— Прекратите!

Окрик Иланы оборвал начавшуюся перепалку, грозившую перейти в крупную ссору.

— Отец, Брэк, нам сейчас нельзя ссориться. И без того переправа будет тяжелой. Пока животные переберутся через холм, они совсем вымотаются. Нам всем придется здорово поработать, чтобы переправиться сегодня.

Мужчины молчали. Первым вздохнул Хадриос и смущенно поглядел на чужестранца.

— Я сильно устал. Извини меня, Брэк.

— Я тоже прошу прощения, — искренне произнес варвар и, наклонившись над водой, стал пристально вглядываться в зеленоватую полутьму. — Слушай, Хадриос, а что ты говорил про опасных тварей, живущих в реке? Я пока что ничего не вижу.

— Эти создания прячутся в глубине, у самого дна, до того момента, когда настанет время для атаки. Больше всего им нравится свежая, теплая кровь. Они передвигаются по дну при помощи множества ног, но умеют и плавать. Можно считать себя в сравнительной безопасности до тех пор, пока какая-нибудь глупая скотина из наших верблюдов или мулов не поранится об острые камни, лежащие под водой. Но стоит крови попасть в воду — тут-то эти твари и налетят. У них на морде — что-то вроде хобота, длиннее твоей ноги будет. Это у них и нос, и оружие.

— Не будет ли разумнее переночевать на этом берегу? — осторожно вставила Илана. — А утром, отдохнув…

— Нет. — Хадриос внимательно разглядывал тянущуюся параллельно берегу гряду торчащих из-под воды камней. — Никакого отдыха, пока этот брод не останется позади. За ним больше нет природных преград. Тогда путь в Самеринд будет открыт.

Брэку очень хотелось возразить, но он заставил себя сдержаться и промолчать. Наградой ему послужил благодарный взгляд Иланы, оценившей его силу воли.

«Подчас цивилизованные люди ведут себя как глупцы, даже еще глупее», — думал Брэк, оставивший верблюда на вершине холма и спускавшийся по склону пешком. Ведь груз этого каравана значит для Хадриоса не меньше, чем сама жизнь. Брэк уже не чаял, когда он сможет проститься с этой безумной компанией и отправиться дальше на юг, полагаясь лишь на свои силы, но и подчиняясь лишь самому себе.

Ветер все сильнее швырял песок в лицо. Подойдя к Горзофу, Брэк передал ему распоряжение хозяина. Капитан был уже в курсе.

— Старый одноногий лунатик, — пробурчал он. — Он решил нас всех погубить! Своя жизнь не мила, так он и нашей смерти хочет.

Погонщики тоже были в ужасе от предстоящей переправы. Чтобы ускорить дело, Брэк взялся за работу наравне с остальными. Всем пришлось изрядно попотеть, чтобы заставить упирающихся мулов лезть вверх по крутому каменистому склону. Прошло больше часа, прежде чем первые животные перевалили через гребень холма и, спустившись по противоположному склону, вступили в быстро несущуюся воду. К этому времени даже Брэк валился с ног от усталости, не говоря уже об остальных погонщиках.

Погонщик первого ступившего в воду верблюда нещадно лупил животное посохом по бокам и по крупу, заставляя его двигаться быстрее.

В этот миг рядом с Брэком словно из-под земли появился Кай. Жемчужные глаза юноши сверкнули поверх повязки.

— Чужеземец?

— Чего тебе?

— Мы с сестрой не выносим воды. Нам было бы удобнее…

— Никто не будет переправляться верхом, — процедил Брэк, с трудом затягивая в воду упирающегося мула. — Никто!

Глаза Кая засверкали. Что это было? Обида? Гнев? Или что-нибудь еще похуже? У Брэка не было времени на размышления.

— Мерзкая скотина! Воды никогда не видел, осел недоделанный? Шевелись! — орал он на мула.

Уже с десяток животных вошли в воду. Первый верблюд добрался почти до середины реки. Вдруг отчаянный крик разорвал воздух.

Обернувшись, Брэк увидел, что кричит Илана. Мгновение спустя он понял, что было причиной охватившего ее ужаса.

На противоположном берегу из-за вершин прибрежных холмов появились две дюжины всадников. Даже издалека на их лицах были видны рубиновые капли — драгоценные камни, вставленные в одну из глазниц у каждого воина.

— Куран! — воскликнул Хадриос.

На всадниках были высокие, до середины бедер, сапоги, черные куртки, тяжелые черные краги. Красные плюмажи развевались над черными шлемами. Брэк рассмотрел копья, дротики, кривые мечи — и сверкающие рубины на каждом лице.

Один из погонщиков выпустил повод, и обезумевший мул понесся вскачь по воде. Через несколько шагов он задел вьючной корзиной торчащий из воды камень. Не выдержав удара, корзина раскрылась, и в воду ручьем полились пластины слоновой кости.