А между тем впереди послышался лязг скрестившегося оружия. Вокруг царила бешеная давка, я не представлял, как они могут сражаться — ведь сложно было поднять руку с зажатым в ней мечом. Наше воинство то волной накатывало вперед на неприятеля, то отходило назад. Я боялся только оступиться, потому что тогда шансов выжить у меня бы уже не было. После каждого такого отлива на полосе, образовавшейся между противниками, оставались лежать убитые и раненые — те, что не имели возможности передвигаться. Они были обречены, потому что толпа, схлестнувшись вновь, затаптывала лежавших.

Поскольку первые ряды принимали непосредственное участие в сражении, всех, кому «посчастливилось» оказаться там, ждала неминуемая гибель. Поэтому большинство бедолаг стремились пробраться назад, но из-за невообразимой давки у них ничего не выходило. Они оказались в ловушке, и им ничего не оставалось, как биться с неприятелем за свою жизнь. Хорошо обученный и организованный противник мгновенно расправлялся с завербованными бродягами. Пронзенные остриями мечей и копий врага, истекая кровью, они падали на сырую землю, на тела убитых, ступали по ним, делая последние дрожащие шаги к смерти.

Я почувствовал, что передо мной остается все меньше воинов и я вот-вот окажусь в первых рядах и тогда меня сомнут, уничтожат, как и многих других. Гигантский муравейник — вот что напоминала эта кровавая резня больше всего: жестокие, вооруженные колющими и режущими конечностями муравьи рвут тела друг друга на части. Проклятый город, проклятая судьба, проклятые силы, желавшие мне смерти.

Я всегда думал, что умру дряхлым, седым стариком на какой-нибудь полюбившей меня за ум, обаяние и тугой кошелек красотке, вцеплюсь сведенными предсмертной судорогой челюстями в одну из ее больших грудей, пока она будет сладострастно содрогаться, предчувствуя наступление оргазма. Но похоже, что мне суждено погибнуть в юном возрасте под ударами мечей, которые исполосуют молодое тело, проткнут его в нескольких местах, я повисну на них, и кровь хлынет из моего рта нескончаемым потоком…

Ряды расступились внезапно. Я отчетливо услышал хруст ломаемых костей, чей-то стон, предсмертный всхлип, кошмарный звук вырываемого из тела меча, и неожиданно прямо передо мной оказался авангард армии Стерпора. Отлично экипированные солдаты с окровавленными мечами были похожи на мясников, разделывающих говяжьи туши. Я увернулся от направленного мне в горло лезвия и приложил одного из нападавших дубинкой. Несмотря на неприглядный вид, оружие оказалось весьма действенным: обливаясь кровью, неприятель опрокинулся назад, подмяв под себя еще одного мечника. А я подхватил выпавший из его руки меч и успел отбил им новую атаку.

Сердце колотилось где-то возле самого горла: «Мне конец, мне конец, мне конец…» Уголком глаза я заметил кружившихся над побоищем черных птиц. В воздухе разливался тошнотворный запах свежей крови, и они его чуяли, предвкушая богатое пиршество.

Когда же подъедет конница? Я хорошо помнил, что конный отряд расположился левее, наверное, чтобы в переломный момент смешать ряды армии Стерпора своим внезапным появлением. «Может быть, они успеют вступить в бой, прежде чем я со стекленеющим туманным взором окажусь под ногами сражающихся?»

Сразу двое мечников атаковали меня, я отбил удар одного, а второго не успел — мой бок обожгло, словно каленым железом, потом что-то вспыхнуло перед глазами — меч скользнул мимо головы, мне показалось, что мне срезало волосы, а потом, застилая глаза, со лба хлынула кровь. Я едва не упал, но все же удержался на ногах, сделал выпад, проткнул грудную клетку одного из врагов — она проломилась с сухим хрустом, — пнул ногой другого и увидел, что прямо на меня несутся еще трое со свирепыми злыми лицами… Я принялся вырывать меч из тела убитого и внезапно ощутил, что у меня не хватит времени. Они приближались. Сейчас я умру… Продолжая дергать неподдающуюся рукоять, я издал боевой клич, глядя прямо в лицо надвигавшейся смерти… В этот момент откуда-то передо мной появился Перен. Вид его был страшен, болотный извращенец орудовал длинным ножом, а в левой руке сжимал тяжелый кистень, круша им черепа направо и налево. В глазах его горел огонь берсерка. Перен впал в кровавое неистовство, из угла рта капала слюна, но он этого не замечал. На теле было не меньше дюжины порезов и более серьезных ран, но они его не волновали: он бился с яростью дикого зверя. Он мигом разметал нападавших на меня, сокрушив их не столько силой, сколько нечеловеческой злостью и безумием… Похоже, у луноликих стервятников Перен многому научился.

— Спасибо! — прокричал я.

Он резко обернулся. Я не успел понять, что происходит, когда тяжелый чугунный шар на цепи, описав полукруг, врезался мне точно в голову. Меня перевернуло, мир стал быстро сжиматься, пока не превратился в едва различимую точку, я упал на землю, а сверху, накрыв меня изувеченным телом и заливая теплой кровью, рухнул Перен по прозвищу Давай. Я услышал, как в его спину кто-то резко вонзил меч. Судя по звуку, он так и остался торчать там, покачиваясь…

Через некоторое время сражение переместилось под самые стены города.

Конница так и не вступила в битву. Позднее я узнал, что ее командир заранее заключил соглашение с королем Стерпора: конники просто отошли в сторону и ждали, пока все закончится. Король Стерпора был хитер и изворотлив, как демон высшего круга: он не только действовал силой, а просчитывал военные действия на несколько ходов вперед, постоянно меняя рекогносцировку по ходу развития событий…

Сознание возвращалось ко мне тяжело. Я выплывал из небытия, как лодка со сломанным рулем, которая попала в шторм, осталась на плаву и теперь вошла в зону абсолютного штиля, сильный ветер сбивает ее с правильного курса, но течение все же несет в нужном направлении. Меня мутило. Вокруг был мрак, потом я понял, что просто не могу поднять тяжелые веки. «Поднимите мне веки», — пробормотал я. На мне лежало что-то тяжелое. Я напрягся и сбросил с себя груз. Перен перевернулся, меч в его спине слабо скрипнул о позвоночную кость, тело лежало теперь на боку, глядя на меня остекленевшими глазами. Любимец болотных дроф был мертв. Мой взгляд постепенно прояснился. Вокруг все было усеяно свежими трупами — грязный ворон, запачканный в чьей-то крови, с надсадным карканьем тащил что-то из разрубленного в пояснице тела. Другой с удовольствием клевал лицо мертвеца. Я приподнялся на локте, ощутил, что в порезанном боку закололо, оторвал прилипшую к ране рубашку и осмотрел длинный разрез. Он уже покрылся коркой, рана затянулась — начинала подживать. Оставалось только порадоваться моей колдовской физиологии. Вот только творить заклятия я не мог. Встать на ноги было трудновато. Помогая себе руками и превозмогая боль в разбитой голове, я сел и осмотрелся кругом с некоторой долей беспокойства. И не зря. Увидев, что я пошевелился, ко мне мгновенно кинулись несколько солдат армии Стерпора. Они сильно спешили, наверное, опасались, что я сейчас вскочу на ноги и окажу им посильное сопротивление. Я стал приподниматься, но подоспевшие воины мгновенно подхватили меня и скрутили руки за спиной веревкой.