силилась вспомнить. Ее сознание словно раздвоилось. Одна Мари, совсем слабая, пыталась сопротивляться и была напугана поведением Клода, а другая Мари, словно заводная кукла, была готова выполнить любое его приказание.

— Я приказываю тебе — вспомнить. Архив. Большие папки, на которых нарисованы буквы. Внутри бумаги, документы, письма.

— Я не помню, — Мари смотрела на медальон, который продолжал мерно раскачиваться из стороны в сторону.

— В кабинете своего отца был потайной ход или тайник?

— Да, — баронесса слышала свой собственный голос как эхо. — Портрет Людовика XIV. За ним маленькая дверь, она ведет к лестнице. Внизу другой кабинет.

Мари, я хочу, чтобы ты внимательно выслушала меня, и сделала так, как я прикажу, — лицо Сен-Мартена снова приобрело то хищное, дьявольское выражение, что так поразило Салтыкова на башне.

— Да, — опять отозвалась, словно эхо, баронесса.

— Сейчас ты пойдешь к своему мужу и скажешь, что намерена ехать на похороны матери в родительское поместье. Ты скажешь Рихарду, что собираешься там остаться. Я поеду с тобой. Ты покажешь мне этот тайный кабинет и позволишь забрать все, что я захочу. Понятно?

— Да.

— Повтори, что ты должна сделать, — приказал Клод.

— Я должна сказать Рихарду, что поеду на похороны матери, и останусь в родительском поместье. Ты поедешь со мной. Я должна буду показать тебе потайной кабинет и позволить забрать оттуда все, что тебе нужно.

— Ты позволишь мне делать в доме твоих родителей все, что я захочу, и прикажешь слугам повиноваться мне!

— Да, — Мари кивнула головой.

— Хорошо. Сейчас я щелкну пальцами — и ты очнешься. Ты забудешь о нашем разговоре, понятно?

— Да, Клод.

Сен-Мартен щелкнул пальцами и быстро убрал медальон в карман своего камзола.

К несчастью, пару недель назад, Клод останавливался в одном дрянном трактире, и ночью подкладку этого кармана прогрызли мыши, пытавшиеся добраться до кусочка «Камамбера», который магистр положил в карман дорогой и забыл про него.

Сейчас, в спальне баронессы, медальон провалился сквозь подкладку и упал на пол. Мягкий ковер заглушил звук падения, и магистр ничего не заметил.

— Мари? — Сен-Мартен заботливо посмотрел на свою «Изольду». — Ты себя хорошо чувствуешь?

— Нет, — неуверенно сказала баронесса, присаживаясь на край постели. — Головокружение… Должно быть я переволновалась из-за этого русского наглеца. Потом выстрел… Словно я на минуту потеряла сознание.

— Ничего, это пройдет. Ты пережила слишком много горя в последние дни, — лицо Клода светилось нежностью и любовью.

— Но ты ведь сумеешь защитить меня? — баронесса с надеждой посмотрела на своего «Тристана».

Конечно. Я не покину тебя ни на секунду, — Клод опустился на колени рядом с Мари, и взял ее за руку.

— Боже мой… Я совершила ошибку. Как я могла забыть тебя? Прости, Клод. Нужны были все эти испытания, чтобы понять, что ты…. что твоя… твоя любовь была самым драгоценным даром. Нужно было бежать с тобой, обвенчаться тайно, мы были бы так счастливы!

Сен-Мартен поцеловал Мари руку и ничего не ответил.

— Клод, — голос Мари стал твердым, похоже, она приняла какое-то решение. — Я хочу пойти к Рихарду и сказать ему, что намерена навсегда покинуть его замок.

— Да? Но это же замечательно! — Клод выглядел очень радостным и изумленным. Мари покраснела. — Прости… Я не хотел тебя смущать. Конечно, такое решение… Это тяжело. Многие тебя не поймут. Но все же лучше жить одной, чем с таким лжецом как твой муж.

— И еще, — Мари опустила глаза. — Мне так нужна твоя поддержка… Если бы ты мог поехать со мной, — добавила она совсем тихо.