— Каким образом? Как вы можете это знать?

— Я не знаю, каким образом было совершено убийство, но один наш слуга, единственный оставшийся в живых из тех, кто сопровождал моего отца, сказал мне, что видел отца, прыгнувшего с телом мальчика с крепостной стены в реку. А видел он его потому, что бежал к нему, чтобы сообщить, что мой младший брат упал со стены замка во двор и умирает.

Значит, все-таки несчастный случай. Элинор на мгновение закрыла глаза. Неужели отец подменил Артура своим сыном в попытке спасти принца? А потом обнаружил, что опоздал, что принц уже был мертв, и понял, что ни одному человеку, который знал об этом, не суждено остаться в живых? Он увидел, что его сын упал, и понял, что потерпел двойное поражение, что его жертва оказалась напрасной. И в Приступе ненависти он решил спрятать тело Артура, чтобы Джон остался виновным, чтобы стал уязвимым перед любым претендентом, который встанет и заявит, что вот он, принц Артур, спасшийся от смерти, пришел свергнуть короля-дьявола. Это было возможно — это было очень вероятно. К тому же часто честный сын свидетельствует о честности отца.

— А где вы были? — взволнованно спросила Элинор. — Как вам удалось спастись? И как спасся ваш слуга?

— Я находился дома. Моя мать была больна. У меня, по крайней мере, есть за что благодарить судьбу. Она умерла до того, как распространилось известие о смерти Артура и исчезновении моего отца. А у слуги была знакомая проститутка, которая укрыла его и переодела в женское платье. Он разыскал меня и уговорил скрыться, чтобы спасти свою жизнь. Нас, Хедингхэмов, выкорчевали с корнями, стеблями и ветвями, так что некому кричать, что мой отец невиновен.

Тут сэр Ги вдруг грустно усмехнулся, и глаза его загорелись.

— Дурак же я, дурак! Я знаю, как можно возместить ущерб, который я нанес вам. Пожалуйста, леди Элинор, уговорите вашего господина пощадить моих людей. Они не виноваты. Вы можете продать меня королю за любую, какую только захотите назвать, цену.

— Король знает вас? — спросила Элинор.

— Он знает, что я существую.

— Он знает вас в лицо? — настойчиво переспросила Элинор.

— Не думаю. Не могу представить, откуда, если он видел меня только раз или два, и то в толпе. Но я могу доказать, кто я. Я клянусь, что, если вы помилуете моих людей, я не стану отрекаться от своего имени и…

Элинор рассмеялась. Сэр Ги был поражен этим звуком, а также внезапно вспыхнувшим ярко-зеленым светом в ее глазах. Увидев выражение его лица, Элинор засмеялась еще громче.

— Нет, нет, я не чудовище, — сказала она, успокоившись. — Я смеюсь не над теми ужасами, о которых вы мне поведали, и не над вашими несчастьями и неудачами. Просто мне доставляет большое удовольствие узнать, что я могу стать причиной бессонницы нашего любимого короля.

Наступило молчание. Сэр Ги застывшим взглядом смотрел в пол. Затем голова его поднялась резким рывком.

— Вы сказали бессонницы, мадам?

— Если бы я могла набить его постель колючками или крапивой, — зловеще произнесла Элинор, — я бы сделала это; но поскольку мне это недоступно, по крайней мере, вы станете терзающей его навязчивой идеей.

Синие глаза, наполнившиеся одновременно надеждой и недоверием, уставились на нее.

— Я не понимаю, мадам, — прошептал сэр Ги.

— У нас с королем существует личная неприязнь, — ответила Элинор. — Это вас не касается, но могу вам честно сказать, что она не идет ни в какое сравнение по тяжести и значению с вашим делом. И все же, несмотря на то, что мне было нанесено всего лишь оскорбление, а вам — зияющая рана, я жажду отмщения ничуть не меньше вас. Я не буду пытаться убеждать вас в необходимости примириться с несправедливостью. Скажу лишь, что иногда человеку приходится проглотить обиду ради благополучия государства в целом. Когда лорд Иэн вернется, он объяснит вам более подробно, почему неправильно и невозможно наносить вред королю независимо от того, какой он негодяй.

— Мадам, мадам! — воскликнул сэр Ги, обхватив голову руками. — Я совсем вас не понимаю.

— И не удивительно. Вы ранены и утомлены, а я копаюсь в политических материях. Бьорн, покажи сэру Ги комнату в восточной стене. Я пришлю служанок помочь ему. И пусть они скажут мне, нет ли серьезных ран, какие мне нужно осмотреть самой.

Она с отвращением посмотрела на рваную одежду молодого человека.

— И отдай его одежду псарям. Я пришлю что-нибудь поприличнее. — Она снова остановилась и потрясла головой, вглядываясь в лицо сэра Ги. Подбородок его зарос щетиной, но было видно, что в более благоприятной обстановке он всегда бывал чисто выбрит. — Да, и прикажи, чтобы его не брили. Безопаснее для нас всех будет, сэр Ги, если вы притворитесь обожателем короля, в подражание ему отращивающим маленькую бородку и усики — совсем как у него.

Сэр Ги ответил ей еще более недоуменным взглядом.

— Мадам, умоляю вас сказать мне, что будет с моими людьми, — произнес он. — Вы говорите так, словно я гость в вашем замке, а это невозможно. Знай я, что вы на ножах с королем, я бы никогда… Прошу прощения. Я не хотел оправдываться, но не вынуждайте меня покончить с собой…

— Что касается ваших людей, я только могу уверить вас, что лорд Иэн милосерден и справедлив. Полагаю, он подробно допросит их и распорядится ими согласно их характеру и способностям. Окончательный суд на этих землях остается за мной. Если дело дойдет до их повешения или иного наказания, я дам вам знать о принятом решении. А что до вас самого, я бы назвала вас пленником, а не гостем, но вы должны дать слово, что не попытаетесь бежать. Хотя я не представляю, зачем вам бежать. Уверяю вас, что у меня нет намерения продать вас королю. Идти вам некуда. Следовательно, я не вижу причин запирать вас или тратить силы и время моих людей на надзор за вами.

— Но как в таком случае вы получите компенсацию за-ущерб? У меня ничего нет!

— У вас крепкое тело и, я думаю, чистая душа. Я уже получила некоторую компенсацию, — сардонически усмехнулась Элинор, — просто осознавая, что, укрывая вас, доставляю неприятности королю. Остальное, если лорд Иэн согласится и если вы сумеете убедить нас в вашем искреннем желании быть лояльным к нам, я вычту из вашего жалованья. Рыцарю платят по шиллингу в день. Если добавить стоимость коня и доспехов, которые я должна дать вам, раз у вас ничего нет, то вам понадобится несколько лет, чтобы покрыть долг, но…