В доме кто-то скрывался. Дверь заперта и закрыта на засов. Я постучал. Рашид стал кричать в окно. Никто не ответил. Я снова постучал в дверь и ставни.

— Выходите! Не бойтесь! Мы просто хотим поговорить!

Но никто не ответил. Они не собирались разговаривать с нами.

— Просто не верится, Рашид! Я столько всего пережил, чтобы добраться до этого места!

Он пошел вверх по холму, к лесу. Я последовал за ним. Пару раз оглядывался, чтобы проверить, не следит ли кто-нибудь за нами из окон. Но ставни по-прежнему были закрыты. Рашид даже не оглянулся.

Вскоре я понял, куда мы направлялись. Около леса снег лежал странными маленькими сугробами, и, приблизившись к ним, я увидел, что это кладбище. Некоторые надгробия сделаны из камня, другие — из дерева. Все очень скромные. Никаких памятников, мавзолеев и крестов. Кое-где — фотографии умерших. Рашид начал расчищать снег с одного из надгробий, затем — с другого. Я делал то же самое, читая имена, иногда всматриваясь в лица. Фотографии крестьян в нарядной одежде; фотография юной невесты на могиле старой женщины; фотографии детей, которые никогда не вырастут. Здесь лежали целые поколения. Но ни на одной из могил я не нашел фамилии Куртовиц.

— Смотри, — показал Рашид.

В углу кладбища слой снега был совсем тонким, и из-под него виднелась земля. Там стояло с полдюжины деревянных табличек с именами. Последние установили дня два назад. Остальным было около недели.

— Могилы мусульман, — объяснил Рашид, — в них только мусульмане.

— Что здесь произошло?

— Я же говорил тебе, Курт. Скоро начнется война. Люди готовятся к ней. Избавляются от врагов.

— Кто это сделал?

— Сербы. Возможно, хорваты. Они расчищают себе дорогу.

— Но что они сделали им?

— Они не сербы. И не хорваты. И они — мусульмане. — Он нагнулся и аккуратно расчистил снег с последней таблички. — Помнишь, что я говорил тебе, Курт? О справедливости? За нее нужно бороться.

Я ничего не ответил, только подумал: «Черт с тобой, Рашид. Черт с твоей справедливостью. Я проехал полмира, чтобы отыскать это место, которое не имело ко мне никакого отношения. Я мечтал узнать о том, кто я, где мои корни, но нашел лишь запустение. А Рашид опять говорит о своей войне, хотя это даже и не его война, и все время повторяет: „Я же тебе говорил“. К черту твою войну. К черту твою справедливость. И тебя тоже». Но я ничего не сказал ему, только пошел на край кладбища и посмотрел на долину внизу.

— У нас посетители, — заявил Рашид.

Из леса к нам направлялись мужчина и мальчик. Ребенку было лет восемь, но он шел впереди, а мужчина с худым, заросшим косматой бородой лицом и широко, невинно раскрытыми глазами держал ребенка за руку, как будто полностью от него зависел. Они показались мне странными. Как и все вокруг.

Рашид поприветствовал их, и мальчик ему ответил. Вскоре они разговорились.

— Что случилось? — спросил я через пару минут, но Рашид знаком показал мне молчать и продолжил беседовать с мальчиком. Наконец он повернулся ко мне.

— Мальчик не хочет говорить, что здесь случилось.

Он снова заговорил с ребенком. Я слышал, как он произнес слово «Куртовиц». Мальчик отрицательно покачал головой.

— А как насчет мужчины? — перебил я Рашида. — Узнай, может, он что-то слышал о моей семье.

С мужчиной было не все в порядке. Мальчик снова заговорил.

— Он глухонемой, — перевел Рашид.

— Рашид, ради Бога, спроси, может, он помнит хоть кого-нибудь по фамилии Куртовиц в этой деревне? Или в соседней?

Мальчик выслушал его, потом обратился к мужчине на языке жестов. Они не были похожи на те, которыми пользуются сурдопереводчики в теленовостях. Мальчик показывал жесты очень медленно, иногда касаясь руки мужчины, будто своей собственной. Тот едва реагировал на прикосновения. Мне казалось, что у него проблемы и со зрением. Наконец он покачал головой.

— Здесь нет никого с фамилией Куртовиц. Но знаешь, Курт, твой отец уехал отсюда более сорока лет назад. Возможно, с его семьей что-то случилось. Ты же не знаешь. И эти люди скорее всего не смогут нам помочь.

Я пытался сосредоточиться, но мысли путались. Может, это не та деревня? Нет. Мы не могли ошибиться. Я даже не знал, кого именно ищу здесь. Людей с фамилией Куртовиц. Это так просто. Кто-то должен знать. Но кто?

— Что здесь произошло? — Я указал на новые могилы. — Может, они расскажут?

— Мне кажется, мальчик не хочет об этом говорить.

— Пусть спросит мужчину.

Как только глухонемой стал понимать суть вопроса, в его глазах блеснула надежда. Меня это удивило. Он начал быстро жестикулировать, а потом замер в полной растерянности.