Однако Даггета не смутила ее холодность. Как она узнала позже, это был для него своего рода вызов: он поспорил со своим лучшим другом, Патриком Блэкберном, имевшим почти такую же скандальную репутацию, что завоюют ее неприступное сердце. При воспоминании о старой боли лицо Арабеллы омрачилось.

Тони обольстил ее ради забавы — на спор. Но зачем надо было клясться в пылкой любви и умолять выйти за него замуж, если он с самого начала не собирался на ней жениться? Или это тоже входило в условия гнусного пари — соблазнить ее, лишить невинности и затем оставить?

«Все это было давно», — говорила себе Арабелла, понимая, что занимается самообманом. До сих пор иногда по ночам, лежа в своей одинокой постели, она томилась по огненным ласкам Тони, мечтала вновь оказаться в его объятиях и пережить то острое наслаждение, которое она вкусила всего один незабываемый раз. Она подарила ему свою невинность, а он ее растоптал — на спор!

Так стоит ли жалеть об этом бессердечном предателе, который показал ей свое равнодушие самым что ни на есть жестоким способом? Арабелла взяла поводья и тронула двуколку с места. Как ей хотелось сейчас вернуться в Хайвью и смириться со своим поражением! Но она не имела права так поступить. У нее был только один выход, пусть трудный и мучительный — встретиться с Тони и уговорить его отдать расписку Джереми.

В руке у нее зашуршала какая-то бумажка. Арабелла презрительно фыркнула: Лейтон написал ей, как проехать к плантации Тони Даггета! Она и без него прекрасно знала дорогу. Швырнув скомканный листок на пол двуколки, она натянула вожжи.

Как ни пыталась Арабелла оставаться спокойной, чтобы сосредоточиться на предстоящем деловом разговоре, с каждой милей ее охватывало все большее волнение.

Наконец вдали показалась подъездная аллея к Суит-Эйкрзу — поместью, в которое она когда-то должна была войти молодой хозяйкой. Арабелла вдруг разозлилась. «Дура! — мысленно обругала она себя. — Тебя обманули, а ты вся дрожишь перед новой встречей со своим мучителем! Это ему должно быть стыдно и неловко. Он позабавился с тобой, а потом на твоих же глазах пал в объятия очередной любовницы!»

Благодаря Тони Даггету она перестала быть наивной дурочкой, которую можно завлечь лучезарной улыбкой и насмешливыми синими глазами. О нет! Теперь она знает цену этому мерзавцу и больше не позволит ему себя одурачить!

В то время, как Арабелла ехала в Суит-Эйкрз, Тони Даггет сидел у себя в кабинете, небрежно закинув ноги на изящный столик красного дерева, и задумчиво оглядывал чарующие просторы своего поместья. На зеленом лугу, полого спускавшемся к лесу, росли одиночные дубы и магнолии, тут и там пестрели веселые россыпи цветов. В открытые стеклянные двери веяло пьянящим ароматом роз, гелиотропа и гвоздик. Тишину элегантной комнаты нарушало лишь сонное жужжание пчел, но Даггета не радовали ни звуки, ни запахи, ни пейзаж.

Ему было скучно… и как-то неспокойно. Тони взял кружку с элем и сделал большой глоток. Зря он вернулся в Натчез! Надо было остаться в Англии. По крайней мере там его не преследовали воспоминания.

Тони нахмурился. Он не пробыл здесь и двух недель, а уже снова попал в дурную компанию и вспомнил старые распутные привычки. Прошлой ночью он играл в карты с Лейтоном и Уолкоттом, что было крайне неразумно во всех отношениях… Он тряхнул головой, пытаясь избавиться от дурных мыслей. Разумеется, он встал из-за карточного стола победителем. И не стал завершать ночь в объятиях безымянной и безликой проститутки, как делал это раньше. Однако это слабо утешало.

Когда-то ему доставляло удовольствие оттачивать свое мастерство на парочке таких прохвостов, как Лейтон и Уолкотт. Ночью он приходил домой (если вообще приходил) пьяным в дым, не помня, где был… и с кем. По счастью, те времена канули в Лету. Теперь он возвращался более-менее трезвым и спал в собственной постели. Годы и опыт пошли ему на пользу.

Тони взглянул на кипу расписок — он бросил их на стол рано утром, собираясь подсчитать размер своего выигрыша. Но сейчас эта задача почему-то вызывала в нем отвращение. Не радовало даже то, что он обставил Лейтона и Уолкотта.

Вообще в последнее время его жизнь стала какой-то унылой. Вот почему он уехал из Англии и после пяти лет отсутствия вернулся в Натчез, надеясь развеять эту странную тоску на родине, в кругу старых друзей. Однако ощущение скуки и общей апатии пока только усиливалось. С чего он взял, что Суит-Эйкрз принесет ему исцеление?

Обширные земли и большой особняк в Англии, унаследованные им от родственников по материнской линии, были пределом мечтаний любого мужчины. Имея кучу денег и приятелей, он мог развлекаться целыми днями. Но, несмотря на богатство и широкий круг знакомых, Тони испытывал странное беспокойство. Те места и люди, которые некогда ему нравились, вдруг перестали быть интересными. К своему удивлению вдруг обнаружив, что его тянет на родину, он не долго думая закрыл оба своих дома — загородный и лондонский, прихватил несколько давних преданных слуг и отплыл на корабле в Америку.

Здесь, в Суит-Эйкрзе, прошло его детство. Он был единственным ребенком в семье, но родителей не помнил: его мать, Сьюзен, умерла при родах, а отец, Рамзи, расстроенный смертью жены, пытался залить свое горе вином и погиб три месяца спустя — упал с лошади, возвращаясь домой после очередной ночной попойки.

К счастью и несчастью для него, Тони воспитывался в основном дедом и бабкой по отцовской линии, Сидни и Элис Даггетами. К счастью — потому что они его обожали. К несчастью — потому что они ни в чем ему не отказывали, и Тони привык считать себя центром вселенной. Господь даровал ему поразительно красивое лицо и прекрасную атлетическую фигуру, удачно дополнявшую синие глаза и густые черные волосы. Неизвестно, был ли этот дар благом или проклятием, только Тони Даггет ждал от окружающих особого к себе отношения.