Тяжелая ткань, вышивка на которой повествовала о давних битвах и триумфе трандошанов, была испачкана вином и жирными пятнами.

— Красноречие Босску досталось от меня, — старик принялся с кряхтением разоблачаться. — Он умеет убеждать.

— И вас это не беспокоит?1 — тви'лекк нагнулся, чтобы подобрать брошенную на пол одежду. — О чем могли говорить эти двое?

Он разгладил накидку и убрал ее в гардероб.

— У вашего сына., можно сказать… — улыбка на лоснящемся от пота лице выдавала нервозность и раболепие -… был несколько заговорщицкий вид.

— Разумеется! Иначе он не был бы моим сыном! Крадосск уселся на край широкого ложа и вытянул лапы; они ныли, слишком долго пришлось сегодня стоять, произнося тосты и речи и приветствуя именитого гостя, чтоб его ранкор пожрал.

— Я был бы разочарован, если бы он наложил лапы на Гильдию только из-за своих талантов убивать разумных существ.

Тви'лекк опустился перед хозяином на колени и отстегнул металлические поножи.

— А я уверен, — негромко произнес он, — что ваш сын мечтает получить Гильдию как можно раньше. Я бы назвал его… нетерпеливым.

— Тем лучше для него. Пусть поголодает, — Крадосск грузно откинулся на груды пуховых подушек. — Я знаю, чего хочет мой отпрыск. Того же, чего я хотел в его годы. Чтобы с клыков капала свежая теплая кровь, а в когтях были зажаты кредитки.

— О-о! — глаза управляющего засияли; впрочем, как обычно при упоминании о кредитках. — Но тогда… может, вам следует быть осторожнее?..

— Хочешь сказать: «не впадай в маразм, старый дурак», так и скажи! У меня нет намерения заканчивать жизнь на обеденном столе моего сына. Вот поэтому в этои затее я на его стороне.

Об Фортуна неодобрительно покачал головой.

— Не понимаю.

Его лекку импульсивно подергивались.

— И не поймешь. Ты — недостаточно скользкий Надо быть трандошаном, чтобы уловить тонкости подобных маневров. Мы рождаемся с пониманием, как с чешуей. Ты что, считаешь меня слабоумным, который вот так запросто позволил Фетту прийти сюда и стать членом охотничьей Гильдии? И принять на веру все, что он говорил? Фетт даже не соизволил скрыть отвращения к собственным словам, он никогда не умел убедительно врать.

Крадосск беседовал с управляющим без опаски: тви'лекки трусливы, все в Галактике это знают.

— Этот человек — изгой, отброс. Лично я против него ничего не имею, просто он — не с нашей свалки. Он ищет свою выгоду, как и всегда. А почему бы и нет? Но меня не одурачили его разговоры о выгодном, альянсе между ним и нами…

Об Фортуна благоразумно промолчал, что Фетт по большей части не проронил ни слова.

— А если он купился на мои разглагольствования о братстве, значит, я разочаруюсь в великом Бобе Фетте, — трандошан наклонился и с треском почесал между когтями на нижних конечностях. — Поэтому я и послал Босска переговорить с ним. Мой наследник горяч и вспыльчив, что есть, то есть, очень напоминает меня в его годы, но он достаточно умен, чтобы следовать добротному и понятному плану.

— Вы послали его к Фетту, хозяин?

— Почему бы и нет? — повторил Крадосск.

Глава Гильдии ощущал удовлетворение как от событий в Галактике, так и от дел в принадлежащем ему уголке ее.

— Я подсказал Босску, о чем и как говорить. Все то, что Фетт ожидает услышать от нетерпеливого молодого наследника Гильдии. Партнерство между ними. .. умысел. — против меня.

— Против вас? — всполошился тви'лекк.

— Разумеется. Если бы я не подослал Босска поговопить именно об этом, мой сын; вероятно, пошел бы к нашему гостю по собственной инициативе. Не то чтобы Босск действительно осмелился пойти против меня. Он слишком верный и слишком шумный, и он знает, что я сервирую себе на завтрак его собственные внутренности, если он предпримет хотя бы попытку, — старый ящер зашипел, высунув между стертых клыков раздвоенный язык — Так горас-сдо лучш-ше… И теперь у нашего таинственного гостя и, может быть, брата появился некто, кому можно поведать истинные причины визита. Мой сын точит зубы не только на собственного любящего отца, но и на кое-кого из старейшин… тех, кто вслух выряжал опасения его непомерными амбициями. А мне остается… — он рыгнул. — Мне остается контроль над ситуацией. А это — самое важное.

На круглом, оплывшем лице тви'лекка сохранялось недоуменное выражение, пока управляющий разматывал кожаные ленты, которые обвивали хозяйские ноги, и складывал их в инкрустированную шкатулку.

— А не получится так… — головные хвосты Фортуны покрывали крупные капельки пота.
– … что у вашего сына на уме нечто иное? Не то, что вы вложили туда.

Крадосск поскреб белесую от старости чешую на животе.

— Что именно?

— Может, Босск не хочет просто притворяться, будто сговорился с Феттом против вас и старейшин? — управляющий потер тройной подбородок, устремив взгляд куда-то за пределы комнаты. — Может, он пошел бы и поговорил с Феттом, с вашего позволения или нет? И сделал предложение от всего сердца. Понастоящему.

— Занятное мнение.

Ящер сел; полуприкрытые тяжелыми веками глаза смотрели прямо в лицо управляющего, и веселья во взгляде трандошана не наблюдалось.

— Как раз такое, за какое мне следовало оторвать твою дурную голову. Ты соображаешь, что говоришь?

Тви'л"кк продолжал улыбаться; должно быть, позабыл с перепугу. Сизые губы его подрагивали.

— Но я же только подумал…

— Раньше надо было думать! До того, как разинул свой поганый рот!

Об Фортуна сохранил голову на плечах лишь потому что хорошо выполнял свои обязанности, а таких слуг сложно найти. Особенно трандошанам.