Утром 7-го двор выехал из Пале Рояля, предшествуемый трубачами. После эскадрона легкой кавалерии, после чинов городской Думы, за которыми шел сам городской старшина, после 200 представителей дворянства Франции, после губернаторов провинций, кавалеров различных орденов, камер-юнкеров, камергеров и обер-камергеров двора, после королевских трубачей, одетых в голубые бархатные кафтаны, за которыми ехали на покрытых богатыми попонами лошадях шесть герольдов с жезлами, по двое в ряд торжественно продвигались маршалы; далее ехал граф д'Аркур, обер-шталмейстер двора, имевший на перевязи шпагу короля в ножнах голубого бархата с золотыми лилиями, одетый в камзол и панталоны, расшитые золотом и серебром; за ним следовали пажи, обер-лакеи и камердинеры в богатых костюмах и с убранными перьями разных цветов шляпами в руках; далее ехали телохранители его величества, затем гоффурьеры и гофмаршалы, обер-церемониймейстер и, наконец, сам король Луи XIV. Юный король выделялся своим великолепным платьем, богато расшитым золотом, парчой и драгоценными камнями. Кроме того, он был так высок ростом, что на вид ему было много больше, чем его 14 лет. У Сен-Шапель его величество встретил епископ Байе, который приветствовал короля речью, выслушанной с глубоким вниманием. Затем епископ повел короля на хоры, откуда тот прослушал обедню. Из Сен-Шапель король направился в парламент и при входе произнес следующее:

— Милостивые государи! Я прибыл в мой парламент объявить, что, согласно законам моего государства, я хочу сам принять бразды правления и надеюсь на вашу готовность быть всегда мне верными слугами. Мой канцлер расскажет вам с большей подробностью о моих намерениях.

Следуя этому, поднялся канцлер и произнес длинную речь, в которой как можно красноречивее он постарался исполнить возложенное на него королем поручение. По окончании этой речи заговорила королева:

— Государь, вот уже девятый год как я взяла на свою ответственность ваше воспитание и управление государством. Богу было угодно благословить мои труды и сохранить вашу особу, столь драгоценную для меня и всех ваших верноподданных. Ныне закон королевства призывает вас к управлению этой монархией и я с большим удовольствием передаю вам ту власть, которая была мне дана, и надеюсь, что с Божьей помощью вы будете печься во все время вашего царствования о благоденствии и счастье Франции.

Его величество отвечал:

— Государыня, благодарю вас за заботы и попечение, которые вам было угодно принять на себя по моему воспитанию и управлению моим королевством. Я прошу вас продолжать давать мне добрые советы и желаю, чтобы после меня вы были президентом моего Совета.

После этих слов королева поднялась со своего места и, подойдя к сыну, почтительно ему поклонилась, а король тоже встал навстречу и нежно обнял ее. Затем они вернулись на свои места. Тогда к королю подошел герцог Анжуйский, преклонил колено, поцеловал руку брата и поклялся ему в верности. Примеру последовали герцог Орлеанский, принц Конти и другие принцы, вслед за ними канцлер, герцоги и пэры, духовные лица, маршалы Франции и все прочие присутствующие также поднялись и присягнули в верности королю.

Однако все заметили отсутствие принца Конде, а скоро распространился слух, будто принц в прошедшую ночь срочно выехал из Парижа. Не было ли это сделано им для того, чтобы не присягать королю в верности? Впрочем, несмотря на это угрожающее отсутствие, возвращение его

Величества в Пале Рояль было торжественным, а народ сопровождал его радостными восклицаниями: «Да здравствует король!» Торжество продолжалось всю ночь среди зажженных на всех улицах огней.

Бросим теперь беглый взгляд на французское общество и посмотрим, какой вид имело оно в первой половине XVII столетия.

Мы определим характер эпохи пятью женщинами разного состояния и темперамента. Надо сказать, что некоторым образом именно они подготовили влияние женщины на новейшее общество. До них женщины были главным образом лишь любовницами, то есть «царицами-невольницами», и именно таковы Диана де Пуатье, г-жа д’Этамп и Габриэль д'Эстре. Вся их власть зависела от их красоты, и если они переставали нравиться своим венценосным любовникам, то исчезало и их влияние.

Эти пять женщин — Марион Делором и Нинон Ланкло, нечто вроде наших современных «камелий», г-жа де Шуази — светская женщина, м-ль де Скюдери — женщина-писательница и маркиза Рамбулье — знатная дама.

Марион Делорм родилась в Шалон-сюр-Марн и в описываемое нами время ей было около 35; она находилась во всем блеске своей красоты. Дочь богатого отца, который оставил ей в приданое 25 000 экю, она могла легко выйти замуж, но увлеклась соблазнами мира. Ее первым любовником стал Дебарро, сын министра финансов при Анри IV. Марион еще жила у своего отца, когда Дебарро целую неделю прятался в дровяном чулане, а возлюбленная посещала его ежедневно и носила ему покушать. Однако скоро принужденность надоела и она бежала из отцовского дома, став с этого времени уже не Мари, но Марион.

В скором времени Дебарро надоел Марион и его место занял Рувиль, зять графа Бюсси-Рабютена, который дрался из-за нее на дуэли с ла Ферте-Сенектером. Рувилю наследовал Миоссан, вовсе за ней не ухаживавший, зато она сама за ним ухаживала — тот, который отвез принца Конде в Венсеннскую тюрьму. Затем был Арно, потом — несчастный Сен-Map, де Шатийон, де Бриссак. Эти последние были любовниками «по сердцу», а кроме этого имелись любовники «по политике», «по деньгам» и к четвертому разряду принадлежали «услужливые кавалеры».