— Черт возьми, Дэвид, ты прекратишь, наконец, — пробормотал Клэнси, с трудом сохраняя серьезное выражение лица. — Что ж, нет ничего невозможного для этой девчонки. Я уже понял, если Билли что-то вбила себе в голову, то остановить ее нельзя. То, как она обошлась с охранниками, яркий тому пример. Карим до сих пор не может с этим смириться. А теперь она пытается загладить свою вину перед ними и нашла для этого весьма оригинальный способ.

Дэвид перестал улыбаться, и в глазах его появилась настороженность:

— О чем, черт возьми, ты говоришь? Я ничего не знаю об этом.

— Она, наверное, не придает большого значения тому, что сделала. Помнишь, на прошлой неделе ночи были очень холодные. Билли отправила одного из слуг с горячим глинтвейном для внешней охраны и распорядилась, чтобы это делалось каждый вечер, потому что, по ее мнению, несправедливо, когда бедные люди мерзнут и не имеют никакой возможности согреться.

Пока Клэнси сообщал об очередной выходке Билли, Дэвид, улыбаясь, наблюдал, как Билли сосредоточенно раскручивает мелкие бигуди на голове Юзефа, сдвинув брови от напряжения.

— Это так похоже на Билли.

Вдруг улыбка исчезла с его лица.

— Она уже пробовала выходить без меня в город. Приставь к ней охрану. Но, ради Бога, сделай это незаметно, а то ничто не спасет меня от ее гнева, если она решит, что я сомневаюсь в ее способности самой о себе позаботиться.

— Ладрам?

Дэвид кивнул:

— Есть некоторая вероятность, что он может сделать попытку захватить ее. Видимо, он неплохо информирован обо всем, что здесь происходит. Постарайся не дать ему такой возможности.

— Хотел бы я, чтобы и о себе ты так же заботился, — произнес недовольно Клэнси. — Ты останешься, чтобы увидеть Юзефа во всей красе или пойдешь со мной пить кофе?

— Я пойду с тобой.

Дэвид бросил задумчивый взгляд на Билли.

— Возможно, что она провозится тут еще долго. Для того чтобы Юзеф выглядел более романтичным, потребуется много времени.

— Могу себе представить, как надолго это затянется. Надо сматываться отсюда, пока парень не увидел, на кого он стал похож. — С этими словами Клэнси вышел из комнаты. Дэвид не спеша последовал за ним.

Платье из хлопка было действительно очень красивым. Билли с удовольствием провела по нему руками. Конечно, оно не было таким шикарным, как то платье, в котором она была в первый вечер. Она купила его на базаре фантастически дешево. Вырез лодочкой удачно подчеркивал линию ее красивой шеи. Сегодня вечером ей необходимо чувствовать себя уверенно.

— Садитесь, я причешу вас, — сказала Ясмин, входя в комнату. — Мне хочется, чтобы вы хорошо выглядели сегодня. — Она усадила Билли на низкую скамеечку. — Вы ведь можете быть такой очаровательной и женственной, если немножко постараетесь. Думаю, что шейху Кариму это понравится.

— То, что я буду в платье? — Билли отрицательно помотала головой. — Ему не так-то легко угодить. Кроме того, я делаю это не для него. Просто мне хочется выглядеть как-то иначе.

Ясмин недоверчиво вскинула брови:

— Тем не менее теперь ваш внешний вид совпадает с его представлениями о том, как должна выглядеть женщина. Сидите спокойно и дайте мне закончить.

— Подождите, я должна прослушать, хорошо ли получилось то, что я записала прошлой ночью. — Билли встала и включила магнитофон, стоявший на низком столике, и в ту же секунду негромкий звук ее собственного голоса заполнил комнату.

— Вы чудесно поете, — сказала Ясмин, опять принимаясь за ее прическу.

— Да нет, голос у меня — ничего особенного, но слух есть, к тому же мне нравится сочинять песни.

— Шейху Кариму понравилось ваше пение, — настаивала Ясмин. — Я слышала, как мистер Донахью говорил Лизану, что у вас приятный голос и что они с удовольствием слушали вас в тот вечер в библиотеке.

— Может быть, ему и понравилось, но я пела не для него, а потому, что Дэвид попросил меня.

Ясмин замолчала, полностью сосредоточившись на своей работе, и Билли стала внимательно слушать песню, которую сочинила вчера вечером, пока Дэвид сидел над рукописью. «Неплохо, — удовлетворенно подумала она. — Первая была поинтереснее, но эта тоже неплоха. Может быть, стоит ее оставить».

За последнее время Билли записала уже несколько кассет песен и сейчас сама удивлялась своей работоспособности.

Вечерами, которые она проводила около Дэвида, она записала довольно много песен, но считала, что большинство из них не стоит оставлять.

— Не стирай, — посоветовал ей Дэвид. — Это преступление — уничтожать плоды своего вдохновения. Как много песен ты написала и забыла потом? Если они останутся на пленке, то ты всегда можешь вернуться к ним.

Она решила последовать совету Дэвида и с удивлением обнаружила, что эти записи доставляют ей удовольствие. Идея писать песни, делать записи, чтобы потом работать над ними всерьез, раньше была чужда ей, теперь же, напротив, нашла отклик в ее сердце. Но ее не оставляла мысль, что эти недели, которые она провела здесь, не имеют никакого отношения к ее реальной жизни. Билли как будто находилась на золотом облаке, парящем над действительностью, и она поймала себя на мысли, что ей хочется задержаться на этом облаке навсегда. Слово «навсегда», промелькнувшее в голове, испугало Билли, и она решила не думать об этом, а жить только сегодняшним днем. Билли казалось, что если она не будет думать об этом, то, может быть, ей и удастся заглушить в себе чувство страха и остаться с Дэвидом если не навсегда, то надолго.