Замок Сновидений

Аннотация

Сны — очень опасная штука. Им абсолютно нельзя доверять. Допустим, читаете вы сейчас вот этот текст — но кто знает, вдруг вам все это снится? Вдруг на самом деле вы — великий Кармин, правитель замка Опасный, самого безумного и сумасшедшего замка, застывшего между мирами?

Значит, договорились: вы — король. Только вот в чем проблема: вы умерли. Почили, отошли в мир иной, «склеили ласты». Причем это с вами случается уже не в первый раз. В прошлые разы вам как-то удавалось выпутаться, но сейчас вас уже хоронят... Надо срочно что-то предпринимать!

Предисловие Вот и ещё одна книга о замке! Снова загадки и тайны замка Опасного в очередной необычайно увлекательной приключенческой повести, автор которой, Джон де Ченси, предположительно написал и другие книги о замке. Все дело, однако, в том, что такого человека, как мы установили, не существует ни в одном из известных миров. Читатели предыдущих повестей из этой серии уже знакомы с замком, его обитателями и тайнами. Но так как порой книги серий читаются в произвольном порядке, краткое изложение событий в той последовательности, в какой они происходили, послужит уважаемому читателю карманным путеводителем в мир и бесчисленные вселенные замка Опасного. Замок Опасный — это крепость, стоящая на границе равнин Баранты, в местности, известной под названием Западные Пределы, в мрачном и унылом мире. Невозможно сказать ничего определенного ни о величине замка — кроме того, что он огромен, ни о его устройстве — кроме того, что оно не поддается описанию. Его внешние очертания постоянно сдвигаются и перестраиваются, так же, впрочем, как лабиринты его коридоров. Это действительно запутанный лабиринт, столь же опасный, сколь и непредсказуемый. Однако изменчивость — не единственная особенность замка, ибо почти за каждой его дверью, за каждым окном, почти за каждыми воротами в пределах крепостных стен существует другой мир. И вот через эти ворота — или, как их называют местные обитатели, порталы — проходят в замок самые разнообразные создания: клыкастые и волосатые, покрытые чешуей и шерстью, существа фантастические и невероятные, некоторые даже ужасней, чем призраки, являющиеся в самом жутком из ночных кошмаров. Но не все, оказывающиеся здесь, — монстры. На самом деле большинство Гостей замка — люди, а большая часть «нелюдей» — довольно славные ребята, несмотря на иногда устрашающую внешность. Хотя замок Опасный весьма неординарен, он все же остается замком со всеми его порядками и может даже похвастаться собственным королем. Имя его Кармин, повелитель Западных Пределов и, с благоволения богов, король Королевства Опасного. Скупые слова порой выразительнее и весомее любой гиперболы, поэтому не будем превозносить достоинства короля Кармина, а скажем лишь, что он волшебник и замок для него — источник магических сил. Король — радушный хозяин, он обходителен со своими Гостями и всячески заботится о них, так что им хочется посещать замок снова и снова. Что же все-таки представляет собой замок и как он появился? Это долгая история. Легенды замка Опасного столь же бесконечны, как и миры, которые в нем заключены. И только немногие из этих легенд записаны на бумаге. Теперь перейдем наконец к тексту. Эта книга — шестая из серии под общим названием «Видения короля». Хотя и предыдущие повести изобиловали «темными местами», казавшимися непостижимыми для исследователей замка, но именно эта книга обещает стать настоящим проклятием для ученых на многие столетия, её многочисленные загадки могут так и остаться неразгаданными. В основе всего написанного о замке ранее лежала доля истины. Истории, рассказанные в предыдущих книгах, были в высшей степени правдивыми, насколько мог убедиться ваш покорный слуга, замковый библиотекарь и летописец. Должен признаться, что самые драматические перипетии навеки запечатлелись в моей памяти. Но это ни в коей мере не относится к событиям, которым посвящена лежащая перед вами шестая книга. Ни об одном из этих происшествий не упоминается в летописях Опасного, ни одна из описанных драм не разыгрывалась ни в стенах замка, ни в его окрестностях. Почему же эта книга так отличается от предыдущих? Может быть, это просто фальшивка, состряпанная каким-нибудь шарлатаном, который продал её в надежде на щедрый гонорар нечистоплотному издателю, а тот, в свою очередь, не распознал мошенничества? Я, правда, сомневаюсь, что все было именно так. И все же у меня нет объяснения, почему этот текст выделяется по стилю и содержанию среди других. Сплошные головоломки! Как разобраться в этих, извините, постмодернистских приёмчиках? Как вам нравятся главы «Тест № 1», «Тест № 2» и т. д.? Как объяснить псевдонаучные сноски, большинство из которых не имеют никакого отношения к описываемым событиям? Может, это просто шутки? Почему, когда автор пускается в эсхатологические рассуждения, он употребляет столько бранных слов? И вообще, эти претензии на научные изыскания просто смешны. Ну, пожалуй, достаточно, и так ясно, что подобное чтиво вряд ли может восприниматься как серьезный текст, достойный изучения. Возможно, эта книга и занимательна, но, определенно, она не является произведением искусства, несмотря на всю свою претенциозность. Вопросы, вопросы, вопросы… Я и не надеюсь, что на них когда-нибудь найдутся ответы. Причина в том, что и сам замок, и истории о нем окутаны тайной. Из-за сомнительного происхождения эти россказни столько же раздражают, сколь и забавляют. Анализируйте, объясняйте и интерпретируйте их, как вам будет угодно, но действуйте на свой страх и риск, потому как книга эта, похоже, подтверждает заявление деконструкционистов о том, что художественный текст не сводится к единому смыслу. Короче говоря, любой текст, с одной стороны, имеет смысл, а с другой стороны — полная бессмыслица, и этой двойственности нет конца, как бы ни был проницателен критик, пытающийся разгадать смысл произведения. Нравится нам это или нет, но мы должны смириться с тем, что даже в сфере художественной литературы существует подобный принцип неопределенности. Несмотря на все вышеперечисленные изъяны и странности, эта книга, как и предшествующие, очень занимательна. Если не обращать внимания на несовершенство стиля, читается она легко и быстро, и мы торопимся переворачивать страницы одну за другой, чтобы узнать, что будет дальше. А потом ужаснемся, увидев счета за электроэнергию… Я не стану больше ничего говорить. Вот «Замок Сновидений», книга загадочная и апокрифичная. В конечном счете вопрос о её достоверности навсегда останется открытым, ибо замок Опасный содержит в себе не просто несколько миров, а целое множество. Кто скажет, что события, описанные здесь, не случались в одном из этих миров? Только не я! Осмирик, Королевский летописец и библиотекарь. Замок. Комната для игр — Ты идёшь завтра на жабометания? — Что? Линда Барклай, хорошенькая блондинка с голубыми глазами, волшебница общего профиля, причем первоклассная, оторвалась на минуту от карт и настороженно взглянула на Джина Ферраро, своего партнера по бриджу, в ожидании очередной его колкости. — Куда иду? — переспросила она. — На жабометания, — ответил Джин, осторожно выкладывая карты в линию. — «Игры Доброй Воли по стрельбе в индюков». «Розыгрыш Кубка по плевкам воздушными шариками». Да без разницы, как они там его называют. — Ты говоришь о международном рыцарском турнире? — поинтересовалась темнокожая Дина Вильяме, сидящая слева от Линды, и, повернув голову, адресовала следующую свою реплику странному существу напротив — большому мохнатому зверю с белой шерстью, который был её партнером в этом роббере: — Заявляй, Снеголап. Прозвище Снеголап было вполне оправданно: существо держало карты в снежно-белых лапах, увенчанных длинными и такими же белыми когтями. Это, впрочем, не мешало ему ловко раскладывать масть. Снеголап язвительно фыркнул: — Где тебя учили сдавать такие карты? — Вечно ты чем-то недоволен, — проворчал Джин. — И причем каждую партию. Поэтому я прихожу к выводу, что все твои жалобы — из разряда какой-то хитрой стратегии. — Хитрой чего? — Снеголап глубоко вздохнул. — Я пас. — Не думай, что тебе удастся кого-нибудь одурачить. — Жабометания… — неодобрительно покачала головой Линда. — Как жестоко — метать беспомощных лягушек! — Чепуха, — возразил Джин. — Их специально для этого разводят. В сущности, они и живут только для того, чтобы их метали. Это вообще цель их жизни. — Общество защиты животных должно об этом знать, — заявила Линда. — Не премину им сообщить. Тройка пик. — Кстати, а что это за жабометания такие? — полюбопытствовала Дина. — Я думала, там будут рыцарские поединки, кони, копья… Я пас. — Пики, — поправил Джин. — Я слышал, сейчас не придерживаются правил традиционного ведения боя. Соревнования проходят на поле и очень напоминают средневековые Олимпийские игры. И соперники по-прежнему рискуют сломать себе шею. Четверка без козыря. — Или соперницы, — сказала Линда. — Женские рыцарские турниры тоже существуют. Четверка без козыря, Джин? Ты сегодня слишком опасно играешь. Не забывай, мы уязвимы. — Поздно, — заявила Дина, — взятки не возвращаются. — Идешь на шлем? — размышлял вслух Снеголап. — Хочешь рискнуть? Джин грустно вздохнул: — В последнее время здесь такая скукотища. Надо хоть немного встряхнуться. — Теперь и мне так кажется, когда ты это сказал. Кстати, я пас. — Кстати, о риске. Может, ты не будешь притворяться трусливым опоссумом? — Кто такой опоссум? Казалось, Снеголапу все нипочем. Потомок белого медведя и двуногого кота, он имел свирепые желтые глаза и дурно пахнущие зубы, но, несмотря на устрашающую наружность, характер у этого зверя был вполне миролюбивый и дружелюбный. В комнате для игр царило оживление. За шахматным столиком сидели заядлые игроки Клив Далтон и лорд Питер Такстон. Видимо, партия близилась к концу, и оба не сводили глаз с шахматной доски, что предвещало неминуемую ссору. В другом углу бренчала на гитаре медноволосая веснушчатая Мелани Макдэниел. Инструментом она владела неплохо, но когда затягивала какую-нибудь шотландскую балладу, её контральто неприятно дребезжало на высоких нотах. Тем не менее её окружали пять восторженных слушателей. — «И весь наш Юг погряз в безделье», — ни к кому не обращаясь, продекламировал Джин. Дина нахмурилась. — Опять чья-то поэзия? — Она взглянула на Линду. — Он опять цитирует чужие стишки. — Между прочим, это я сам сочинил, — огрызнулся Джин. — Врунишка, — небрежно бросила Линда. — Ну хорошо, хорошо. Вообще-то это стихотворение сочинил один бессмертный поэт. Лучший из поэтов. Видя, что никто не собирается проявлять вежливость, Дина нехотя спросила: — Правда? И кто же? — Джеральдо. — Хватит заливать! — Нет, правда! Джеральдо. [1] Это из раннего. Заявляй, Линда. — Бубновая пятерка. — У тебя только один туз? — удивился Снеголап. — Ещё один спрятан у меня в рукаве, кляузник. — Господа, с такими картами мы просто сотрем вас в порошок, — захихикал Снеголап. — Иду на шлем, — объявила Дина. — Ты прав, Снеговичок. Мы заберем все взятки и будем наблюдать, как они медленно идут ко дну — Джин, почему бы тебе не заняться чем-нибудь полезным? — Линда обожала давать ценные советы. — Возьми Снеговичка — и вперед, к новым исследованиям и приключениям! Тебе любой мир открыт. В конце концов, в замке их сто сорок четыре тысячи! 1 Джеральдо Ривера — известный американский тележурналист, ведущий ток-шоу. — Примечание переводчика. Джин откинулся в кресле и почесал ногу. — Линда, ты что, забыла, мы же с ним только на прошлой неделе вернулись с осмотра, так сказать, достопримечательностей. Ты слышала что-нибудь о развалинах храмов? — Да я повидала десятки развалин в самых разных мирах, — ответила Линда. — Я имею в виду мир, отдаленно смахивающий на Ангкор. В него можно попасть через портал возле лестницы в Королевскую башню. — А, да-да, припоминаю. Там нашлось что-нибудь интересное? Джин пожал плечами. — Развалины и джунгли. Мечта археолога. Иначе говоря, скукотища и москиты размером с вертолет. — Я до сих пор чешусь, — пожаловался Снеголап. — После того как мы наконец оттуда выбрались, — продолжил Джин, — позаглядывали в другие порталы. Но не нашли вообще ничего занимательного. — Да не может быть, — возразила Линда, — Хотя, наверное, мы уже исследовали самые интересные миры… — Требуется кардинальная смена обстановки. — Почему бы тебе не устроить небольшие каникулы и не съездить домой? Кстати, как поживают твои родители? — Спасибо, ничего. Проводят зиму во Флориде. — Ну вот и навести их. — Никогда не любил Флориду зимой. И летом тоже. — Тогда отправляйся в Калифорнию. Ты не был там с тех пор, как… Линда слишком поздно осознала, что ступила на зыбкую почву. — С тех пор как Вайя бросила меня ради байкера, — с горечью проговорил Джин. — Извини. Не хотела тебя расстраивать. — Да ничего. Она ведь была амазонкой, королевой варваров, когда я нашел её [2] и, как ни пыталась стать цивилизованным человеком, все равно возвратилась к своему прежнему состоянию. Надеюсь, она счастлива. 2 Книга «Замок Похищенный» — Думаешь, она все ещё в Южной Калифорнии? — Она вступила в клуб в Лос-Анджелесе, но сейчас может быть где угодно, — сказал Джин, внимательно изучая свои карты. — И вообще никому не известно, может, она уже вовсе не с этими байкерами. — Когда ты в последний раз получал от неё известия? — поинтересовалась Дина. — Когда она прислала письмо, в котором сообщала, что бросает университет. — Может, тебе попытаться её разыскать? — спросила Линда. Джин нахмурился. — Да зачем? Думаю, ей и без меня хорошо. Она королева племени и привыкла, что её обслуживает целая гвардия мужей и любовников. — Как-то ты очень грустно это сказал… — заметила Линда. — Правда? Нет. Совсем нет. За карточным столом продолжилась торговля. Джин объявил о пяти бескозырных, а Линда раскрыла своих двух королей. — Шестерка червей. — Пас, — сказала Дина. — Джин, дорогой, объявляй. И помни, в океане много рыбы. — Терпеть не могу рыбу. Что за черт, семь бескозырных! Линда посмотрела в потолок. — Джин, не надо было. Снеголап хихикнул. — Большой шлем! Дружище, тебе никогда меня не побить. — Ощущать постоянный риск — вот мой стиль жизни, — Джин не слушал его. — И чем ещё мне занять свое время? Кроме того, ведь сделка совершалась на словах, а как всем известно… — Джин, — прервала его Линда, — для скуки нет и не может быть оправдания. Ты живешь в замке Опасном, самом интересном месте во всей Вселенной — даже, можно сказать, во всей чертовой Мультивселенной — или как ты там называешь то огромное, что содержит вселенные. — Метавселенная. Джин пожал плечами в ответ своим мыслям. — Попробуйте заняться гольфом, — вмешался в разговор новый собеседник. Игроки в бридж одновременно повернули головы и взглянули на Клива Далтона, худощавого подвижного мужчину, который до этого добрых пятьдесят минут пребывал в глубокой задумчивости. Простецкий облик Далтона не вязался с его манерами высокооплачиваемого адвоката, очевидно, приобретенными в прежней жизни, где Далтон, правда, подвизался всего-навсего литературным агентом. — Но вы-то как раз забросили ваш любимый гольф, — заметил Джин. — Он забросил, — Далтон показал на своего противника по шахматам, — а я нет. — Лорд Питер, вы вправду решили раз и навсегда отказаться от гольфа? — спросила Дина. Светловолосый лорд Питер Такстон оторвал взгляд от шахматной доски. В темно-бордовом пиджаке с галстуком он выглядел очень импозантно. Хотя, вероятно, ему не стукнуло и тридцати, он был из тех, кто и в двадцать пять выглядит на все сорок. — В жизни больше не возьму в руку клюшку. — И мячик, — добавил Далтон. — Никогда! — Лорд Питер, вы ведь всегда ненавидели гольф, — вдруг вспомнил Джин, — но позволяли мистеру Далтону втянуть себя в игру. — Ну а теперь все, — важно ответил лорд Питер. — Больше не буду играть в гольф. Никогда. — Он настроен решительно, — важно кивнул Далтон. — С тех пор как ему удалось раскрыть те убийства [3] , он стал невыносим. — Не печальтесь, мистер Далтон, — утешила гольфиста Линда, — вы легко найдете себе другого партнера по гольфу. 3 Книга «Замок Убийственный». — Иногда я играю с Рашидом, но это совсем не то. Ведь так забавно было выслушивать ругательства его лордства. — Очень рад, что своим обществом подарил вам столько удовольствия, — сухо произнес лорд Питер. — Да, лорд, вы были просто неподражаемы. — Однако в будущем, боюсь, вам придется поискать развлечений где-нибудь в другом месте. — Но у меня есть шанс услышать ваши незабываемые проклятия в конце этой партии. — Она ещё далеко не закончена. Не говори гоп, пока не перепрыгнешь. — Рано или поздно это произойдет, милорд. Лорд Питер взглянул на доску и что-то недовольно заворчал себе под нос. — Нет, точно что-то должно случиться, — вдруг сказал Джин, — И тогда я, как обычно, начну с тоской вспоминать деньки, когда страдал от безделья. Между прочим, я всегда стараюсь и сам не скучать, и на других тоску не наводить. — Джин, ты утомителен, как дорожная пробка! — прервала его Линда. — Ну что, мы будем сегодня играть или нет? — Да, мэм. Кто ходит? — Я пропускаю, — отозвалась Линда. — Тогда я хожу, — ответил Снеголап и выложил на стол шестерку червей. — Кстати, — спросил Джин, — а что поделывает Кармин? — Кто его знает? — пожала плечами Линда. — Наверное, как всегда, занят бизнесом в одном из миров. — Да он везде уже сунул свой нос. — Он король, и это входит в его обязанности. Мелани допела шотландскую балладу, с улыбкой выслушала аплодисменты и запела бретонскую песню. Карты не шли к Джину и Линде. Линда была в этой игре «болваном», и Джин побил её королеву трефовой картой, а затем походил бубновым валетом и снес трефы, а потом вдобавок и червы. В общем, он сделал всё, чтобы спасти их с Линдой игру, но Дина все испортила своим валетом: соперники оказались слишком сильны в червах. Контракт был проигран. — Вот черт! — воскликнул Джин, бросая карты на стол. — Обошлись бы малым шлемом, — сказал Снеголап, — мы бы взяли часть взяток, и все. — Обойтись… — пробормотал Джин. — Приятель, ты какой-то невеселый. — Weltzschmerz. [4] — Это ещё что? — Кажется, это по-немецки, — предположила Линда. — Джин, вечно ты бросаешься иностранными словечками, чтоб повыпендриваться. 4 Мировая скорбь (нем. ). — Ага, я же у вас главный интеллектуальный сноб. Слышали бы вы, как я ругаюсь на санскрите. — Это что, город такой? — поинтересовался Снеголап. — Нет, ты путаешь со Скрантоном, — сказал Джин. — Кстати, я умею ругаться по-скрантонски, — и он медленно поднялся из-за стола. — Пойду, пожалуй, прогуляюсь. — Пойти с тобой? — предложил Снеголап. — Спасибо, дружище, нет. Хочется побыть одному. Надо подумать о том о сем. — Как хочешь. — Ладно, увидимся, — Джин помахал всем рукой. Снеголап проводил его взглядом и покачал большой головой: — Ну, не знаю. Как-то мне неспокойно. Он странно себя ведет в последнее время. — Это хандра, — сказала Линда. — Она действительно начинает одолевать, как подольше побудешь в замке. Пришла Мелани и продемонстрировала гитару с порванной струной. — Лопнула, — пожаловалась она, — Надо найти другую. — Не обязательно, — сказала Линда и, откинувшись в кресле, скрестила руки и закрыла глаза. На карточном столе вдруг что-то появилось — маленький сверток. Мелани радостно его схватила. — Ух ты, новая струна! В действительности она ничуть не удивилась, поскольку не раз видела, как Линда демонстрирует мастерство материализации. — Спасибо, Линда! — Не за что, — отозвалась Линда, зевая. — А где твои дети? Как по сигналу в зале появились две нянечки в чепчиках, держа на руках по младенцу. — Вот они, мои дорогие, — пропела Мелани, подбежала к нянечкам, взяла одного из малышей и поднесла к столу. — Ты можешь отличить, кто из них кто? — спросила Линда. — Конечно, и всегда могла, — ласково ответила Мелани и приподняла одного из младенцев так, чтобы присутствующие видели его личико. — Вот это Рейф. Хочешь подержать? — Я? Конечно! — И я такого хочу! — заявила Дина. — Своего собственного или одного из них? — И своего хочу, но сейчас я возьму братика вот этого карапуза. — Его зовут Гарет. Линда, этот тебе. Поддерживай его головку. Вот так, поняла? Линда осторожно взяла драгоценную ношу. — Ах, он такой тяжеленький! Мелани взяла другого младенца и вручила его Дине. — Они оба так быстро набирают вес! Дина умело взяла Гарета на руки. А Линда пощекотала Рейфу подбородок. — Ату, кто это у нас? Малыш испугался и заплакал. — Благодарю вас, — крикнула Мелани выходившим из зала нянечкам и повернулась к Линде. — Они прожорливы, как троглодиты. У меня грудь все время болит. — Тебе повезло, что у тебя есть молоко и ты можешь обоих кормить грудью, — сказала Дина. — Грудное молоко — самое лучшее для младенцев, но с близнецами очень трудно. Кстати, а куда Джин ушел? — Не знаю, — сказала Линда. — В последнее время он выглядит каким-то подавленным. — Просто только недавно стало заметно. На самом-то деле он такой с тех пор, как Вайя его бросила, — грустно сказала Линда. — Джин никогда этого не признает, но она была любовью всей его жизни. — Что же это за женщина такая? — Настоящая красавица. — Это уж точно, — кивнул Далтон. — С тех пор, — продолжала Линда, — Джин бродит по замковым мирам в поисках средства, которое помогло бы её забыть. Он никогда не признает этого, но это правда. — И когда он расстался с ней? — поинтересовалась Мелани. — Думаю, как раз перед твоим появлением в замке. — Загадочные вы создания, люди. Хоть убей, не понимаю я вас, — вмешался в разговор Снеголап. Линда повернулась к нему. — Что ж такого непонятного? — Спаривание. Я хочу сказать, то, как вы к этому относитесь. — А как это происходит в твоем мире? Не помню, чтобы ты об этом рассказывал. — Что происходит? — Ну, это… Ну, ты понимаешь. Снеголап пожал плечами. — Да ты просто делаешь это, и все. Это то, что должно быть сделано: ты встаешь, идешь и кончаешь с этим. Вот, собственно, и все. Потом возвращаешься домой и спишь целую неделю. — Хм, понятно. — Возможно, так даже лучше, — заметил Далтон. — Никаких тебе волнений, никаких разбитых сердец, цветов и прочей чепухи. — Может, это и самый лучший способ, — возразила Линда, — но звучит совсем уж невесело. — Невесело? — с сомнением переспросил Снеголап. — А при чем тут веселье? — Ну, во-первых, — начала Линда, но передумала и сказала только: — Ах, Снеговичок, лучше поговори об этом с Джином. — Как скажешь, Линда. Но, по правде говоря, я не очень интересуюсь этим вопросом. — Иногда и я думаю, что тема эта не заслуживает того внимания, которое ей уделяется, — заметил Далтон. — В любом случае, — сказала Линда, — мне хочется, чтоб Джин забыл прошлое. Он такой мрачный в последнее время, видно, ему совсем плохо. — Когда-нибудь он её забудет, — заверила Мелани. — Ведь я смогла забыть отца этих двух маленьких крошек. — И ты совсем не вспоминаешь Чеда? — прямо спросила Линда. Губы Мелани тронула легкая улыбка. — Время от времени. В основном ночами, когда в замке так тихо… — Мелани вдруг нахмурилась. — Знаешь, Линда, за эти несколько месяцев я рассказала тебе почти все свои любовные истории, и только сейчас меня осенило, что я ничего не знаю о твоих любовных секретах. Честность за честность. — О чем ты? — фыркнула Линда. — Да ладно тебе. — Меня столько раз бросали, что я решила купить себе портативный батут, — по крайней мере, будет не так больно падать. — Кажется, ты как-то упоминала своего приятеля. — Да, у меня водилась пара дружков, больше того, у меня был жених. Но из этого абсолютно ничего не вышло. — Такое чувство, будто я подслушиваю, — произнес Далтон, уставившись на шахматную доску. — Мне нечего скрывать, — пожала плечами Линда. — И даже хотелось это рассказать. — Между тем я незамужняя мать и вынуждена нести на себе клеймо позора, — трагическим голосом проговорила Мелани. — Ой, да никому до этого дела нет, — отмахнулась Линда. — А мне есть. Я все ещё верю в брак. Можете называть меня старомодной. — Подобно сексу и любви, — кивнул Далтон, — брак стоит за пределами моды. Институт брака существовал всегда и будет существовать вечно. — Мистер Далтон, вы уж точно старомодны, — заметила Линда. — Дорогая моя, вы правы. И я краснею от гордости. — А что такое брак? — вмешался Снеголап. Повисло неловкое молчание. — Ну, это… — начал Далтон. В коридоре послышалась какая-то возня, крики и непонятный шум. — Что там такое? — поинтересовалась Линда. — Пойду посмотрю, — Мелани поспешила к двери. — Может быть, это то самое приключение, которого ожидал Джин, — высказал предположение Далтон. — В Опасном не приходится долго ждать. — Не люблю таких встрясок, — нервно заметила Дина. — Предпочитаю тишину и спокойствие. — Я и сама иногда тоскую по спокойствию, — сказала Линда. — Особенно когда всякие твари начинают махать мечами. — Да уж, вполне можно было бы обойтись без всякой нечисти, — нахмурилась Дина. — Сколько можно! С тех пор как я здесь, все время кто-нибудь лезет в замок. То синие уроды, то демоны, то какие-то психованные двойники. Все какие-то страшилки. — Она помотала головой. — Нет, это не для меня. — Временами здесь и в самом деле атмосфера несколько накаляется, — согласился Далтон. — Но это полезно для кровообращения. Разгоняет застоявшуюся кровь. Всегда хорошо, когда… — Ха-ха! Далтон посмотрел на лорда Такстона: этот победный возглас исходил именно от него. — Дорогой лорд Питер, ради всего святого, что стряслось? Такстон откинулся в кресле, на губах его играла самодовольная улыбка. — Я сделал ход! — Мои поздравления. И как же вы походили? — Слоном на ферзя. Вот убедитесь: вам шах. Далтон изучил расположение фигур на столе и спокойно сказал: — Вы совершенно правы. — Вам всегда удавалось выходить сухим из воды, но не на этот раз. Я разбил вас по всем статьям. У вас два варианта: либо походить королем, либо ферзем взять слона, но тогда ваш ферзь будет в опасности. А если вы походите королем, я все равно загоню вас в угол — это лишь вопрос времени, — скрестив руки на груди, лорд Такстон торжествовал. — Ну и задачка, — одобрительно сказал Далтон. — Как мастерски вы расставили для меня эту ловушку. — А вы были так любезны, что с легкостью в неё попались. — Да-да, это уж точно, вот только… Лорд Такстон привстал. — Что «вот только»? — Насколько я понимаю, если я возьму вашего слона моим ферзем, вам шах… и, следовательно, если я не ошибаюсь, — это мат. Лорд Питер с ужасом смотрел на Далтона, прекрасно понимая, что тот прав. — Это невозможно! — Я бы никогда не стал шутить с вашим лордством. Лорд Питер побледнел. — Думаю, что мне лучше отправиться к себе и пустить пулю в лоб. — Зачем же себя так утруждать. Кроме того, вы испугаете горничных. Лорд Питер задумался: — Ты прав, они не захотят заходить в комнату, и там всегда будет беспорядок. Лучше я сброшусь с Королевской башни. — А вот это мысль! Дина и Линда захихикали, но, когда увидели лицо Мелани, вбежавшей в зал, тут же замолчали. — Что там, Мелани? — с тревогой спросила Линда. — Слуги… — ответила Мелани, — слуги говорят, что с лордом Кармином что-то случилось. Какие-то вести пришли из того мира, где он сейчас. — О боже, и что? — Говорят… — Мелани сглотнула и с трудом продолжила: — говорят, что он умер. Нижние уровни. Возле башни королевы Волоча за собой длинный бумажный шлейф отпечатанных на компьютере листов, Джин шел по коридорам четырнадцатого этажа главной башни замка в поисках прохода в какой-нибудь интересный мир. Все предыдущие попытки ничем не заканчивались. В очередном арочном проеме он увидел необычную картину: перед ним открывался вид на прекрасный пейзаж — деревья, трава, кустарники и яркое солнце. Необычность заключалась в том, что эта приятная местность находилась не за пределами замка в строгом смысле слова, это была часть мира, совершенно обособленного от замкового пространства. По местной терминологии такой проход в другую вселенную назывался порталом. Джин взглянул на распечатку. Это был список порталов с названиями и описаниями, составленный в соответствии с их расположением. Список включал сотни наименований, однако описание их местонахождения было по меньшей мере забавным. Например: «Двенадцать шагов на восток, вдоль стены между лавкой медника и комнатой королевских белошвеек, справа от пилястры с растительным орнаментом». Очень мило! На этом этаже сотни пустых комнат! Никто уже не помнит, когда был составлен этот каталог порталов: в прошлом тысячелетии или даже раньше. Данные были взяты из старинного талмуда, хранящегося в библиотеке замка, и обработаны главным компьютером. Джин вспомнил портал, о котором шла речь. «Аркадия, — прочитал он вслух название. — Мягкий, здоровый климат. Фауна: небольшие и безобидные существа. Население: по всей видимости, необитаема. Флора: богатая и разнообразная. Иными словами, ничем не примечательный мир». Один из тысячи подобных порталов, прекрасное место для пикников и загородных прогулок: холмы, деревья, трава. Но для искателя приключений — никакого интереса. Джин двинулся дальше. Перед началом своего похода он сменил повседневные средневековые одежды на универсальный костюм, который сотворила по его просьбе Линда. Комбинезон из плотной синтетической ткани защитного цвета был снабжен множеством кармашков на молниях и широким ремнем. На ремне болтались ножны с охотничьим ножом, а также разные мешочки для компаса и других полезных вещей. Походные сапоги, рюкзак за плечами — в такой амуниции Джин был готов к любому климату, от зноя пустыни до холода тундры. Конечно, невыносимая жара или нестерпимая стужа не очень приятны, но ведь, в конце-то концов, он сам выбирает, куда ему отправиться. А вот выбрать-то он как раз и не мог. В рюкзаке — продовольствие на неделю, во фляжке — вода на три дня. А в голове — полная каша. Джин сам не знал, чего же он, собственно, хочет. Поразвлечься? Попутешествовать? Если так, то ему просто нужно с недельку побыть одному, наблюдая, как плещется рыба в кристально чистом горном озере, или созерцая небесный свод, усыпанный молчаливыми звездами, или лучше отправиться на поиски минералов к высохшему белокаменному ложу древних морей, или на крайний случай просто поразглядывать причудливые складки собственного пупка… А может, стоит совершить путешествие в необитаемую вселенную с неисследованной культурой? Было бы интересно найти мир в той же исторической эпохе, что и Земля. Да, когда выбор слишком велик — не всегда хорошо. Может быть, война? Вдруг это как раз то, что ему нужно? Надо все хорошо обдумать. Джин не считал себя кровожадным. Правда, он любил помахать мечом и участвовал в многочисленных сражениях; но для каждой его битвы имелись веские причины: приходилось защищать друзей от всяких напастей или замок от захватчиков или свергать какой-нибудь гнусный режим в одном из миров, случалось ему и просто померяться силами с хорошим противником. Все законно. Конечно, ему приходилось убивать, и не раз. Иногда и полулюдей, то есть негуманоидов и не совсем гуманоидов. Действительно ли он этого хочет? Чувствует ли он непреодолимое влечение к подобным вещам? Способен ли проливать кровь только ради собственного удовлетворения? Джин остановился у очередного портала, но, заглянув в темный и туманный проем, пошел дальше. Нет, он не любил убивать, и ему надоели конфликты. Последние несколько лет замок переживал одно потрясение за другим: осады, дворцовые интриги, распри, нашествия чужаков, все в Опасном буквально ходило ходуном из-за нестабильности мультивселенных. Хотелось ли Джину чего-то подобного? Нет. «Буря и натиск» ему точно не нужны. Ещё один портал, ещё один мир. Ничего выдающегося, если не считать соляных копей под темно-бордовым небом. Он снова зашагал по коридору, выложенному камнем. Чего он действительно жаждал — так это приключений. Ему хотелось организовать экспедицию и сделать какое-нибудь открытие. Найти исток Нила. Взобраться на Эверест. Проехаться на санях через Антарктику. Спуститься в батискафе и измерить глубину Марианской впадины. Или сделать нечто подобное в одном из неизведанных миров. Вот ещё один портал. Опять прекрасное место для пикников. Он пробежал глазами пару страниц в списке, тщетно пытаясь найти что-нибудь поинтереснее. Некоторые описания звучали завлекательно, однако на деле вполне могли оказаться заурядной рекламой для туристов. Джин просматривал страницу за страницей. Список выдал ему Джереми, главный специалист по компьютерам. Выдать-то выдал, но сказать, насколько точна информация, не мог. Порталы имеют обыкновение смещаться, а описания были составлены тысячи лет назад. Не раз предпринимались попытки обновить данные, но работа была уж больно трудоемкой. Возможно, только Кармин, владыка Королевства Опасного, знал каждый мир и как в него можно попасть. Однако сам он утверждал обратное, а все обычно верили его королевскому слову. Сделав неловкое движение, Джин выронил на пол часть бумаг, а наклонившись за ними, упустил и всю пачку. Он громко выругался и пнул листы ногой. Бумага разлетелась по всему коридору. Тогда горе-путешественник собрал все в одну кучу, зашвырнул в ближайшую нишу и, отряхнув от пыли руки, зашагал дальше. Справа показалась дверь, и Джин вошел в одну из бесчисленных гостиных замка, обставленную, как обычно, деревянными резными креслами и столами. Каменные стены были украшены гобеленами с изображением сцен охоты. Казалось, комнату недавно посещали — на одном из столиков стояла большая ваза со свежими фруктами. Джин снял рюкзак, взял яблоко, развалился на диване и рассеянно начал жевать. Все бесполезно. Одно из двух: или он недостаточно настойчив, или удача отвернулась от него. Не было такого случая, чтобы ему не удавалось найти интересный мир. Раньше только пожелай, и они сразу же появлялись. Может, дело в другом: то, что когда-то было новым, теперь превратилось в банальную обыденность? Наверное, он уже достаточно повидал интересных миров и теперь ему пора возвратиться домой, в свой родной мир. Но чем больше он думал о доме, тем меньше хотелось возвращаться. Дом. Что такое дом? Что такое, собственно говоря, Земля? Огромный клубок волнений и стрессов. Джин попытался вспомнить, о каком очередном мировом кризисе кричат заголовки газет. Нет уж, это точно не для него. Итак, он не едет домой, следовательно, остается здесь, а это означает продолжение все той же скуки. Да что же это с ним такое? Почему ничто в этом волшебном, фантастическом замке не волнует его? Может, это просто депрессия? Джин сообразил, что подобное часто случается с людьми. Чем он лучше других? Нет, он чувствовал, что это не депрессия, хотя раздражение, томление и скука, которые он ощущал, были близкими к ней симптомами. Может, надо подлечиться? Надо сказать, что к терапии Джин относился довольно скептически. То, что требовало продолжительного времени, всегда вызывало у него сомнения. Конечно, терапия полезна, если нет проблем с головой… Он всегда и всему пытался дать рациональное объяснение. Может, его неприязнь к медицине — это и есть определенный симптом? Стоит обратиться к врачам, и не скоро от них избавишься. «Вы на что-нибудь жалуетесь? Нет? Ну, значит, вам просто необходимо подлечиться». Джин вдруг расхохотался. «Видите ли, доктор, я живу в большом волшебном замке. И вот однажды, когда я сдирал с дракона шкуру, меня вдруг посетило безысходное чувство бесполезности всего этого…» Нет, так не пойдет. Его отправят прямо в дурдом. Он вздохнул и отшвырнул недоеденное яблоко, затем, обдумав свой неблагородный поступок, встал, чтобы подобрать его, и увидел, что огрызок закатился в портал. Джин заглянул в проем, и глазам его предстал мир, воистину прекрасный. Дул свежий бодрящий ветерок, раскачивались многовековые сосны. По крайней мере, деревья были похожи на сосны, хоть и оранжевого цвета. Впрочем, если хорошо подумать, то на сосны они были вообще не похожи. Несмотря на оранжевые «несосны», место напоминало Джину западную часть Колорадо или Юту. За исключением ярко-бирюзовых скал. Может, сплавы меди? А розовое небо? Из-за частичек космической пыли? Он в жизни не видел ничего подобного. Потрясающе! Это напоминало черно-белые фотографии национального парка, раскрашенные в невероятные цвета. Он вернулся в комнату забрать свои вещи. Не повредит зайти в такой мир и осмотреть все вокруг. Далеко заходить он не будет, пока не удостоверится, что там ещё никто не побывал. Обычно это удается определить. Незаселенные миры гораздо интереснее тех, что уже испорчены цивилизациями и всякими техническими приспособлениями (от каменных топоров до жестяных банок для пива). А мусора хватает везде. Джин вошел в проем и оказался в незнакомом ярком мире. Да, это именно то, что он искал. Несколько дней одиночества для серьезных мыслей и мечтаний. Немного уединения, чтобы подзарядить свои духовные батарейки. Если бы ему на самом деле нужны были приключения, он бы выбрал какой-нибудь опасный мир, обитаемый, который потребовал бы глубокого исследования и большой осторожности. Не говоря уж о преодолении языкового барьера, обучении традициям, сочинении убедительной легенды о себе и тому подобной ерунде. Нельзя просто так взять и влезть в обитаемое пространство — нужна специальная подготовка. Он уже столько раз нарушал это правило, что отлично знает, насколько это опасно. Ему и правда нравилось здесь. На севере (насколько, конечно, он мог определить направления) — горы со снежными шапками, на юге — оранжевый лес, а посредине — аквамариновые бесплодные земли. Растительность была довольно необычной, но не только цветом: ему попался кустарник, с тонких стеблей которого свисали набухшие почки в форме алмаза, а вслед за этим в глаза бросилось растение, напоминавшее скульптуру в авангардном стиле, сделанную из прозрачных пластиковых труб. Джин остановился и достал компас. Он почти угадал ориентиры. Горы на севере. Он пойдет туда и попробует найти горное озеро. Вряд ли, конечно, удастся поесть рыбы, хотя у него есть удочка и крючки. Едва ли этот мир похож на Землю, здешняя пища ему, наверное, не подойдет. Но в рюкзаке продуктов — на целую неделю. Джин сглотнул слюну, он не отказался бы и сейчас перекусить — ведь у него с собой столько вкусностей. Было тепло, правда, к вечеру наверняка похолодает. Что ж, и это не проблема, есть суперкомфортная одноместная палатка и спальный мешок, выдерживающий тридцатипятиградусный мороз. Джин шел уже минут десять, ориентируясь по солнцу. Пробираясь по зеленовато-голубой долине, он заметил, как на скалах сверкнули желтые блики. Когда путешественник спускался в узкий каньон, неожиданно раздался такой грохот, что он аж подпрыгнул. Он взглянул вверх — грозовых туч не было. Странно. И вдруг в небе вырисовался какой-то движущийся объект. Черт подери, надо возвращаться. Похоже, на сей раз интуиция подвела: этот мир не только обитаем, но и технически развит. Джин с минуту постоял, наблюдая за траекторией летящего аппарата. Вблизи он напоминал американский шаттл — серебристый, компактный, с треугольными крыльями. Но как же он приземлится? С того места, где стоял Джин, подходящей площадки для посадки видно не было: слишком мало места. Если, конечно, этот аппарат не способен приземляться вертикально. Теперь шаттл кружил над каньоном, непонятным образом удерживаясь в воздухе, — потеряв скорость, он уже давно должен был рухнуть на землю. Сделав полный круг, серебристая машина начала снижаться. В самый последний момент летательный аппарат явно потерял управление, с силой рухнул на землю и перевернулся. Джин ласточкой бросился за большой валун, но взрыва не последовало, и, выждав с минуту, он встал, отряхнул брюки и посмотрел на место крушения. Шаттл лежал на земле, только облачко пыли витало над обломками. Джин бросился вперед, но по мере приближения к аппарату замедлял шаг. Неизвестно, уцелел ли кто-нибудь, кто бы там ни был. А как они поведут себя, увидев его? Может быть, там и люди, но это не сильно успокаивало. В фюзеляже открылся овальный люк, зашипел выходящий воздух. Джин остановился, но никто не вышел. Тогда, вытянув шею, он постарался издали заглянуть внутрь, но там было темно, и ему удалось рассмотреть лишь, что кабина начинена приборами и оборудованием. Он снял рюкзак и подошел к люку. Прямо перед ним свисали провода, он отодвинул их в сторону, протиснулся внутрь и осторожно пробрался мимо перевернутой вверх дном приборной доски. Впереди висела похожая на человеческую фигура, опутанная коконом из кабелей, ремней и каких-то трубок. Разглядев голубой с серебристым отливом скафандр и прозрачный шлем, Джин решил, что это пилот, и подобрался поближе, чтобы помочь пострадавшему. Это была девушка, совсем молоденькая! И очень необычной внешности: с короткими, белыми, как у альбиноса, волосами и темной, бронзовой кожей, будто после отдыха на Палм-Бич. Лицо с правильными резкими чертами было привлекательным, а по мере привыкания к контрастам начинало даже казаться красивым. Девушка-пилот медленно открыла глаза. Нет, она не альбинос. У неё были такие синие глаза, каких Джин ещё никогда не видел, и ещё с фиолетовым оттенком. Ему показалось, что в них светятся зеленые искорки. Костюм на груди у девушки был порван и запачкан кровью. Джин не знал, что делать, и боялся навредить. И все же не мог оставить её истекать кровью. Пока он добежит до замка, пройдет не менее двадцати минут, да ещё столько же времени уйдет, пока подоспеет помощь. Лучше он как-нибудь сам осторожно распутает провода, вызволит пострадавшую и попробует оказать помощь. А когда удостоверится, что с ней все более или менее в порядке, то побежит в замок. Он вылез из кабины, подобрал свой рюкзак и вернулся обратно, пробираясь сквозь многочисленные провода. Встал на колени и стал осторожно снимать с раненой комбинезон. Тут он заметил среди разбитых приборов аптечку первой помощи и протянул было руку, чтобы достать коробочку, как вдруг ему в подбородок уперся ствол бластера. Джин перевел взгляд на лицо девушки. Глаза её сверкали от ярости, и она что-то сердито произнесла на языке, похожем на смесь немецкого с латынью, с примесью острых испанских словечек. Джин молчал, и летчица заговорила снова, видимо приказывая что-то сделать. — Извини, — пробормотал он наконец. — Я ни слова не понял из того, что ты сказала. Раненая хотела что-то ответить, но тут веки её затрепетали, бластер упал на пол, голова поникла, и она, потеряла сознание. Джин осторожно извлек оружие из рук девушки, осмотрел его и со вздохом облегчения откинул в сторону. «Да, бластер что надо, похоже лазерный», — подумал он. Он вытащил нож, готовясь разрезать клубок проводов. Это оказалось непросто, шланги приходилось пилить, ремни же были сделаны из ещё более прочного материала, но в конце концов пленницу удалось высвободить. Он уложил раненую на пол и выпрямился, чтоб перевести дух. Теперь главное — предотвратить утечку горючего. В голове мелькали ужасные картины того, что может произойти, начнись в кабине пожар. Все-таки надо попробовать вытащить девушку. Она могла двигаться, значит, спинной мозг не поврежден; можно надеяться, что и позвоночник цел. Он вдруг понял, что пострадавшей не хватает воздуха, и решил стянуть с неё шлем. На воротнике обнаружились зажимы, он отстегнул их и начал вращать шлем по часовой стрелке, но ничего не получалось. Тогда он попытался покрутить в противоположную сторону, шлем поддался, и Джин легко снял его. Свежий воздух привел раненую в чувство. Она пробормотала что-то и попыталась встать. — Ты можешь идти? Она проворчала что-то в ответ. — Давай помогу. Он поднял её, и оба с трудом выбрались из самолета. Девушка бессильно опустилась на землю и сидела так, понурив голову. Ему хотелось что-нибудь для неё сделать. Он не был волшебником, как Линда или другие Гости замка, но мог вспомнить какое-нибудь заклинание. Даже прожившие в Опасном не так уж долго, овладевали азами магии. А Линда к тому же обучила его приему, который мог сработать и сейчас. Коротенькое заклинание призывало на помощь языки всех вселенных, и Джин часто прибегал к нему, исследуя обитаемые миры. Порой оно срабатывало, порой нет, но никогда не мешает попробовать. Он поднял правую руку, указательным пальцем нарисовал в воздухе круг, а над кругом крест и произнес короткое слово. Потом повернулся к девушке. — Как ты себя чувствуешь? Она подняла голову, удивленно и подозрительно посмотрела на него. — Ты знаешь язык вселенной. Но ты ведь чужеземец. — Просто я использую… специальный прибор. — Имплантант? Он кивнул. — А ты не очень похож на чужеземца. Ты странный. Откуда ты? — Я прибыл из мира, которого ты наверняка не знаешь. — А здесь ты что делаешь? Эта планета охраняется. Должна предупредить тебя, что Нарушители идут за мной по пятам. Я пыталась запутать следы, но они скоро обнаружат фазофотонный след корабля. У них очень совершенная техника. Если они найдут тебя со мной, то убьют. — А с тобой что будет? — спросил он. — Меня будут пытать, — она глубоко вздохнула и сильно закашлялась. Затем оглядела Джина с ног до головы: — Кто ты? — Меня зовут Джин. Если тебе нужна медицинская помощь, я могу найти врача. — Где? — Она казалась озадаченной. — Кто-то ещё из ваших здесь? — Это трудно объяснить. Но я действительно могу помочь тебе. — Все в порядке, — твердо сказала она. — Когда Нарушители атаковали, меня задело, и… — она прикоснулась к тому месту, где комбинезон был разорван, — небольшое кровотечение, но все уже прошло. Внутренних повреждений нет. В общем, ничего серьезного. — Надо, чтобы кто-нибудь осмотрел рану, — настаивал Джин. — Ты ещё не сказал мне, кто ты и что здесь делаешь, — резко заметила она. — Пират? А может, ты из военных? — Что-то вроде того, — ответил Джин. — Я… Его голос утонул в страшном гуле. По небу летели какие-то блестящие штуковины, оставляя за собой тонкие следы. Теперь Джин был уверен, что аппарат девушки — это космический корабль или, по крайней мере, спасательная капсула и эти три появившиеся аппарата тоже из космоса. — Это они, — произнесла девушка. В голосе её не звучало никаких эмоций, будто смерть и опасность были обычным делом её жизни. Она повернулась к Джину и улыбнулась. — Принеси, пожалуйста, мой бластер. Джин нырнул в космический корабль, достал оружие и свой рюкзак и отдал бластер девушке. Взяв его, она щелкнула каким-то рычажком на рукоятке и протянула обратно Джину. — Держи. — Зачем он мне? — Пожалуйста, застрели меня! Равнина Он все шел и шел. Над головой — темная бездна. Под ногами — непонятная твердь, не похожая ни на камень, ни на землю. Что-то вроде сверхпрочного линолеума. На горизонте мерцал тусклый зеленоватый свет. Казалось, что источник света не только не становится ближе, а, наоборот, отдаляется. Вокруг расстилалась голая равнина. Ни скал, ни ручьев. Никаких геологических образований. Абсолютно ровная и бесконечная поверхность, и ни единой тени. Он не знал, кто он. Вернее, он подозревал, что знал, только в данный момент эта информация не была ему доступна. Просто он забыл. На какое-то время. Но был уверен, что часть его мозга все ещё хранит эту информацию. Это успокаивало. Иначе все утратило бы смысл. Он продолжал убеждать себя, что потеря памяти — лишь временный недуг, что память вернется и он снова сможет произнести свое имя. Так бывает. Важна сама уверенность в том, что имя у него есть. Имя очень важно для человека, ведь оно дарует ему личность, индивидуальность, а личность — это незыблемая ценность. Здесь, на равнине, как раз этого-то и не хватает. Здесь любой предмет, по сути, не является самим собой: с одной стороны, он есть, а с другой стороны, его нет. Есть только равнина. И он есть, разумеется. Уже утешение. Собственное существование успокаивало. И все же без имени даже существование становилось условным. Дискретным. Зависящим от… Он не знал, от чего… Шагал он совершенно беззвучно. Когда ноги касались земли, чувствовалась каждая косточка стопы. Он обладал весом, массой, энергией (в конце концов, он ведь двигался), инерцией — иными словами, всеми свойствами, присущими физическим телам. Также он имел форму и цвет, хотя определить цвет было трудно из-за отсутствия освещения. Вот и все, что он знал о себе. Ему нравилось идти. Это было его целью. Ему необходима была цель. Ничего другого не оставалось — просто идти без определенного направления, передвигать ноги, перемещать свой вес, балансировать и снова перемещаться в пространстве и балансировать. Без определенного направления, поскольку все направления были одинаковы. Он просто шел. Не было направления, не было места назначения. Равнина бесконечна, бесконечен и путь. Он мог бы идти целую вечность, потому что ему нравилось идти, просто куда-то двигаться. Но время от времени можно останавливаться и отдыхать. Он остановился и повернулся. Горизонт оставался на том же расстоянии, что и прежде. И так, наверное, будет всегда: одна и та же тусклая, сероватая, резко очерченная полоска горизонта. Чем-то странная. И недостижимая… Он посмотрел вниз. Пол или почва, нечто твердое, бесцветное, темное. Серое, точнее темно-серое. Какое-то вещество, твердое, холодное. Какое твердое и холодное место… Он потянул носом воздух, но никаких запахов не почувствовал. Ему казалось, что он обладает способностью что-то ощущать, но лишь отчасти. Он мог видеть, но не мог слышать и не чувствовал запаха. Возможно, здесь просто нечего слушать и нет запахов? Но все это не важно. Какая разница? Он пошел дальше. Интересно, дышит ли он? Ему казалось, что нет. Не ощущалось ни малейшего колыхания воздуха, не говоря уже о ветре. Он попытался дышать, и ему это удалось. Однако требуется ли ему вообще дышать, впускать воздух в легкие? И вообще, есть ли у него легкие? Нужны ли они ему? Он не знал. Он многого не знал. Нет, не так. Он многое забыл. Ведь человек не может вот так вдруг прекратить знать, кто он и что он. А забыть может. Он снова остановился. Что-то послышалось? Осмотрелся вокруг. Ничего. И слышно ничего не было. Он пошел дальше. Где он находился, прежде чем попасть сюда? Ответа не было. Чем он занимался, до того как очутился в этом месте? Ответа нет. Он задумался о времени и пришел к выводу, что здесь времени не существует. А вот он был здесь всегда. Нет! Что-то в нем самом мешало в это верить. Он не всегда был здесь. Следовательно, когда-то его пребывание в этом месте началось. Когда, он определить не мог, но точка отсчета, несомненно, имела место. И время здесь было. Просто невозможно было определить его ход. И снова ему послышался голос, который произнес… Он остановился и стал напряженно вслушиваться. Ему казалось, он слышит свое имя. Где-то далеко-далеко… Имя? Но он ведь не знает своего имени! Как бы ему хотелось снова обрести имя! Возможно, если он услышит его звучание ясно и отчетливо, то узнает. Но сейчас он ничего не слышал и вообще сомневался, что здесь можно хоть что-нибудь услышать. Просто он так жаждал вспомнить свое имя, что ему причудилось… Снова он зашагал, сохраняя прежний темп, быстро и целенаправленно. Без направления и без места назначения. Интересно, что же это за мир такой, где всего так мало? Темнота, некая твердая поверхность под ногами и немного света. Он сам. И все. Что же это за вселенная? Как она существует? Кто бы мог мечтать о таком месте? Ведь здесь нет ничего, о чем можно было бы мечтать. Все это напоминало кошмарный сон в лихорадке (он едва ли помнил, что такое лихорадка). Но чья лихорадка? Чей сон? Его. Это был его сон. Ему снился сон. Но это не было похоже на сон. Все-таки скорее реальность (он точно не помнил, что такое сон). Но это все же сон. В голове у него был полный туман. Это он знал. Лучше не задумываться, чтобы окончательно не запутаться. Достаточно просто идти, двигаться. Даже если двигаться в неизвестном направлении по бесконечной равнине. Он вернулся к вопросу, что же делал, прежде чем попасть сюда. Что-то же он должен был делать. У него была жизнь, в этом он был уверен. Жизнь — странная вещь. Нечто существующее, интересное и безгранично разное. Текучее. Совсем не похожее на это место, однообразное и устоявшееся. Нет, жизнь совсем не такая. Жизнь — это перемены, постоянные перемены. А здесь перемен нет. Жизнь — это движение с целью, задачей, мотивом. А в данных обстоятельствах не присутствует ни одно из этих понятий. Жизнь… это намного, намного больше того, что он видит перед собой. Однако этим и ограничивались его знания о жизни. Больше он ничего не помнил. Единственное, что он точно знал, — что жизнь отличается от того существования, которое он вел здесь. Когда же с ним произошел этот переход из жизни в существование? И в чем причина? Слишком много вопросов и слишком мало возможностей на них ответить. Приходится сказать себе в очередной раз, что лучше всего ни о чем не задумываться. Но ему необходимо думать. Думать — это его сущность. О! А в самом деле, он все же Кое-что знал о себе. Он был мыслителем. Он мыслил. Он все время думал, его разум напряженно работал подобно механизму с крутящимися шестеренками и вертящимися колесиками. Он продолжал идти. Ему хотелось идти. Он будет идти и идти, так как движение является единственной его функцией в этом мире. Необходимая и достаточная причина для существования. Горизонт далеко, все так же далеко, как и раньше. И так будет всегда. Он будет идти целую вечность. Над ним — темная бездна. Он окружен бесконечной лентой призрачного света, а горизонт ограничивает беспредельность этого мира. И этого достаточно. Море Установилась тихая, безветренная погода. На море стоял полный штиль, небо заволокла туманная дымка. Неподходящий день для выхода в море. Легкий ветерок едва шевелил парус. Рябь на воде просто несерьезная, и Трент сдался. Был брошен якорь, без особой на то необходимости, и яхта «Прямо в цель!» неподвижно застыла на воде. Трент загорел, как настоящий моряк, кожа приобрела бронзовый оттенок, соломенные волосы выгорели и стали золотисто-белыми. Солнце и ветер огрубили кожу, мягкие женственные черты лица заострились, стали мужественнее, тверже. За время пребывания в этом мире он не раз выходил в море. Это мир Шейлы, его жены, могущественной чародейки. Сейчас рыжеволосая красавица Шейла голышом принимала солнечную ванну, растянувшись на палубе. Трент загляделся на изящные очертания её попки, восхищаясь совершенной геометрической формой двух полусфер. Он обожал Шейлу: её длинные ноги, упругие бедра, натренированные икры, изящные изгибы ступней и особенно три коричневые родинки на её спине. — Ты так сгоришь, — заметил он. — Я намазалась классным солнцезащитным кремом. — Все равно сгоришь. Тебе хватает и пяти минут на солнце, чтобы стать похожей на вареного рака. Нахмурившись, Шейла перевернулась и села. — Неужели это все-таки правда? Что рыжеволосые никогда не загорают, черт бы их побрал, — и она провела рукой по плечу. — Терпеть не могу свою кожу. — Не говори так. — Моя кожа — что хочу, то и говорю. — А мне нравится. Она засмеялась. — Подойди и поцелуй меня, моряк. Он подчинился. Шейла легонько укусила его за нос. — Ты такой аппетитный, что так и хочется тебя съесть. — Звучит заманчиво. — Мне нравится, как ты выглядишь. Настоящий морской волк. — А как тебе мой кливер? — Что такое кливер? Трент улыбнулся и показал. — О! И он тоже! — Ты у меня настоящая мореплавательница. — Нет. Я настоящая озорница. — Ты рискуешь, если учесть, как ты одета. — Дорогой, я вообще не одета. — Ты прекрасна! — Ну спасибо, дорогой, — она чмокнула его в лоб. — Вот это жара! Трент снял солнечные очки и потер глаза. — Да уж. И душно. Наверное, домой придется идти на моторе. — Ветра нет? — Полный штиль. Если мы подождем часок-другой, жара ещё усилится; а мне что-то не хочется поджариться тут заживо. Потом, похоже, будет шторм. — А может, хороший шторм остудит эту ужасную жару? — Шторм вполне может остудить нас, и навсегда, если мы здесь застрянем. — Я полностью вам доверяю, капитан. Вы доставите нас в бухту Шейлы в целости и сохранности. — И в мир Шейлы. — И в клуб Шейлы, пожалуйста. Трент? — Да, дорогая? — Тебе понравилось на моем маленьком курорте? — Конечно! — Тебе не надоело помогать мне? — Управление отелем дает столько возможностей для продвижения по карьерной лестнице, помогает удовлетворить чувство собственного достоинства и… Она легонько ударила его по плечу. — Я серьезно! Тебе не понравилось? — Конечно понравилось, дорогая. Прелестное место. Солнце, песок, море и восхитительный банановый дайкири. — А скучно не было? — Ну, может, самую малость. Скорее я раздражался, когда приходилось иметь дело с особенно привередливыми Гостями. — А, ты про лорда Питера? — С тех пор как Кармин совершил непростительную ошибку, наградив его титулом, лорд стал просто невыносим. — А разве он не из высшего сословия? Он всегда вел себя как аристократ. — Сомневаюсь. Но я уверен, что сам он всегда считал это оплошностью, которую надо исправить. И теперь благодаря Карми… — Его величеству, уж будь любезен! — Ай, да пошел он! — Трент, он ведь король! — Он мой брат, и я его люблю. Как брата, конечно. Хочешь шампанского, дорогая? — Я когда-нибудь отказывалась от шампанского? Трент принес ведерко со льдом и откупорил бутылку шампанского. Хлопок — и пробка дугой полетела в воду. — Ты загрязняешь море! — сочла должным заметить Шейла. — Этот мир принадлежит только нам, а так как мы его единственные обитатели, мы можем себе это позволить. — Ну и оправдание! — сказала она с укоризной. — Лучше все-таки хранить мир в чистоте. — Пробка — это ещё не загрязнение. Успокойся и пей. — Да, мой господин. Благодарю. Какие красивые бокалы! Где ты их взял? Надеюсь… не из бара? — Откуда ж ещё? — У нас кончается посуда. — Ты ещё наколдуешь. — Но это так утомительно! Я никак не могу справиться со всем хозяйством. Лампочки, полотенца, посуда… — На кой черт люди прут полотенца из отелей, — размышлял Трент. — Никогда не понимал этого. — А пепельницы! А ещё мыло, сахарницы, в общем, они берут все, что только не прибито к полу. — Это обычное дело. Интересно, кто эти постояльцы отеля? Я имею в виду тех, кто не из замка. — Они появились вместе с отелем, когда я его сотворила, — лукаво улыбнулась Шейла. — Призраки? — Манекены. — Декорации. Безжизненные декорации. — Я разговаривала с некоторыми из них. Вполне приятные люди. Трент отпил шампанского. — Тебе придется поколдовать, чтобы они навсегда забыли, откуда они. Когда тебе наконец надоест этот райский уголок, который ты сама и придумала? — Думаешь, я устану от него? — А думаешь, нет? Шейла поразмыслила. — Знаешь, мне здесь нравится гораздо больше, чем в замке. Замок такой темный и угрюмый. — Ну, замки все такие. — А Опасный в особенности. — Согласен. Но там на сто сорок три тысячи девятьсот девяносто девять игровых комнат больше, чем здесь. — Некоторые из них ужасны. — Это правда, но есть и вполне приличные. Знаешь, я бы не отказался от перемены обстановки. — Правда? Трент, ты хочешь уехать? — Нет, дорогая. Я хочу быть там, где счастлива ты. А здесь ты, как я вижу, очень счастлива. — Трент опустился на палубу рядом с Шейлой и задумался на минуту. — Но рай может быть таким скучным! Иногда мне действительно не хватает замка. Шейла поставила бокал и легла на спину. — Кажется, ты как-то сказал, что не можешь жить в замке. Это из-за проклятия? — Да. — Его наложил на тебя отец? — Вот именно. Старый папаша король. — Ты не рассказывал мне, почему он это сделал. — Да просто так. Отец запретил мне жить в замке, потому что я был несносным мальчишкой. — Неужели? — Да. Я был вспыльчив, заносчив и честолюбив. Я хотел стать королем. — Но отец предпочел Кармина. — Нарушив правила наследования престола. — Но ведь Кармин старше тебя? — Нет, — ответил Трент. — Я старше его на четыре минуты. Шейла подняла голову. — Что? — Мы близнецы. Братья-близнецы. — Ты никогда не говорил мне об этом. — Да, кажется, — подумав, сказал Трент. — Однако это правда. — Из-за этой разницы в четыре минуты ты и думал, что должен стать королем? Чтобы все было справедливо и законно? — Да. Но отец плевать хотел на законы. Он очень любил Карми. А меня ненавидел. Он даже не задумывался, кто будет носить корону после его смерти. — И Карми… то есть Кармина короновали. — Да, но перед этим я заставил его хорошенько попотеть. — Я слышала, что ты бросил ему вызов. — Я почти победил его. Но хочу заметить, что с трудом. — Трент вытянул ноги, оперся на переборку яхты и усмехнулся. — Знаешь, как давно это было? — Знаю, — сказала Шейла. — Хотя что ты, что он — вы оба выглядите не старше чем на тридцать пять. — Магия, моя дорогая, магия. — Ерунда эта магия. Итак, вернемся к проклятию. Ты что, не можешь и шагу ступить в замке? — Не совсем. Я не могу долго в нем оставаться. Через какое-то время у меня появляется непреодолимое желание убежать. — Как плохо! — Было ещё хуже. Раньше у меня случались страшные приступы тревоги. Меня трясло, как в лихорадке. Но я кое-что сделал, чтобы заклинание уменьшило свою силу. — Хочешь сказать, теперь ты можешь жить в Опасном? — В общем, я не уверен. Может, заклинание со временем ослабло. Такое иногда бывает. В ленивой тишине раздался крик чайки. Трент взглянул вверх, на небесно-голубой навес из хлопка. — Честно говоря, я не проверял, сколько времени мне можно находиться в замке. Но пробовать у меня нет никакого желания. — Так мы здесь надолго останемся? — Шейла, дорогая моя, я буду там, где счастлива ты. — Ты такой галантный, черт побери. — Ну, я же принц. — Самый что ни на есть. — А ты принцесса, помни. Принцесса Королевства Опасного. Шейла села, притянула мужа к себе и поцеловала. — Спасибо, я чувствую себя сказочной принцессой. — Знаешь, когда я встретил тебя, я… Трент повернул голову. — У нас гости, — сказал он. Шейла приподнялась. — Это катер. Наверное, Снеговичок катается на водных лыжах. — Посмотри-ка: один катер, без лыжников. Направляется к нам. — Должно быть, в отеле что-то случилось, — озабоченно сказала Шейла, протягивая руку за купальными трусиками. — Кажется, это Джулио. — Нет, не Джулио, — сказал Трент, прикрывая глаза от солнца. — Это уже интересно. — Кто там? — Похоже, это Тайрин, а с ним два стражника. — Что? Они никогда не входили в эти воды! — Никогда, — Трент нахмурил брови. — Как ты думаешь, что произошло? — Сейчас узнаем, — принц поднялся. Катер заглушил мотор и подошел к левому борту яхты. Один из стражников бросил Тренту канат. Тайрин, капитан охраны замка, приветственно махнув рукой, закричал: — Эй! На яхте! Трент поймал конец каната и завязал узел. — Ваше королевское высочество, — начал капитан охраны, — простите великодушно… — Что стряслось, Тайрин? — Разрешите подняться на судно, сэр? — Разрешаю. В море Тайрин был, наверное, самым неуклюжим из всех сухопутных жителей. Трент помог ему забраться на палубу. Трудно было не заметить удрученное выражение лица капитана, и Трент осторожно спросил: — Что-то произошло в замке? Тайрин с трудом собрался с духом. — Ваше королевское высочество, нас постигло огромное несчастье. Мне очень жаль, но я вынужден сообщить вам, что ваш брат, король, скончался. Шейла вскрикнула и закрыла лицо руками. Трент отвернулся и уставился на море. Последовала долгая пауза, слышно было, как волны плещутся о борт яхты. Наконец Трент выговорил: — Как это произошло? — Этим утром его нашли мертвым за собственным рабочим столом во дворце Электора… — В… — В Малновии. Это такой мир, сэр. Король был там придворным волшебником. — Малновия… Малновия, — Трент почесал в затылке. — Я слышал это название, но больше ничего не знаю. — Этот мир похож на Землю. Его легко представить: Западная Европа, восемнадцатый век. Научно высокоразвитый, но преобладает аграрный… — Да, я вспомнил. Божественная музыка, прямо как на Земле в век классицизма, но более причудливые музыкальные формы, и обычаи слегка отличаются. — Трент вздохнул. — И почему я вспоминаю такие мелочи? — Сэр, его величество очень любил этот мир, главным образом из-за музыки. Трент кивнул. — Карми классицист до мозга костей. И он снова посмотрел на море. — То есть был. Но ты так и не сказал мне, из-за чего он умер. — Сэр, мне очень жаль, но причина ещё не известна. О смерти короля нам сообщил придворный врач, а позже доктор Мирабилис подтвердил этот факт. Ваше королевское высочество, боюсь, что сомневаться в этом не приходится. — Король умер, да здравствует король! — провозгласил Трент. — К несчастью, я забыл его имя. — Единственного сына и наследника короля зовут Брэндон. — Ах, Брэндон. Да, конечно. Хороший парнишка. Сколько ему лет? — Двенадцать, сэр. — А кажется, родился только вчера. — Трент глубоко вдохнул соленый морской воздух. — Какая полагается процедура? — Нужно назначить регента, сэр. — Уже созывали министров? — Пока нет, сэр. Заседание начнется через час. Меня направили к вам, чтобы просить оказать нам честь своим присутствием при обсуждении столь важного вопроса. Трент кивнул. — Пожалуйста, передай членам Тайного Совета, что через час я буду в Палате. — Принц послюнявил палец и вытянул руку вверх. — Если, конечно, нам хоть немного повезет с ветром. — Сэр, позвольте предложить вам… Трент взглянул на катер. — Нет, мы останемся на яхте. Я не могу доверить её посторонним. Тайрин выпрямился. — Но ваше королевское высочество… — Мне требуется время, Тайрин, нужно все обдумать. Может быть, я опоздаю, но приеду. Скажи, чтобы без меня не начинали. Тайрин низко поклонился. — Слушаюсь, сэр. — Держись, старина. Смерти, увы, никому не избежать, даже таким, как мы. — Да, наверное. Тем не менее… — Тайрин искал подходящие слова. — Да, друг мой, смерть — это удар по системе. Тем более что мы внушили себе ложное чувство защищенности по причине своего долголетия. — О-ох, — вздохнул Тайрин и грустно покачал головой. — Он был великим человеком. Трент колебался лишь долю секунды. — Одним из величайших. А теперь ступай. Настало печальное время, трудный момент. Ты нужен в Опасном. Иди. — О-ох, — снова вздохнул Тайрин и, встрепенувшись, поклонился принцу: — Ваше королевское высочество. Потом, чуть повернувшись, поклонился Шейле. — Моя леди! — Ах, Тайрин, — Шейла подошла к нему и крепко обняла. Капитан потоптался на месте, не решаясь обнять её в ответ. — Я должен идти, моя леди. — Будь осторожен. Тайрин пытался изо всех сил. Но когда он перебирался из яхты в катер, его не привыкшие к морю ноги подвели: одна нога стояла на палубе яхты, тогда как другая едва коснулась борта катера. Не сумев удержать равновесия, Тайрин с шумом бултыхнулся в воду. Несмотря на столь комичное происшествие, никто не засмеялся. Взобравшись наконец с помощью стражников в катер, Тайрин, промокший до нитки, с несчастным, но гордым видом произнес: — Нехороший сегодня день. Он отдал швартовы, запустил двигатель, и катер понесся прочь, направляясь в гавань. Шейла чуть не плакала. — Не могу поверить. Просто не могу поверить, что его больше нет. — Я тоже, — пробормотал Трент. Они стояли, обнявшись, и смотрели, как кружат над водой чайки. Пора было сниматься с якоря. Трент спустился вниз, покрутил что-то в двигателе, тот закашлял и наконец, весело пыхтя, заработал. И в тот же момент покровительница мореплавателей и владычица морей принесла морской бриз, раздувший паруса яхты. Планета По петляющей тропинке они пробирались сквозь нагромождения валунов. Джин, глядя на лицо девушки-пилота, на её закушенную губу, догадался, что она испытывала мучительную боль. Он подхватил бедняжку и помог ей идти, не отводя в то же время глаз от неба, где каждую секунду мог появиться вражеский корабль. Казалось, те, кто гнался за ними, потеряли след. Джин заметил, что три корабля промелькнули далеко в вышине. — Как по-твоему, приборы слежения вышли из строя, когда ты приземлилась? — спросил он. — Они следили за мной, когда я вышла с орбиты, но я использовала… — Она вскрикнула, словно наступила на колючку. — Я знаю кое-какие хитрости для приземления. Кое-что могло и сработать. — Похоже на то. — Они полетят, ориентируясь на ложные датчики, а мы успеем добраться до испытательной шахты. — Это что? — Просто заброшенная шахта. Разработку там так и не начали. Техника законсервирована, и о существовании шахты не знали, пока её не обнаружили уборщики мусора. Надеюсь, мы найдем там многоканальный передатчик. — Что-то вроде радио? Она вопросительно посмотрела на него. — Что за странное слово? Радио? Нет. Он передает не в обычном диапазоне, а через каналы, предназначенные для рассеивания волн… — Как это? Она пожала плечами. — Ты что, неотесанный мужик из глухой галактической деревни? Неужели тебе нужно объяснять, что такое сверхсветовые средства связи? — Ты не ошиблась: можно сказать, что я из глухой провинции, — признался Джин. — Может, ты ещё и на межгалактическом не говоришь? — нахмурилась она. — Мне казалось, я тебя понимаю… У тебя что, электронный переводчик? — Да что-то вроде этого. — А ты не дурачишь меня? — Просто сложно объяснить. Далеко ещё до той шахты? — Она должна быть сразу за тем хребтом. О… Она опустилась на колени. — Передохнешь? — Нет! — Она собрала все силы и, опершись на его руку, встала. — Нам главное попасть в шахту и послать сигнал бедствия. Они рано или поздно поймут, что их обвели вокруг пальца, и начнут искать. Это лишь вопрос времени. Розовое небо стало зловеще темным, словно надвигался шторм. Оранжевый куст нервно подергивался от поднявшегося ветерка, скалы в тени зазеленели ещё ярче. Уже десять минут путники шли по неровной местности. — Послушай, правильно ли я понимаю? — заговорил Джин. — Ты собираешься подать сигнал с помощью этой многоканальной штуковины; значит, сигнал, о котором ты говоришь, можно легко перехватить? — Многоканальный импульс может поймать любой во Вселенной, у кого есть многоканальный приемник. — Понятно. Тогда следующий вопрос. Разве сигнал не выдаст наше местонахождение? — Не совсем так, — выдохнула она. — Нет способа обнаружить источник многоканального импульса, действующего во всех направлениях… о… — Напрасно мы пошли так быстро, у тебя снова может открыться кровотечение. — Это здесь, — вдруг сказала она. Джин посмотрел вперед. Над гребнем соседнего холма возвышался перевернутый шестиугольный зонт, напоминающий фарфоровое блюдо из тех, что выставляют на правительственных банкетах. — Разве это не привлечет их внимание? — спросил он. — Нет, если манок сыграет свою роль и убедит нарушителей, что я отправилась на другую сторону планеты, — сказала она. — Они не будут искать здесь, пока не сообразят, что их обманули. — Тогда вопрос по существу, — заявил Джин, подавая ей руку. — Зачем ты им? Девушка молчала. — Ты что, раздумываешь над моим вопросом? — Откуда мне знать, что ты не один из них? — Стал бы я тебе помогать? — Ты мог завести меня в ловушку и попытаться обманом выудить ценную информацию, не применяя ни пыток, ни мозгового зондирования. Но, хочу я сказать, это не принесло бы тебе никакой пользы. — Она внимательно посмотрела на него. — Все-таки я не думаю, что ты из их числа. Ты какой-то непонятный. Ты даже не упомянул о своем корабле, если он, конечно, у тебя есть. А ведь первое, что они будут искать, — это корабль, если только твой корабль не бесшумный и не сверхпрочный. Но такие корабли только у пиратов. Ты что, пират? — Ну уж тогда я бы точно передал тебя в руки твоим же преследователям за вознаграждение. Кстати, они обещали награду? — Нет, насколько мне известно, — ответила она. — Главнокомандующий Либеральных Сил, возможно, был бы тебе благодарен за содействие в свержении Главнокомандующего Мирового Доминиона. А затем они убили бы тебя, чтоб замести следы. — Не волнуйся, — сказал Джин. — Я не собираюсь вмешиваться в дела, в которых не разбираюсь. Единственное, что меня волнует, — твое состояние. Ты ранена, у тебя неприятности, и ты самый отличный пилот, которого я когда-либо видел, а больше я ничего не знаю и знать не желаю. Мне хочется лишь помочь тебе. — Нет, все-таки ты очень странный. Ну так где твой корабль? — Корабля у меня нет. — Ну тогда… Они подошли к высокому зданию с лесом антенн, похожих на колючки. За ним виднелось ещё несколько подобных сооружений. Единственная дверь в стене была сплошной и гладкой, без следа какой-нибудь замочной скважины. Лишь в самом низу посверкивала прямоугольная блестящая пластина. Джин наклонился рассмотреть её. — Что-то вроде электронного замка? — Система безопасности нас уже просканировала и наверняка приняла за непрошеных гостей, — сказала девушка, переведя дух. — Как же ты собиралась попасть внутрь? Она расстегнула карман и достала небольшую черную коробочку с кнопками, похожую на пульт. — Вот что нам поможет, — девушка протянула пульт Джину. Он попытался прочесть надписи под кнопками. Значки не поддавались расшифровке, но он все же догадался о назначении устройства. На обратной стороне пластины была прилеплена липкая лента. — Заряд с таймером? — Заряда достаточно, чтобы разрушить стену башни, — кивнула она. — Я думаю, поставим туда. — Сюда? — Он подошел к указанному месту. — Да, но… — Что? — Я не сообразила… — мрачно сказала она. — Дело в том, что они сразу поймут, где был взрыв. — Но ведь другого способа проникнуть внутрь нет? — И размышлять некогда. — Она вздохнула. — Я хочу лишь одного: добраться до пункта связи и как можно быстрее послать сигнал бедствия. После этого нам останется только спрятаться в одном из туннелей и ждать помощи. — Ну да, и там они нас с легкостью поймают. — Ты прав. Думаю, вообще все бесполезно. — Нет, погоди, рано опускать руки. Джин обследовал дверь. — Что-нибудь надумал? — спросила она. — Ты говорила про службу безопасности — или как там она зовется… — он провел рукой по гладкой металлической поверхности. — Башню охраняет искусственный интеллект? — Ну да, — сказала она. — Как ещё может быть устроена служба безопасности? — Ясно. И если мы войдем, нам придется сразиться с ним, верно? — Поэтому нам и нужно нейтрализовать охранную систему. — Сначала надо проникнуть внутрь. Я хочу кое-что попробовать. — Что? — Один маленький хитрый приемчик. Джин, со взрывным устройством в руке, встал перед дверью. Девушка-пилот смотрела на него с интересом. — Я тучка, тучка, тучка, а вовсе не медведь, — начал он. Девушка удивленно вскинула брови. — Ах, как приятно тучке по небу лететь! [5] — Джин смотрел прямо перед собой, четко выговаривая слова заклинания. Послышался скрежет. Джин повторил заклинание, и дверь со скрипом распахнулась. 5 См.: МилнА. А. «Вини Пух и все-все-все». Перевод Б. Заходера. — Вот это да! — воскликнула девушка. — Ничего особенного. Самое простецкое заклинание. Ничего суперволшебного я сделать не могу, но открывать двери в мирах, где присутствует инженерная магия, удается. К счастью, этот — один из таких. — Ты волшебник? — засмеялась она. — Нет, до этого я не дотягиваю — слишком уж впечатлителен. — Понятия не имею, кто ты и чем занимаешься, — улыбаясь, сказала она. — Но есть в тебе что-то особенное, не знаю, как сказать, свой стиль, что ли…. — Спасибо, конечно, но вообще-то стиль — это последнее утешение для тех, у кого за душой ничего нет. За дверным проемом их ждала пугающая чернота. Но на раздумья и колебания времени не было, и они осторожно вошли внутрь. Равнина На горизонте просветлело. Тучи рассеивались. А может, это ему только казалось. Времени не существовало, это он знал. А что он знал о себе? Он существовал — это да. Что-то происходило, раз возникали мысли, рождались слова. Рождались и исчезали. И он может исчезнуть. Он чувствовал, что может раствориться и исчезнуть навсегда. Но понимал и даже был уверен, что его существование продолжится, перейдет в туманное будущее. И это было уже что-то. Не много, но все-таки уже что-то. Тем не менее больше он не знал ничего. И так и не мог вспомнить свое имя. Было лишь смутное ощущение, что с ним произошло нечто важное. Что ж, до того как он прибыл сюда, у него и этого не было. И снова он как будто ощутил движение времени. Возможно, время здесь имело огромное значение. События менялись, хотя и незаметно. Ситуация улучшалась. Нет, сказать так было бы преувеличением. И все-таки что-то трансформировалось. Но с другой стороны… Интересно, а у него самого сколько сторон? Он посмотрел на свои руки — да, руки две, значит, одна сторона правая, другая левая. Но с другой стороны, ничего существенного вокруг не изменилось. Правда, едва ли оно было — это «вокруг». Вернее, вокруг было «ничто», и это тревожило его. Здесь слишком много этого «ничего». И даже почти не было того «здесь», в котором нет ничего. Не было абсолютно ничего, что позволило бы отличить одну точку на плоскости от другой. До сих пор. Он остановился. Далеко впереди, над горизонтом, возникло нечто похожее на острие копья, торчащего вертикально вверх. Но очень, очень далеко. Цель! У него появилась цель! Он стремительно шагнул вперед. Этот новый объект приближался с гигантской скоростью и становился все больше и больше, вырастал до неимоверных размеров. Наконец уже удалось разглядеть, что это высокая, узкая пирамида, похожая на обелиск, с фигурой неправильной формы наверху. Он заторопился. Когда он достиг основания пирамиды и взглянул вверх, он не увидел вершины — она терялась в темноте. И вдруг он понял: неправильная фигура наверху была человеческой. Человек сидел в кресле, похожем на трон, а пирамида служила его основанием. Сидящий не двигался — хотя секунду назад он мог бы поклясться, что тот пошевелился. Через какое-то время (да — время!) он различил ещё несколько деталей на вершине обелиска. Теперь можно было точно сказать, что человек облачен в длинную мантию, а на голове у него шляпа. Перед ним на небольшом письменном столе лежала огромная книга, и сидящий медленно и методично выводил букву за буквой, строчку за строчкой. Шло время. Ему не оставалось ничего, кроме как смотреть вверх и ждать. Он стоял совершенно неподвижно, устремив глаза на фигуру наверху. Ждать. Ждать. Прошло ещё какое-то время, невозможно было сказать, час или мгновение. Неожиданно человек отложил перо и откинулся на спинку кресла. И тут картина изменилась. Пирамида превратилась в судейское кресло, на сидящем теперь была судейская мантия. Черты погруженного в тень лица разглядеть не удавалось, отчетливо видна была лишь длинная, с серебряным отливом борода. Глаза под темными низкими бровями напоминали бездонные колодцы. Судья заговорил. Он сказал: — А! Голос был низкий и звучный. Стоящий внизу молчал. Судья (в конце концов, у него должно было быть имя) взглянул в открытую книгу. «Я как раз готовил твое появление. Вот ты и пришел. Настало твое время. Вернее, закончился отпущенный тебе срок». — Где я? — В самом деле: где? — Судья чуть улыбнулся. — Это лишь остановка, короткая остановка на пути следования. — На пути куда? — Именно это мы и должны определить. — Если ты не можешь ответить на мой вопрос, — сказал человек внизу, — то скажи мне хотя бы, кто я? — Это тоже необходимо определить. Ведь ничто не является постоянной величиной. Все течет, все меняется. Необходимо работать и работать, чтобы сделать какую-нибудь величину постоянной. Человек внизу на минуту опустил глаза, затем снова взглянул на сидящего наверху. — Что я здесь делаю? Почему я попал в это место? — Слишком много вопросов, — ответил судья, но потом улыбнулся и кивнул: — Хорошо. Ты должен относиться к тому, что с тобой происходит, как к процессу, как к ситуации становления. Ты должен задавать вопросы. Ты должен познавать. Ты должен забыть все, что знаешь или думаешь, будто знаешь. Ты должен познать все заново. С постижением появятся новые знания о собственной сущности, изменится и восприятие. Все придет со временем. Ты должен учиться, а также быть очень терпеливым. — Но я хочу знать, мне необходимо понять… — Хорошо, хорошо. Ты научишься и узнаешь. Судья откинулся на спинку кресла и потер глаза. — Ох! — сказал он устало. — Нелегкая это работа. — Кто ты? — спросил смотрящий вверх. — Моя обязанность — наблюдать за тобой, пока ты учишься видеть и познавать. Вести тебя, но не учить. Ты должен научиться сам. Я буду помогать тебе на этом пути. Моя задача — выбрать тебе дорогу. Дорог к знанию много, и дойти до поставленной цели можно разными путями. Необходимо лишь выбрать единственно верный, который поможет тебе познать себя. — Куда мне идти? — Не спрашивай, — последовал ответ. — Я уже говорил: место не столь важно. Важен сам процесс. Не думай о том, где и когда разворачивается действие. Для тебя важно не пространство, а то, доберешься ли ты до тех пределов, в которых решится твоя участь. Важно не само время, важно дожить до того часа, когда будет вершиться твоя судьба. — Это все записано? — спросил человек. — В этой книге? Судья кивнул, глядя с небесной высоты кресла. — Именно это я и пишу. Запись ведется даже сейчас, пока мы беседуем. — Значит, от меня ничего не зависит. — Наоборот! У тебя есть все, чтобы изменить ситуацию. В твоем распоряжении все для сопротивления, борьбы или отказа. — Но если моя судьба определена? — В вечности твоя судьба определена, но ты живешь в определенном времени, и от тебя зависит то, как будет протекать твоя жизнь. Источник твоей судьбы в тебе самом. Ты будешь писать свою историю. А я… я буду записывать её здесь. — Судья показал на страницы огромной открытой книги. Человек молчал. Тишина стала гулкой. — Это… очень интересно. — Не сомневаюсь. — Судья расправил плечи. — Мне больше нечего добавить. Слова в данном случае мало что значат. — Ты мне не все сказал. Но ведь ты, наверное, не можешь сказать мне все, — произнес человек внизу. — Это правда. Я не сказал о многом, тому есть веские причины. Со временем ты поймешь. — Судья выпрямился. — Пора начинать. — Начинать что? Человек вдруг заметил, что линия горизонта стала едва различима, наползала серая дымка, и со всех сторон подступали тени. Тишина сделалась невыносимой. — Что происходит? — Ничего, — сказал судья. — Твое временное существование подходит к концу. Возвращается хаос. Наступает тьма. — А что будет с этим местом? Оно исчезнет? — Возможно. А может быть, и нет. — Что об этом говорит книга? — Только то, что делаешь ты и что я записываю. Мрак надвинулся, поглотив все пространство. Тонкая полоска горизонта разделяла темноту на две части. Затем и она исчезла, и все захватила пустота. — Это бессмысленно, — произнес он в последний момент, перед тем как исчезнуть. — Что именно? — услышал он напоследок. Палата тайного совета Сидевшие за огромным дубовым столом немало повидали на своем веку. У каждого на груди поверх церемониальной мантии блестел золотой медальон с выгравированной должностью его обладателя. Все молчали, украдкой бросая взгляды друг на друга из-под надвинутых на глаза капюшонов. Некоторые ради приличия улыбались, но у большинства лица были бесстрастными, хотя в мозгу кипела работа: задумывались заговоры и ответные ходы, оценивались сила возможных союзников и опасность потенциальных врагов, замышлялись интриги, продумывались планы. Блики свечей гуляли по блестящей, словно воском натертой поверхности дубового стола. Кресла были обтянуты мягкой черной тканью, подсвечники сделаны из золота. Эта комната подавляла и подчиняла, как и положено обиталищу высшей власти. Двое из присутствующих, сидящие рядом, явно нервничали. Один из них, то и дело поглаживающий бороду, быстро взглянул на соседа. Тот, в свою очередь, многозначительно поднял бровь и отвернулся. Сидящие посматривали друг на друга, покашливали, и по выражению их глаз было ясно, что они мучаются сомнениями в правильности решения. Кресло во главе стола пустовало, к нему то и дело обращались нетерпеливые взгляды. — Ну что ж, я думаю… — не выдержал кто-то. Его прервал скрип открывающейся двери. Вошел паж и встал сбоку. — Его королевское высочество Трент, принц Королевства Опасного! Принц шагнул через порог, его зеленая мантия колыхалась при ходьбе. Все встали. — Добрый день, мои лорды. Присутствующие по очереди приветствовали вошедшего. Одет он был со всей подобающей случаю пышностью: шляпа с зеленым кантом и гигантским белым пером, шелковый камзол, отделанный горностаем. Рукоять меча инкрустирована драгоценными камнями. Пальцы унизаны сверкающими драгоценными перстнями. Принц подошел к креслу во главе стола. — Прошу садиться. Трент сел, и все последовали его примеру. Паж удалился, закрыв за собой двери. Воцарилось молчание. Принц окинул всех сидящих за столом взглядом, который называют испепеляющим, потом повертел головой направо и налево, разрушая официальный настрой, и улыбнулся. — Похоже, у нас трудности. Поднялся один из министров. — Ваше королевское высочество, позвольте выразить вам искреннее соболезнование по поводу горя вашей семьи. Мы заверяем вас, что разделяем боль безутешной потери, потери не только вашего брата, но и нашего лорда и короля. — Спасибо, лорд Баррель, — с достоинством кивнул принц. — От лица моей семьи позвольте сказать… Я не сомневаюсь, что государственные дела будут в надежных руках в это трудное время. Мы верим в вас. — Ваше высочество, мы всегда будем вашими покорными и верными слугами. — Баррель поклонился. — Хорошо, — ответствовал принц. — Приступим к делу. У нас молодой наследник. Наследнику необходим регент, и я должен объявить вам, что эту обязанность беру на себя. Баррель медленно опустился в кресло. Все уже догадывались, что именно скажет Трент. Встал другой министр. — Сэр, разрешите мне сказать? — Пожалуйста, лорд Трэгг. — Нет сомнения в том, что Совет обсудит любое предложение, которое ваше высочество пожелает выдвинуть, и, конечно, вынесет свое решение. Но я прошу ваше высочество помнить, что перед принятием решения по столь важному и деликатному вопросу необходимо взвесить все «за» и «против». А это требует времени. Принц покачал головой. — Нет, лорд Трэгг, королевство не может ждать. Нам нужен король, правитель. У нас есть молодой наследник двенадцати лет, замечательный юноша, который в один прекрасный день, бесспорно, станет настоящим королем. Мои лорды, я абсолютно уверен в том, что Брэндон в свое время займет трон и возьмет на себя управление королевством. Но до этого дня ещё далеко. Что нам делать сейчас? Необходимо контролировать сто сорок четыре тысячи миров. Тысячами миров мы управляем напрямую. В тысячах миров у нас поставлены наместники, марионетки, и тысячи миров мы ещё только собираемся взять под контроль. Как всем этим управлять в переходный период? — Ваше высочество, — заметил Трэгг. — Мы пока не приняли решения. Не прошло ещё и трех часов, как умер король. Неужели вы думаете, мы можем… — Решение нужно принять немедленно, — сурово произнес Трент. — Это невозможно, ваше высочество, — возразил сидящий справа от Трэгга. — Как сказал лорд Трэгг, необходимо многое обдумать, прежде чем принять решение. Требуется деликатное обсуждение. Кроме того, лорд Кармин сделал бы именно так. — Верно, верно! — пронесся шепот среди собравшихся. — Хорошо сказано, лорд Моррэль, — кивнул Трент. — В таком случае, как, по-вашему, можно решить проблему? Что может случиться, пока регент не назначен? И что потом? Один из министров осторожно проговорил: — Ваше высочество, мы, кажется, пришли к единому мнению. — Продолжайте, лорд Бэлдон. Что вы предлагаете? — Пока подходящий регент не будет найден, управление королевством возьмет на себя Совет. В истории были подобные прецеденты. Сто двадцать лет назад после преждевременной кончины Эрвольда Седьмого остался малолетний наследник Арвен. Королевский Совет назначил нескольких регентов на следующие двадцать лет… — Конечно, — прервал принц. — Все жаждали власти. Один за другим эти проклятые дворцовые перевороты… — До тех пор, пока Арвен не достиг совершеннолетия, а затем… — Бэлдон, не думаете ли вы, что это лучший способ избежать беспорядка? — Конечно же нет, ваше высочество, — поспешно согласился лорд Бэлдон. — Конечно же, но здесь, — он оглядел окружающих, — я нижу только цивилизованных людей, в конце концов, мы живем в современном мире. Мы не варвары и не разбойники. Это век демократии. — Но у нас нет демократии и никогда не будет, — отрезал принц. — Король Опасного владеет всей магической силой, заключенной в замке. И только один человек должен управлять этой силой. Власть не может быть разделена. А у семи волшебников, Бэлдон, дитя без глаза. — Это верно, — произнес старейший из министров, сидевший справа от Трента. Принц повернулся к нему. — Спасибо, лорд Йорвил. Тот улыбнулся, показав беззубый рот. — О, я ещё кое-что могу, несмотря на мой возраст! Да уж, не совсем ещё выжил из ума. — Уверяю вас, ваше содействие поможет нам. Кстати, простите, сколько вам лет? — Семьсот шесть, ваше высочество. Принц покачал головой в изумлении. — И подумать не мог. А вы уверены, что не бессмертны? — Рад сообщить, что умру этой зимой. Так рассчитали предсказатели. — О, я… — Не волнуйтесь, мой лорд. «Я счастлив был жить и счастлив умереть, я с радостью смерть приму». [6] Принц рассмеялся: — Йорвил, кто знает, вполне возможно, вы ещё будете танцевать на моих похоронах. 6 Из поэмы Роберта Льюиса Стивенсона. Глаза присутствующих блеснули. Йорвил ответил: — Если так, то это будет павана [7] , мой принц. — Мне кажется, вы и гавот смогли бы станцевать. Йорвил усмехнулся. Принц внезапно стал серьезным и подался вперед, опершись локтями о стол. — Вернемся к делу. Мои лорды, я нахожу ваш план, если так можно выразиться, совершенно неприемлемым. Замок будет ввергнут в хаос, а длительный период неопределенности приведет к междоусобным стычкам и дворцовым интригам. Это чистой воды бессмыслица. Я не желаю этого. 7 Павана — старинный бальный танец, очень медленный. — Примечание переводчика. — Но, ваше высочество… — Трэгг, к чему вы клоните? Вы хотите сказать, кто-то другой будет регентом? Может быть, у меня нет прав занять это место? Или вы намекаете, что мне следовало бы заняться своим делом и вернуться к работе? — О, что вы, ваше высочество, и в мыслях не было, — запротестовал Трэгг. — Нет-нет, я вовсе не это имел в виду! Трент откинулся на спинку кресла и хихикнул. — Представьте, принц — и будет работать! Стану ярким образцом деклассированного элемента, и, конечно, меня подвергнут всеобщему презрению. Я уж не говорю о моей женитьбе на простолюдинке! — Трент обвел взглядом сидящих, и глаза его вспыхнули от ярости. — Тем не менее… Служащий отеля выдвигает вам ультиматум. Все головы повернулись к нему. — Ультиматум! — Бэлдон от удивления вздернул брови. — Я готов выложить перед вами все карты. Я хочу управлять королевством. Черт возьми, я всегда этого хотел, и сейчас мне наконец выпал шанс. Я хочу быть правителем по праву. Или же… — Или что? — тихо спросил Трэгг. Принц угрожающе прищурил глаза, но затем его лицо медленно расплылось в улыбке. Он демонстративно водрузил левую ногу на стол. — Или я потребую своего права на трон законно, через суд. Все загудели. Теперь принц хитро усмехнулся. — Вам не нравится эта идея, не так ли? Да, годы тяжб, суды в растерянности. Расходы. Неопределенность. Бедные судьи, от волнения они будут скрипеть зубами во сне. Расходы. Моррэль вытер пот со лба. — Адвокатские гонорары разорят вас! — О да, конечно, — нарочито легкомысленным тоном бросил принц. — Ваше высочество, — извиняющимся тоном сказал Бэлдон. — Умоляю вас, избавьте нас от этих мук. Такое уже было сто лет назад! — Нет, сейчас ситуация совсем другая. Тогда Кармин был коронован, а я нет. Я больше не хочу присутствовать ни на чьей коронации. Просто хочу наслаждаться всеми привилегиями. Трэгг умоляюще взглянул на него. — Мой принц, мы не можем этого допустить. — В таком случае сделайте меня регентом и я не подам в суд. Все очень просто. Йорвил захохотал. Принц усмехнулся ему в ответ. Бэлдон повернулся к сидящему слева. — Лорд Хивелт, как вы в качестве королевского адвоката оцениваете правовую сторону требования его высочества? Длинные волосы Хивелта были едва тронуты сединой, хотя выглядел он не намного моложе остальных министров. Голос его, на удивление сильный и чистый, зазвенел в тишине: — Это не простой вопрос, милорд. Дело весьма неоднозначно… — Старый трюк! Знаем мы эти уловки законников! — с раздражением отозвался принц. — Я бы не сказал, — возразил Хивелт. — Но все же как вы оцениваете шансы сто высочества занять трон? — спросил Бэлдон. Хивелт покачал головой. — Трудно сказать. В конце концов, у него есть права… — Неужели, Хивелт! — Трэгг взглянул на лорда укоризненно. Тот пожал плечами. — Это правда. Как верно сказал его высочество, многие годы будет тянуться вереница тяжб, и сейчас никто не может сказать, чем все закончится. Со временем шансы принца вырвать у Брэндона трон могут существенно возрасти. По комнате пробежал шепот недоверия. Бэлдон подался вперед. — Ваше высочество, вы говорили об условиях? — Да, об условиях, на которых я возьмусь за эту работу. Регентство устанавливается до достижения Брэндоном совершеннолетия. Другими словами, он не может быть коронован, пока… Принц замолчал, а затем снова рассмеялся. — Продолжайте, ваше высочество, — настаивал Трэгг. — Пока что? — Пока я не устану от этой ерунды или не сыграю в ящик… ну, уйду в отставку. Только после этого Брэндон станет лордом Опасного и полноправным правителем королевства. — Неслыханно… Возмутительно… — слышалось перешептывание за столом. — О, конечно, милостивые лорды, — кивнул принц. — Я знаю, это захват власти. Я согласен, что поступаю нечестно и неблагородно. Но я буду настоящим королем во всем, а не просто регентом. Я ждал этого случая век свою жизнь — и вот он, этот случай, стучится ко мне в дверь, и я не упущу его. Все законно и правильно. Я уверен, что заслужил трон. И было бы большой ошибкой отказаться. Разумеется, вам могут не нравиться мои действия, но мотивы их честны. Я просто хочу того, что по закону принадлежит мне и было дано мне милостью Господа. — Закон и порядок, — усмехнулся Трэгг. — Вот на чем вы спекулируете. — Понимайте как хотите. Что для одного человека шантаж, то для другого дружеское убеждение. Да, я вынуждаю вас, но вы… извините, первый вынудили меня. Вы все в прошлом мастера подобного искусства. Если вы им не владели, так не были бы здесь. Почему же вы удивляетесь, что теперь ваше оружие обернулось против вас? — Неудачная метафора. Трент убрал ногу со стола. — Оставим риторику. Я делаю вам предложение, которое не следует отвергать. Я подписываю бумаги, где отказываюсь от претензий на трон Опасного пожизненно и во веки веков в обмен на регентство. Заключим сделку? Трэгг запротестовал: — Ваше высочество хочет поймать двух зайцев сразу. Мы, значит, должны сделать выбор: признать вас королем сейчас или подождать, пока вы перехитрите нас и завладеете троном позже. Сэр, мы будем в проигрыше независимо от того, согласимся или нет. — Чертовски верно. Вы даже поговорку вспомнили. А это, как ни крути, народная мудрость. Йорвил зловеще захихикал, шлепнув ладонью по столу. Принц удивленно посмотрел на него. Хивелт оглядел комнату, подсчитывая молчаливых союзников. — Мои лорды, все согласны с этим? Так… один против, дальше… Кто-нибудь ещё? — Мне нужен ответ, и как можно скорее, — принц стукнул по столу кулаком. — Конечно, сэр, дайте нам время все самим… — Конечно, конечно, — принц кивнул. — До результатов следствия… — Вскрытия не будет, — сказал Хивелт. — Хм, почему это? — Таков закон. Тело короля неприкосновенно. — Далее в том случае, если нужно выяснить причину смерти? — Да, независимо от обстоятельств. — А что думает доктор Мирабилис? — Через пару часов он сделает предварительный доклад. Тем не менее вы, конечно, понимаете, что он ограничен в своих действиях. — Но он хоть что-нибудь предполагает? — Что-то вроде сердечной недостаточности. Принц фыркнул: — Ну это, конечно, убедительная причина. — Очень скоро мы всё узнаем. — Хивел пожал плечами. — Мирабилис сказал, что есть несколько верных способов, с помощью которых он может установить причину смерти. — Что ж, будем надеяться. — Печаль вашего высочества по поводу кончины брата очень трогает. — В голосе Трэгга слышалась изрядная доля иронии. На лице Трента отразилась вся гамма сменяющихся в его душе эмоций. — Трэгг, это уже слишком. Запрещенный прием. Почему бы вам тогда прямо не назвать меня убийцей брата?! — Ваше высочество, вы передергиваете. — Трэгг злобно взглянул на принца. Вмешался Бэлдон: — Я уверен, лорд Трэгг не имел в виду подобные обвинения. — А я уверен, что он именно это и имел в виду. Но не важно. Мои лорды, я должен покинуть вас. Ах да, ещё кое-что. Похороны. — Разумеется, государственного масштаба, ваше высочество. Принц кивнул. — Да, конечно, со всеми почестями. И когда же? — Согласно закону, тело должно пролежать десять дней… — Десять дней? Это абсурд. Держу пари, его нельзя бальзамировать. — Не совсем так, ваше высочество, можно, но лишь на короткий срок. — Хорошо, — с сомнением в голосе сказал принц. — Но все же десять дней… Бэлдон поднял руки в жесте беспомощности. — Закон есть закон. Так ведь, Реналто? Худощавый мужчина, сидевший возле Бэлдона, кивнул. — Моя обязанность, как полномочного представителя министра по делам религии, проследить за тем, чтобы закон в точности соблюдался. — Очень хорошо, — заявил принц. — Я не против. Был бы ответ на мое предложение. — Мы… — начал было Хивелт, но, взглянув па Трента, прервал сам себя: — Ваше королевское высочество, что случилось? По лицу принца струился пот. Он резко встряхнул головой. — Ничего. Все в порядке. Пришлите с посыльным ваше решение. Как можно скорее. — Куда вы, сэр? — Мне нужно ненадолго покинуть замок, я скоро вернусь. Принц вскочил и почти выбежал из комнаты. Дверь захлопнулась. — Все дело в проклятии, — объяснил Бэлдон. — Трент не может долго находиться в замке. — И он хочет быть королем! — Трэгг оглядел присутствующих. — Кто-нибудь поддержит меня? — В чем? — спросил Хивелт. — В том, чтобы помешать мерзавцу, конечно! Лорд Реналто приложил палец к губам. — Трэгг, придержите язык! — Меня не волнуют никакие шпионы. Этого человека нужно остановить. — И как же? — поинтересовался Хивелт. — Любым способом. Хивелт застонал и покачал головой. — Я, как и принц, ненавижу ссоры и интриги. Уж лучше уступить его требованию, чтобы избежать всего этого. — В таком случае, вы трус, сэр! Хивелт слабо улыбнулся. — У меня есть опыт и закалка. Я триста лет уже развиваю свои таланты. Бэлдон безнадежно пожал плечами. — Судебные издержки будут разорительными. — Да плевать на судебные издержки! — закричал Трэгг. — Если мы оспорим требование Трента, все издержки будут выплачены из нашего личного жалованья, — мрачно заметил Бэлдон. — А если не оспорим, то принц станет полноправным королем, а не только регентом. — Кажется, мои лорды, — уныло заявил Хивелт, — мы попали меж двух огней. Из двух зол я выбираю меньшее: мы идем на сделку с принцем. Последний раз спрашиваю, у кого-нибудь есть возражения? — Я просто не верю своим ушам, — пробормотал Бэлдон и сочувственно оглядел присутствующих, словно душевнобольных. Трэгг тоже посмотрел налево, потом направо, наконец стукнул кулаком по столу, встал и величаво удалился. Дверь снова хлопнула. Лорды посмотрели ему вслед и вздохнули с облегчением. — Кто-нибудь вызовет посыльного? — осведомился Хивелт. — Давайте продолжим после обеда, — предложил Моррэль. — В конце концов, не умирать же нам с голоду. И пусть он ещё немного помучается. — Вот это правильно. — Хивелт встал. — У меня зверский аппетит, когда я чем-нибудь огорчен. А когда у меня зверский аппетит, я готов съесть слона. А вы, господа? — С удовольствием, — кивнул Моррэль. Министры королевского Тайного Совета потянулись к выходу. Дверь захлопнулась, и в комнате остался только лорд Йорвил. Он все ещё хихикал, хитро улыбался и барабанил по столу сморщенными, костлявыми пальцами. Тест 1 Заполните пропуски. 1. История разворачивается в замке ></emphasis > 2. Хозяином этого странного колдовского замка является лорд ></emphasis > 3. Волшебные двери в замке, ведущие в другие миры, называются ></emphasis > 4. Первая сцена этой книги разворачивается в ></emphasis > зале . 5. В первой главе четыре героя играют в бридж. Имена игроков: ></emphasis > , ></emphasis > , ></emphasis > , ></emphasis > 6. Во время игры в бридж партнеры иногда подают друг другу условные сигналы для того, чтобы выиграть торговлю. Такая уловка называется ></emphasis > . 7. В бридже контракт, с которым не согласны игроки, выносится на повторное обсуждение и называется ></emphasis > 8. Лорд Питер Таксон, герой второго плана, становится одним из главных действующих лиц после того, как ему был дарован титул за раскрытие убийства ></emphasis > в замке . 9. На рыцарских турнирах обычно применяется длинное оружие, известное под названием ></emphasis > 10. По мнению некоторых психологов, взрослые люди, читающие романы фэнтези, страдают задержкой развития и застряли на подростковой стадии ></emphasis > Прочтите нижеследующие высказывания и отметьте, являются они верными или ложными: 1. Герои книги — образы жизненные и убедительные </emphasis > 2. Джин любит риск и приключения </emphasis > 3. Снеголап — один из лучших игроков в бридж среди негуманоидов </emphasis > 4. Для жабометания жаб разводят специально </emphasis > 5. В замке Опасном 143 999 магических порталов </emphasis > 6. В среднем длина лодки от носа до кормы составляет 40 метров </emphasis > 7. Главный экспортный товар на Огненной Земле — марихуана </emphasis > 8. Линда весьма сведуща в колдовстве </emphasis > 9. Осмирик — это часть стенки заднего прохода </emphasis > 10. Цена этой книги, напечатанной на такой плохой бумаге, возмутительна </emphasis > Темы для сочинения (не более 500 слов). 1. Подумайте, какие приемы использует автор, чтобы сделать фантастическую историю более правдоподобной. Удалось ли ему это? Если нет, в чем его ошибка? Выскажите свое мнение. Понятие реальности в «Поэтике» Аристотеля. 2. В каких главах описывается человек, путешествующий по безликому пространству? Подобает ли автору так затуманивать повествование и томить читателя неизвестностью? Какие художественные приемы используются для того, чтобы читатель как можно дольше пребывал в не, известности? 3. Подумайте над эпиграфом. (Эпиграф — это отрывок из стихотворения, цитируемый в самом начале книги.) Имеет ли он отношение к повествованию? Прокомментируйте значение эпиграфа в структуре данного произведения. Для обсуждения в группах: 1. Соблюдаются ли права животных при жабометании? 2. Бридж — это элитарная игра? 3. Действительно ли столь значителен вклад неитальянцев в западную культуру? Шахта Дверь со скрипом захлопнулась. Когда она ещё только начала закрываться, Джин заметил это и бросился удержать её, но не успел. Наступила темнота. — Здорово, — сказал он. — Прямо как в кино. — Ты о чем? Он хотел достать из кармана фонарик, но и тут не успел. Откуда ни возьмись появился бледный луч света. Как оказалось, он исходил от двух голубовато-серебристых полосок на одежде его спутницы. Свет был странный холодный и тусклый. Тем не менее обстановка прояснилась, в помещении обнаружились многочисленные полочки и стеллажи. — Классный фонарик! — восхитился Джин. — Обычный, — она пожала плечами. — Ты все ещё утверждаешь, что мы попали сюда с помощью волшебства? — Тебя это раздражает? — Нет. Просто волшебство здесь ни при чем. — Как тебе больше нравится. И где нам искать эту систему безопасности? — А ты примени свои хитрые приемчики, может, запеленгуешь главный компьютер. — Попробую. Она огляделась вокруг. — Странно, мне совсем не страшно. — Можно было воспользоваться заклинаниями, но на самом деле я просто набрал правильный код, поэтому система думает, что у нас есть право здесь находиться. — Тогда лучше не говорить об этом. Система безопасности весьма умна и поймет из нашего разговора, что мы её обманули. — Ну что ж, применим магию. Побеседую с компьютером. Глядишь, снова удастся обвести технику вокруг пальца. — А когда код перестанет действовать, ты сможешь придумать другой? — Да, но это будет уже не так эффективно. Сама понимаешь, магия теряет свою силу, если ею злоупотреблять. — Интересно. Кто бы мог подумать! Он засмеялся. — Какой ты скептик! — Дай мне разобраться. Под магией ты имеешь в виду психическое воздействие? — В каком-то смысле магию можно назвать умственной деятельностью. Но «психическое воздействие» — это не для меня. Какое-то бульварное словечко… Впрочем, называй, как тебе хочется. Все равно магия останется магией. Давай лучше посмотрим, что за той дверью. Дверь была не заперта, но закрыта на какой-то мудреный засов. Джин повозился с ним и все-таки справился, дверь открылась. За ней оказалась длинная комната, заставленная пустыми стеллажами. Джин прошелся между рядами. — Кто-то прибирался? — спросил он. — Вполне возможно, уж слишком здесь все чисто. Но думаю, вероятнее всего, приборы растащили после того, как шахту закрыли. — Как ты думаешь, это и был пункт связи? — Нет, — сказала девушка. — Может быть, тут была химическая лаборатория. Конечно, есть шанс ещё найти какие-нибудь устройства. На самом деле, мне кажется, пункт связи не оставили бы открытым. Возможно, планировалось возобновить работы или переоборудовать шахту для других целей. — Да, основательно здесь все почистили. На втором этаже они обнаружили ещё одну комнату, заваленную грудами мусора: решетчатыми ящиками, пластиковыми бутылками, оберточной бумагой. В конце коридора обнаружился лифт, но они побоялись испытывать судьбу и предпочли подняться по винтовой лестнице. Третий этаж был разделен на две половины. В одной, похоже, размещалась лаборатория, а в другой — несколько небольших помещений, служивших, скорее всего, офисами или комнатами отдыха. На четвертом этаже оказались такие же небольшие, но более уютные комнатки, по всей видимости спальни. Их было множество, сотня, а то и больше. — Здесь, — вдруг сказала девушка и вошла в одну из комнат, которая, казалось, ничем не отличалась от остальных: опять пустые стеллажи. Только вдоль стены слева был проложен в несколько рядов толстый кабель. — Это и есть многоканальный передатчик? — спросил Джин. — Не знаю, единственное, в чем я уверена, так это в том, что это резонансная комната и что-то связанное с радиацией. Вот и пульт управления. — Она опустилась на колени, чтобы получше рассмотреть металлический ящичек на полу, и провела пальцем вдоль вертикальной щели. Возможно, когда-то тут было электронное считывающее устройство. Она вздохнула, поменяла положение, поудобнее усевшись на полу, и закрыла глаза. Джин посветил своим фонариком. Ореховая скорлупа, пустые бутылки, пара упаковок странной формы, пластиковая коробка, изолента — чего только не валялось на полу. Джин взглянул на свою спутницу. Она сидела не шевелясь. Стояла полная тишина. Казалось, здесь они в безопасности. Интересно, слышит ли ещё их разговор система безопасности и что произойдет в случае, если слышит? — Что ты собираешься делать? — спросил Джин. Девушка молчала. — Я до сих пор не знаю твоего имени, — сообразил вдруг он. Она не ответила. — Ты не хочешь, чтобы я знал? Она открыла глаза и посмотрела на него. — А ты — кто ты? — Я Джин Ферраро. Кто я?.. Всего лишь… странник. Бродяга. А ты? — Сатива. — Приятно звучит. А полное имя? Она нехотя сказала: — Отпрыски аристократических семей вообще-то не пользуются родовыми именами, но могу сказать, что я из рода Хемлин, большого и могущественного, все его члены — выдающиеся личности, в политической жизни Доминиона играют первостепенные роли. — Она произносила это равнодушно, как будто заученный урок. — Ничего, если я буду называть тебя Сатива Хемлин? — Зачем это? — Напоминает земные имена. — Земные? — Земля. Я оттуда. — О, прости, никогда не слышала. — У тебя просто не было случая побывать там. Между прочим, ты так и не сказала, почему тебя преследуют. — Я могу стать ценной заложницей, ведь унаследовала место в Высшей Палате законодательного собрания Доминиона, пожизненное звание Главнокомандующего в гвардии Доминиона. Я единственная дочь губернатора, а моя мать — высочайшее официальное лицо Доминиона. Она контролирует сотни миров, напрямую не связанных с Сетью. — Да, ничего не скажешь — важная персона. А что за Сеть? Сатива бросила на него недоверчивый взгляд. — Я же говорил тебе, что я из мира, который очень далеко отсюда. — Насколько далеко? Разве может мир находиться вне Сети? А если так, то как ты попал сюда? Эта планета непригодна для жилья. — Я попал сюда… как тебе объяснить… Это такая же пространственно-временная аномалия, как и та, с помощью которой удалось обмануть кодовый замок системы безопасности. — Магия? — Да, магия. Это правда, хотя ты и не веришь. — Я верю, — сказала она. — Особенно когда ты бормочешь всякую чепуху. Наверное, это заклинание какое-то. — Да, что-то вроде того. Вообще-то ты совершенно права… Ведь магия — в основном от разума. Хотя и от психики, как я ни ненавижу это слово. — Да пусть будет что угодно. — Она вздохнула. — Ну ладно, даже хотя я и уверена, что ты лжешь, я расскажу тебе, что такое Сеть. Это всего-навсего излом в пространственно-временной среде… И не пытайся строить из себя невежу — уверена, ты прекрасно понимаешь, о чем я говорю. Так вот, это трещина, дефект, если хочешь. А ещё лучше было бы сказать — рубец в континууме. В отличие от многих других этот излом не изучен. Рубцы образовались, как говорят астрофизики, на ранних стадиях формирования Вселенной. Они возникли, когда изначальные потоки материи, или, точнее, энергии, проходили стадии стремительных изменений. Поскольку этот процесс не происходил непрерывно, отдельные участки потоков изменялись независимо от остальных. Рубцы возникли между этими участками. Это похоже на то, как, например, замерзает пруд: не сразу весь, а отдельными пластами. Представь себе многомерный эквивалент этого процесса. Пространтвенно-временные пласты связаны между собой нитями. — Космические струны? — Что? Как ты их назвал? — Это всего лишь теория, которая существует у нас на Земле. Но сейчас я понимаю. И эту Сеть используют для межзвездных путешествий, она помогает развить скорость больше скорости света? — Ты слишком быстро все понял, а ещё кичишься своим невежеством. Да, области поблизости от Сети аномальны и, с точки зрения технологической пользы, могут использоваться для космических путешествий. — Как? — Представим, что ты летишь на своем корабле недалеко от Сети и под действием гравитации твой корабль удерживается Сетью. Воздействие пространства и времени привело к странным эффектам, большинство из которых не поддается научному описанию, как и это сверхсветовое путешествие. Но если слишком приблизиться к Сети, можно погибнуть. Понимаешь? — Да, отлично понимаю. Сатива нахмурилась и пожала плечами. — Мировой Доминион иногда называют Бусами. А Сеть проходит через несколько галактик… — Межгалактические путешествия? Ты говоришь о путешествиях на огромные расстояния, не так ли? Она кивнула. — Для Сети это сущие пустяки. Ведь Сеть нивелирует пространство и время. — Здорово, мне нравится. Но, по всей вероятности, у вас идет война… — Меткое наблюдение. — Восстание? — Что-то вроде этого. — И Нарушители именно и есть бунтовщики? — Они преступники. — И ты как раз в составе правящей верхушки, которая сейчас в осаде. Представляю, что ты чувствуешь. — Чувства тут ни при чем. Это шайка головорезов, которые возомнили себя благородными борцами за свободу. — Их кто-нибудь поддерживает? — Да. У них есть сторонники в законодательной власти и даже в Верховной Палате. — Интересно. — У них мощная поддержка. Я вообще думаю, что они уже победили. Доминион обречен. Это лишь вопрос времени. Но мы ещё поборемся. — Ты хочешь спасти Доминион? — Да, как видишь, есть ещё наивные люди, надеющиеся на победу, верящие в принципы, за которые сражаются. — Какие принципы? — Тебе прочесть лекцию о патриотизме? — Не хочешь — не надо, — сказал он. — Давай поговорим о более важных вещах. Нам-то что делать? Сатива пожала плечами. — Преврати меня в кого-нибудь. — Да ладно тебе… Все же как лучше, остаться в шахте или уйти? Она снова пожала плечами. — Даже обсуждать не стоит. В любом случае нас найдут. — Тогда предлагаю спрятаться в шахте, — сказал он. — Спрятаться? Я думаю, выход один. Где мой бластер? — В её глазах горела решимость. — Не вздумай! Я не дам им схватить тебя. Она взглянула на него снизу. — В самом деле? — и сделала движение, чтобы встать. — Подожди минутку, надо передохнуть, — сказал он, усаживаясь рядом. Теперь Сатива посмотрела на него долгим, изучающим взглядом. — Почему ты помогаешь мне? Он наклонился и поцеловал её. — Прости, — сказал он. — Как-то само собой получилось. Просто не удержался, ты чертовски привлекательна. — Ты меня хочешь? Тогда я твоя. У меня нет повода тебе сопротивляться. — Едва ли я могу в такой ситуации. — Так ты мне поэтому помогаешь? Ну наконец-то я поняла. — Не имею привычки помогать женщинам с этой целью. — Тебе нравятся мужчины? — Нет, я не это имел в виду. — Тогда что тебя останавливает? — Она взяла его руку и положила себе на колено. Ткань её костюма оказалась тоньше, чем он думал. — У нас не так много времени. — Ты ранена, — сказал он, осторожно касаясь плеча Сативы. — Всё в порядке. — Замочек на комбинезоне щелкнул, и костюм медленно сполз, оголив грудь. Джин видел, что кровотечение остановилось и рана заживала, но боялся причинить боль. — Ну что же ты, дожидаешься, пока меня схватят? — Я им не позволю. Ты прекрасна, ты знаешь об этом? — Кто-то говорил мне. — У тебя есть муж? — Да, он художник. — Никогда не спал с замужними женщинами. Это забавно. — Что в этом забавного? — Ничего, извини. Я не имел в виду, что ты… — Иди ко мне. Преисподняя Он ожидал, но сам не знал чего. Он стоял на берегу широкой реки. Небо над головой было темным и давящим, словно низкая крыша. Может быть, это огромная пещера с высоким сводом? Скалы теснились самой кромки воды, рядом с тем местом, где стоял он, всматриваясь в темноту в надежде обнаружить признаки жизни. Нет, он почти не надеялся найти здесь жизнь. Вода, с серебристым отливом у берега, маслянисто-черная вдали, шлепалась о прибрежные камни, плескалась, хлюпала, подбиралась к выбоинам у подножия скал и, будто щенок, лакала шершавым языком из каменных мисок. Река медленно несла свои тяжелые воды. Темнота и тишина. Он сам удивлялся, как мог хоть что-то различить. Ни одного источника света. Ни лучика, ни солнечного пятна, ни звезд — королевство Тьмы — вот что это. Интересная мысль. Подземное царство. Мрак и гробовая тишина. Он смотрел на воду, которая теперь чмокала, как младенец. А есть ли под ногами земля? Или все это действительно сон? Нет, он стоял на твердой почве, большом валуне или на чем-то вроде этого, вполне реальном. Это не сон. Он решил не думать о том, как попал сюда. Но вопросы роились навязчиво и неотвязно: где это место? Что он делал все это время? Кто он такой? Кто? Нет, лучше не думать. Что толку задавать вопросы, когда ответов не найти. Лучше подождать, понаблюдать и собрать факты. Только после этого можно о чем-либо размышлять. И ни к чему спрашивать, чего он ждет и что наблюдает. Несмотря на то что здесь не было ничего, кроме темноты, он был уверен: что-то должно произойти. Появится, проявится, как на фотографии, и это что-то будет важным. Он посмотрел на воду. Ничего. Он поискал, куда присесть. Неподалеку, у самой кромки воды, лежал большой камень. Он сел и стал вслушиваться в шепот реки. Его обступила тишина, и стало слышно, как бьется сердце. Этот звук удивил его, он вдруг понял, что раньше никогда не слышал, как работает его сердце, словно машина, удар за ударом. Он замер, прислушиваясь. Нет, биение шло из-под земли. Очевидно, работал какой-то механизм — как будто глубоко в недрах шло строительство. При одной мысли об этом по спине побежали мурашки. Он снова прислушался. Нет, все же так стучит его сердце. Интересно, почему он не задумывался над этим раньше. Он нащупал пульс. Есть! Он жив. Его тело — живое и настоящее. А почему оно не должно быть настоящим? Ответа нет. Казалось, все его чувства — и слух, и зрение, и обоняние — обострились в сотни раз. Он ощутил странный запах. Пахло чем-то нереальным. Все эти изменения, происшедшие в нем, имели свой, скрытый от него смысл. Он глубоко задумался, пытаясь понять, что все это значит. Что-то смутно вырисовывалось во тьме. Сначала просто как будто что-то показалось, черный силуэт на черном фоне. Затем возникло едва различимое, но постепенно становящееся все более заметным движение Нечто приближалось медленно и плавно, как лодка, рассекающая гладь воды. Это и была лодка. Вот она появилась и; темноты. Длинная и узкая, она разрезала черную воду острым носом. На корме возвышалась фигура. Постепенно, по мере проявления деталей, стало ясно, что внешность лодочника не совсем обычна. Она вызывала тревогу и даже страх: на невероятно длинной шее сидела неестественно большая голова с копной седых волос. Лицо, не вполне человеческое, было неподвижным, словно маска, а глаза, казалось, испускали странное сияние. В них светился ум, но не присутствовало ни малейших признаков эмоций. Ни жалости, ни сочувствия. Ни злобы, ни агрессии. [8] 8 Южная оконечность Латинской Америки — одно из самых очаровательных местечек в мире. Это был деловой человек. Лодка направилась к берегу, к пологому выступу в скале, напоминающему причал. Он встал с камня и пошел к лодке, перепрыгивая через валуны. — Мое почтение. Человек в лодке кивнул. — Что там за рекой? Человек в лодке пожал огромными плечами. — Я не знаю. Какая разница? — сказал он низким голосом. — Ты перевозчик? — Да. — В таком случае, я думаю… Перевозчик махнул рукой. — Садись в лодку. Но сначала… — Что? — Ты должен заплатить. — Ах да, конечно. И тут он осознал, что на нем не было вообще никакой одежды. — Боюсь, у меня нет денег. Перевозчик нахмурился. — Тогда я не повезу тебя. — Жаль. Можно спросить, чем тебе обычно платят? — Мне платят монетами, льющимися из глаз, как золотые слезы. — А, понимаю, — дотронулся он до глаз. — Но у меня их нет. — Ты не можешь переправиться на другую сторону. — А что я могу предложить тебе вместо денег? — Ничего, — угрюмо ответил перевозчик. — Совсем ничего? Неужели? — Нет. — Неужели тебе ничего не нужно? — Все, что мне нужно, — это деньги. — Почему я здесь? — Я ничего не знаю, — покачал головой странный старик. — Мне обязательно нужно перебраться на другую сторону. Мне так кажется. — Да, кажется так, — согласился перевозчик. — И у меня нет ни единого шанса перебраться? — Похоже, что нет. — И помочь мне ты не в силах? — Нет. Он взглянул на перевозчика и встретился с его ледяным взглядом. Огромный человек выпрямился во весь рост, взял весла и оттолкнул лодку от берега. — Подожди. Перевозчик остановился. — Что? — Ты сказал, что тебя интересуют только деньги. А нет ли у тебя других желаний? — Например? — Может, тебе нужен компаньон? — Нет. — Неужто ты никогда не испытываешь одиночества? — Никогда. — Это и есть вся твоя работа? Плавать по реке и перевозить души? — Да, а почему ты спрашиваешь? — Ты никогда не устаешь? — Никогда. — И тебе не бывает скучно? Перевозчик потупил взгляд. — Я угадал? Перевозчик посмотрел на него. — Работа стала меня утомлять. — Правда? Тогда я могу тебе помочь. Перевозчик взглянул на него с сомнением. — И как же? — Я могу тебя развлечь. Перевозчик скептически прищурился. — Могу рассказать много интересного. — В самом деле? — Истории о разных государствах, других мирах… Не таких, как этот. Тебе будет особенно интересно… [9] 9 Насколько мне известно, автор никогда не писал книги об Огненной Земле. — Сомневаюсь. — Я уверен, тебе понравится. Перевозчик подумал, а затем попросил: — Ну, расскажи что-нибудь. — Перевези меня. — Сначала расскажи о тех мирах. — Я начну рассказывать, когда окажусь в лодке. Перевозчик долго размышлял, но в конце концов кивнул. Путник прыгнул в лодку, перевозчик от толкнулся веслом от берега, и лодка медленно поплыла по призрачной реке. Когда берег скрылся в темноте, перевозчик сказал: — А теперь я требую развлечений. Рассказывай. И он начал: — Как-то раз один парень зашел в бар, с уткой под мышкой… Потайная комната Темноту рассек тонкий луч света, который тут же стал шире, — скрипнув, открылась дверь. В освещенном прямоугольнике дверного проема четко вырисовался темный силуэт человеческой фигуры. Щелкнула зажигалка, и огонек чуть осветил вошедшего, мужчину в зеленом плаще и шляпе с пером. Остановившись у стола с канделябром, он поочередно зажег все пять свечей, и комната наполнилась светом. Вдоль каменных стен обнаружились книжные шкафы, стеллажи со всякой всячиной: настольными играми, сувенирами, безделушками и разными причудливыми вещицами. Все свободное пространство стен от пола до потолка было завешано картами и диаграммами, рисунками и картинами, были тут и фривольные фотографии обнаженных красоток. Весьма уютная комнатушка, но запущенная. Чувствовалось, что тут давно никто не живет. Воздух был застоявшимся, как в склепе. Человек запер дверь изнутри. Снял плащ, водрузил его на вешалку, пристроил шляпу на большой полке у зеркала, где уже висели несколько других головных уборов. Прищурившись, он обвел взглядом комнату, словно вглядываясь во что-то невидимое, потом замер, прислушиваясь не столько к внешним звукам, сколько к внутреннему голосу. — Да, никого, — наконец произнес он удовлетворенно. — Никого. Даже Карми. Он не спеша пересек комнату. Милые, знакомые вещицы! Сколько времени он их не видел! Слабая улыбка скользнула по лицу, вошедший задержал взгляд на одной из фотографий. — Как давно это было! Человек остановился посреди комнаты и взмахнул рукой. — Проснитесь и сияйте! Комната тут же преобразилась. Трудно сказать, стала ли она светлее, — но несомненно уютнее. Он подошел к астрономической карте, висевшей в раме на дальней стене, и растворил её, словно дверь. Под картой обнаружилась круглая дверь сейфа с ручкой и цифровой панелью. [10] Человек потер ладони, подул на них и осторожно коснулся кнопок кончиками пальцев. 10 Огненная Земля не государство. Это остров, принадлежащий как Аргентине, так и Чили. Тем не менее борьба за независимость Огненной Земли продолжается. — Откройся! Дверь распахнулась, он достал пачку бумаг, перевязанных лентой, разложил их для удобства на письменном столе, быстро проглядел документы и вернулся к сейфу. — Кто-нибудь шлялся здесь без меня? — Не было ни души, босс, — отозвался из темноты сейфа писклявый голос. — Сверхъестественные вторжения случались? — Нет. — Точно? — Конечно, босс. Эй… Босс! Человек, уже готовый закрыть сейф, придержал дверцу. — Что? — Когда я смогу выйти? — Засиделся? — Вроде того. — Дело в том, что мне ещё нужен охраняемый сейф. Сколько ты здесь сидишь? — Уж сто пятьдесят лет. — Только и всего? Ты ведь бессмертен, а я нет. Вот разберусь со своими проблемами — и будешь свободен. — Не хочу задавать бестактных вопросов босс, но как долго вы ещё протянете? — Ты что, на досуге страховки продаешь! — Простите, босс, но хоть примерно? — Пятьсот лет — предел для моей семьи. Мы не долгожители. — Понял, спасибо. — Судя по ответу, для тебя это не срок. Ладно, не вешай нос… что бы ни случилось. — Да, что бы ни случилось. Человек запер сейф. — Эй, мне бы просушить горло! Заказ был немедленно принят. Откуда ни возьмись появились руки в белых перчатках и стали ловко орудовать рюмками и бокалами. Выскочила пробка, запенилось вино. Человек подошел к бару в углу, взял бокал с янтарным напитком и залпом осушил. — Ещё, пожалуйста. Невидимый бармен не заставил себя ждать. Опустошив второй бокал, вошедший оставил его на стойке бара и направился к столу в дальнем углу комнаты. Там громоздились сваленные в беспорядке электронные приборы столетней давности. Тут же ждали своего часа золотые канделябры и медные курильницы. Он зажег курильницы, и по комнате разнеслись экзотические ароматы. Теперь можно было приступить к налаживанию связи. Он уселся за стол, придвинул к себе один из приборов с вмонтированным микрофоном и щелкнул тумблером. Откуда-то сверху, из джунглей проводов, раздались шипение и треск. Человек наклонился к микрофону. — Алло, отец. Вызывает Трент, выходи на связь. Динамик щелкнул пару раз и затих. — Отец, выходи на связь. Динамик забулькал, ругнулся на непонятном языке и прохрипел: — На связи Кавдор [11] , бывший король Королевства Опасного. — Здесь Трент, твой старший сын. Я хочу с тобой поговорить. Ему пришлось несколько раз повторить, прежде чем его поняли. — Трент? Это ты? — Отец! Отец, это Трент. Ты меня слышишь? 11 Кавдор — это название замка из трагедии В. Шекспира «Макбет». Кажется, замки — навязчивая идея автора. Судя по фотографиям, сделанным со спутника, на Огненной Земле нет замков. — Это ты?.. Очень плохо слышно… — Отец, я хочу с тобой поговорить. Ты можешь явиться ко мне? Ответ было трудно разобрать. — Пожалуйста, отец. У меня большие неприятности. — Говори громче! — Я не могу распространяться об этом в эфире. И снова ответ потонул в посторонних шумах. — Отец? — Я не слышу тебя, Трент. — Черт, Кавдор, ответь, ответь, король… Трент стукнул кулаком по столу и стал нажимать все кнопки подряд. Без толку. — Пошло все к черту! Он откинулся на спинку кресла и задумался. — Трент, дорогой. Он оглянулся. Рядом стояла его мать. Правильнее было бы сказать, её тень. — Мама! — Дорогой, лучше сначала позвонил бы мне. Вы с отцом никогда не могли найти общий язык. Трент вскочил из-за стола. Его мать была такой же красивой, как и при жизни: русые волосы, голубые глаза, прямой нос. Черты лица, немного расплывчатые, напоминали фотографию, сделанную через специальную пленку. Казалось, она присутствует в комнате только наполовину. В сущности, так оно и было. Трент налил себе виски. Проходя мимо камина, он взмахнул рукой — на серых поленьях заплясали языки пламени — и остановился у стола. — Извини, я не предложил тебе выпить. — Спасибо, не хочу. Присаживайся к огню, он так успокаивает. — Точно ничего не хочешь? Трент придвинул стул, сел и пригубил виски. Мать окинула комнату взглядом. — Какое интересное место. Не припомню, чтобы я здесь раньше бывала. — Мое логово. Я его ещё в детстве соорудил. Единственное место, где можно было пустить слезу или что-нибудь изобрести. — Ты всегда был нелюдимый и обидчивый, а уж какой капризный! — Что было, то было. — Смотри-ка, здесь много твоих детских пещей. Я помню эти коньки. — Ты частенько брала меня с собой. Мы ездили в Задар, и катались по льду каналов. — Мне так нравилось! — У тебя здорово получалось. Она улыбнулась. — Ты был капризным ребенком, но все же таким очаровательным! — Весь в вас, ваше очаровательное высочество. — Дорогой Трент, ты всегда был моим любимцем. — Жаль, что отец ничего такого не чувствовал. — Он тоже тебя любил. Прежде чем ответить, Трент глотнул миски. — Прости, если я что-то не то сказал. — Он на самом деле тебя любил. Впрочем, не стану убеждать; думай что хочешь. — Тем более что мое мнение не изменится. — Пусть все будет, как есть. Она ещё раз окинула взглядом комнату. — Почему ты здесь? — Это единственное место в замке, где я могу проводить столько времени, сколько хочу. — Заклятие отца тут не действует? — Защитные силы этой комнаты частично его нейтрализуют. Но все-таки и здесь я не могу оставаться до бесконечности и последнюю сотню лет был вынужден провести вдалеке от замка. — Где? — В основном на Земле. — А сейчас где живешь? — Этого места нет на карте. — Должно быть, это мучительно! Я слышала, ты женат? — Да. Она с Земли, простая смертная. — Не сомневаюсь, она хорошая девушка. — В наши дни женщины обижаются на такие слова. — «Хорошая»? — Нет, «девушка». — Неужели? Сколько ей лет? — Двадцать шесть. — По-моему, ты сглупил. — Ты считаешь, что она ещё ребенок? — Нет, совсем нет — её возраст не имеет значения, если она уже достигла совершеннолетия. Но вот смешанный брак… Трент криво усмехнулся. — Ты имеешь в виду браки между обычными смертными и такими, как мы, — полубогами? — При чем тут боги? Едва ли мы сравнимся с богами. Конечно, мы волшебники и многое умеем, но, боюсь, уж слишком корыстны и распущенны. — Согласен. По сравнению со мной Шейла святая. — Шейла? Красивое имя. Я в самом деле не сомневаюсь в том, что вы отличная пара, но надеюсь, ты простишь меня за вопрос: была ли свадьба так уж необходима? Я имею в виду, молодому человеку позволительно иметь несколько дам сердца. — Мама, хватит, давай замнем. — Где ты набрался этих ужасных жаргонных словечек? Это так грубо звучит. — На Земле. Я долго жил там среди всяких сомнительных типов. Теперь трудно отвыкнуть. — Мы дали тебе превосходное образование, — вздохнула она. — Ладно, не обращай внимания. Умершие не имеют права вмешиваться в дела живых и давать им советы. — Спасибо. — Но, — повела она плечами, — с другой стороны, если это так, почему ты искал нашего совета? — Сказать по правде, только по одной причине. Я вызывал отца, чтобы убедить его снять заклятие. Карми умер. Ты же знаешь. — Я понятия не имела… О господи… — Правда? — Трент резко встал. — Ты вправду не знала? Но… — Думаешь, после смерти все обретают дар всеведения? — Нет, но… — Трент снова сел. — Ну, предположим, я не прав. — Он внимательно посмотрел на мать. — Кажется, ты не очень-то расстроена. — Земля вращается, смерть неизбежна. Трент хмыкнул. — Глупо с моей стороны полагать, что ты можешь думать иначе. — Я с нетерпением жду с ним встречи. — Да, разумеется. Я уже объявил, что буду регентом до совершеннолетия его сына, но мне нужно снять заклятие. — Ах, Трент, ты опять о своем. Хватит! — Что хватит? — Твое желание быть королем… — Но почему, мама? Я имею на это полное право. — Кавдор считал тебя бесхарактерным. — Зато я храбр. — Да, храбрость есть, но нет благоразумия, терпения и рассудительности. — Ерунда. — Боюсь, ты совсем не изменился. — Изменился! Так считают даже посторонние. — Хорошо, пусть так. Но ты уже немолод. Почему ты хочешь заполучить Опасный замок? — Он мой по праву. Я старший сын и по справедливости должен был унаследовать трон. — Ты и Кармин — братья-близнецы. Он родился первым. Трент стукнул кулаком по столу. — Неправда! — Дорогой, не смей повышать голос. — Извини, мама, но это преследует меня всю жизнь. Первым родился я, и могу это доказать. — Как? Трент поднялся, направился к столу, где были разложены бумаги, и схватил один из листов. — У меня есть письменное подтверждение, написанное под присягой лечащим врачом, о том, что я первым покинул твое чрево. — Успокойся, дорогой. — Взгляни! Видишь? — Да, дорогой, я уверена, что здесь все черно. — Доктор Филиус. Помнишь его? — Хорошо помню; я не так давно его встречала. — Но он уже несколько лет, как у… Да, конечно. Ты ему доверяешь? — Разумеется. Я уверена, у доктора Филиуса не было причин лгать. — В таком случае, что скажешь? — Он просто ошибся. Мать всегда знает точно. Первым был Карми. — Как ты можешь знать? — Ты сомневаешься в моих словах? — Читай сама. Вот здесь. Доктор Филиус утверждает, что дал тебе снотворное. — Да, он что-то давал, однако оно не подействовало. Он был слишком самонадеян, полагаясь на пилюли и микстуры. — Пусть так. Но Филиус знал, какое действие оказывает лекарство, и взял на себя труд записать, кто родился первым. Это был я, он клянется в этом под присягой и заверяет своей подписью. — Несмотря ни на что, дорогой Трент, Карми был первым. Я знаю, я видела его родинку. Маленькую отметину в форме песочных часов на левом бедре. Она была прямо у меня перед глазами, когда Филиус положил его, красного и орущего, мне на грудь. Думаю, это было самое красивое пятнышко, которое я когда-либо видела. Трент минуту помолчал, опускаясь в кресло. — Твоя память затуманена. Филиус не мог оказаться таким болваном. — Трент, ты сомневаешься в здравости моего рассудка? — Прости, мама, но памяти Филиуса я доверяю гораздо больше, чем твоей. — Конечно, ты волен думать, как тебе угодно. Жаль, что вопрос о порядке престолонаследия превратился для тебя в идею фикс. Пойми, своей памятью я могу гордиться. — Не сомневаюсь. Ты помнишь о родинке Кармина, но не помнишь, когда увидела её. Это произошло после моего рождения. У меня нет родинки. — Нет, дорогой, это случилось прежде, чем тебя дали мне в руки. Как я уже говорила, мать помнит такие вещи. — Ты была измучена, ещё действовало снотворное… Здесь написано, что роды были очень тяжелыми. — Да, Трент, это так, но я тебе уже говорила… Он махнул рукой. — Пожалуйста, прекрати. Ты сама утверждала, что не собираешься меня переубеждать. А я настаиваю на своем. Мать усмехнулась. — Понимаю. Этот спор бесконечен. — Я прошу только, чтобы отец позволил мне вернуться в замок. — Дорогой, ни я, ни твой отец уже не являемся частью этого мира. Мы живем в совершенно другом измерении, в упорядоченной системе, которая в десять тысяч раз больше, чем все миры, вместе взятые. Огромнее, чем само мироздание. Ты и понятия об этом не имеешь. Дела мирские нас не касаются. Они за пределами сферы нашего существования. Живущие должны сами решать свою судьбу; мы не можем вмешиваться. — Но согласись, несправедливо, что мне нельзя жить в замке только из-за отцовской прихоти. Возможно, я и совершил когда-то ошибку, но прошло уже столько лет, и я заслуживаю прощения. — Трент, отец все тебе прощает. Можешь не верить, но он любит тебя и всегда любил. Тут не о чем говорить. — Тогда, черт возьми, в чем же проблема? — Прошу, не говори со мной таким тоном. — Извини, мама, я в самом деле не понимаю. Она пожала плечами. — Когда-нибудь разберешься. У тебя есть голова на плечах, и в конце концов ты осознаешь, что отец желал тебе только добра. — Не сомневаюсь, — сухо ответил Трент. Он допил виски и поставил стакан. — Отлично. — И вправду замечательно. Мы славно поговорили, но я должна идти. — До свидания, мама. — До свидания, дорогой. Будь это в моих силах, я бы не придавала значения прошлому и назвала бы тебя прямым наследником, но это не в моей власти. Понимаешь, удел женщины… — Да, к несчастью для меня. Мне только и остается, что бороться за права женщин. — Ты не понимаешь, — она подняла руку, как бы желая его остановить. — Беру все свои слова назад и умолкаю. — Твоя душа со временем успокоится, восстановится душевное равновесие или, скажем так, несоответствия будут исправлены. — Я буду стараться, мама. — Итак, Трент, сын мой, я тебя покидаю. Помни, ты был моим самым любимым сыном. Он улыбнулся и кивнул. — Я верю, мама, прощай. Её образ понемногу растаял. Прежде чем совсем исчезнуть, она едва заметно взмахнула рукой на прощание. Оставшись один, Трент придвинул кресло поближе к камину, в котором все веселее и задорнее плясали языки пламени. Шахта Под фундаментом административного здания они обнаружили туннель, который вел в шахту. В конце туннеля их ждала огромная железная дверь, с виду совершенно неприступная. — Поколдуешь? — спросила Сатива. — Конечно. Всегда стоит попробовать. Главное, не забыть, что повторное заклинание может нейтрализовать первое. Нужно произнести только один раз. — Мало того что дверь бронированная, она ещё и на сигнализации. К ней нельзя подобрать ключи, и выбить её не получится. — Все не так страшно. Думаю, открыть её несложно. — Единственное, что мне совершенно ясно, — пробурчала Сатива, — так это… Девушка не договорила, застыв с открытым от удивления ртом, — Джин с ухмылкой распахнул перед ней дверь. — Заклинание работает как надо, если его правильно произнести. Сатива была ошеломлена. — Не может быть! Комбинация замка состоит из тысячи цифр. Ты просто не мог… — Она сама открылась. — Но как? — Э-э… маленькие электроны пересекли катушку сопротивления в надлежащей последовательности. — Но шанс, что это произойдет само по себе, ничтожен. — Его практически нет. Для того и нужно заклинание сделать невозможное возможным. Если есть хоть малейшая возможность, это произойдет. Но как я уже сказал, действовать надо не откладывая. Заклинание не всегда срабатывает. Сатива больше не промолвила ни слова. Они вошли и захлопнули за собой дверь. [12] Стены туннеля были покрыты металлическими пластинами; Джин решил, что они находятся пока не в самой шахте, а при входе в неё. Его предположения подтвердились: туннель вывел их в зал, из которого расходились в стороны ещё несколько коридоров. В проходившем через центр зала круглом столбе виднелись широкие двери — за ними явно скрывался грузовой лифт. — Славная дырка, — произнес Джин. 12 Автор никогда не бывал в шахте, но прочитал несколько книг о подземных выработках. Вполне допустимо в данном случае сослаться и на тот факт, что недалеко от его дома находилась заброшенная угольная шахта, из которой время от времени извергались дым и пламя. — Ты имеешь в виду «главная шахта»? Вряд ли. Этот лифт доставляет оборудование с этажа на этаж. Метод добычи здесь довольно мудреный. — Совершенно не разбираюсь в горном деле, просто высказал предположение. — Догадываюсь. Между прочим, нам вряд ли удастся в этот лифт попасть. — Может быть. — Заклинание все ещё действует? — Должно быть, однако… — Джин поразмыслил. — Может, его подстегнуть как-нибудь? — Ты волшебник, тебе лучше знать. — Видишь ли, я… не слишком опытен. — Извини. — Ладно, сейчас попробуем. Джин расправил плечи, затем энергично встряхнул кистями рук. Встав в позу, напоминающую балетную, он театрально воздел руки и бросил взгляд на Сативу. — Если принять правильную магическую позу, это помогает. — Забавно выглядишь. — Ну спасибо. Ей стало неудобно, и она с нежностью положила руку ему на плечо. — Прости. Джин прикоснулся щекой к её руке, затем окончательно вышел из роли и привлек девушку к себе. Они обнялись и поцеловались. — Мой волшебник. — Принцесса. Джин выпустил её из объятий, отступил на шаг, снова принял магическую позу и начал декламировать: — Жил человек в Хартуме благородный, однажды в дом привел он лесбиянку… [13] Сатива рассмеялась. Заклинание сработало, и двери лифта с шипением открылись. — Ну вот, не слишком трудно, — заметил он. Лифт был пуст. Они вошли. — Как-то неспокойно мне, — прошептала Сатива. — Что такое? 13 Нет, он никогда не бывал в Хартуме. На самом деле он привык сидеть дома за книгами. В прошлом году, например, он прочел шесть книг по гольфу. Подумать только! — Ну, во-первых, система безопасности не распознала в нас незваных гостей. Во-вторых, у нас не спросили пароль. — Это все заклинание. Я думаю, они даже не знают, что мы здесь. — Хочется верить. — Тебя ещё что-то беспокоит? — Должно быть, эта шахта — для испытания какого-то оборудования или оружия… Слишком много тут непонятных приспособлений. — Не думаю. По-моему, это обычная угольная шахта. Мы ведь проходили мимо административного здания. — Сами испытания могли проходить тайно, где-то в другом месте, глубоко под землей или в поле. — Сатива вздохнула. — Все-таки у меня странное предчувствие. Джин посмотрел на кнопки лифта, надписи под ними были неразборчивы, но можно было догадаться, что они означают. Он нажал на одну из кнопок. Жалобно взвизгнув, лифт поехал вниз. Сатива огляделась. — Какой просторный, — отметила она, — много тяжестей влезет. — Ну и что, — возразил Джин, — может, в нем поднимали тележки с углем. — Наверное, в него загружали что-то на этаже над тем, с которого мы вошли. — С поверхности? Но, возможно, над нами ещё несколько этажей. Скорее всего, мы внутри горы. Выход может быть где угодно — и не один. — Да, когда приземлялась, — вспомнила Сатива, — я заметила высохшее озеро на другой стороне горы. Хорошая посадочная площадка. Я не воспользовалась ею только потому, что она слишком на виду. Но если бы потребовалось доставить оружие с орбиты именно там лучше всего было бы приземлиться. Лифт двигался вниз медленно и плавно. Наконец взвизгнул ещё раз и мягко остановился. На табло зажглась цифра. — Приехали, — объявил Джин. — Дамское белье, галантерея. — Ты такой чудной… — Спасибо, принцесса, вы так добры ко мне! Куда пойдем? В туннеле царила кромешная тьма. — Налево, — предложила она. — Сама не знаю почему. — Да мне все равно. Только постой-ка секундочку… Джин уставился на панель управления. — Что ты хочешь? — Хочу сделать так, чтобы двери не закрылись. Заклинание может потерять силу и… — И тогда двери закроются. Джин поскреб подбородок. — Конечно, ты права. Я не подумал. Но мы застрянем здесь навечно, если мой «моджо» не сработает. — «Моджо»? Это что такое? — Талисман. Нет, давай пошлем его наверх. — А-а, он же автоматический. — Конечно. Двери закрылись, и путники остались во тьме, лишь слегка подсвечиваемой люминесцентными полосками на скафандре Сативы. Слабого света, впрочем, хватало, чтобы ориентироваться в туннеле. — Все же сколько здесь этажей, как ты думаешь? — спросила Сатива. — По крайней мере семь — столько кнопок в лифте. — Но там были и кнопки без всяких обозначений. — Значит, шахта ещё глубже. — Когда твое заклинание должно потерять силу? — Думаю, час у нас есть. — Для нас самое лучшее — это переждать здесь, под землей, спрятаться в одном из боковых отсеков. — Но где найти воду, и что мы будем есть? — Да, это проблема. Мы должны продержаться как можно дольше, затем вернуться наверх, когда они уже перестанут нас искать. — Думаешь, они бросят поиски? Она покачала головой. — Нет, они знают, что мы… извини, что я здесь, и не успокоятся, пока меня не поймают. — Тогда будем надеяться, что тут есть запасы продовольствия. В шахтах полагается хранить неприкосновенный запас, ну, скажем на случай аварии. — Дай бог, чтобы нам повезло. По обе стороны туннеля громоздились ящики из металла, похожего на алюминий. Сатива нагнулась поглядеть, есть ли на них какие-нибудь надписи. — Заперты… Справишься? — С этим? Джин пнул один из ящиков, и крышка отскочила. Внутри грозно посверкивало какое-то фантастическое оружие. Сатива вытащила одну из железяк, по форме напоминающую винтовку с оптическим прицелом, и с торжествующим видом продемонстрировала её Джину. — Что я говорила! — И чье это, как ты думаешь? — Без всяких сомнений, это оружие Нарушителей, — заявила она. — Это их тайный арсенал. — Глядишь, и нам сгодится. — Даже очень. — Она достала ещё один бластер. — И между прочим, это объясняет, почему нам удалось сюда попасть. — Что ты имеешь в виду? — Не хочу принижать твои волшебные способности, но нас, очевидно, просто завлекли сюда. Это ловушка. Вот почему захлопнулась входная дверь. — Ну, это ещё не факт. Моя магия работает, поверь. И тогда, у двери, подействовало именно мое заклинание, я точно знаю. — Я верю в тебя, мой замечательный волшебник. — Она привстала на цыпочки и звонко чмокнула его в щеку. — Но давай-ка поищем боеприпасы, просто на всякий случай. — Слушаюсь, принцесса. Река — …И вот он говорит цыпленку: «Прыгай, дорогой, в банку с майонезом и наслаждайся! Такого ты никогда не пробовал!». С кормы донесся громкий смех, его подхватило эхо и разнесло над рекой. — Забавно, расскажи ещё что-нибудь. Впереди в темноте показались очертания берега. У кромки воды стояли два или три дома. По всей видимости, это был рыбацкий поселок, хотя такого никак не могло быть. — Больше анекдотов я не знаю. Запас исчерпан, — сказал пассажир лодочнику. — Тогда расскажи о своих приключениях. — Берег уже близко. Перевозчик поднял голову. — В самом деле. Ты заплатил сполна. Хоть ненадолго избавил меня от скуки. Благодарю тебя, смертный. — Ты очень любезен, лодочник. А что это за местность? — Порт Сновидений. — Почему он так называется? — Не знаю. Ты задаешь слишком много вопросов, смертный. В свое время ты получишь ответ. Пассажир разглядывал поселок, к которому они приближались. — Ведь это остров, да? Перевозчик кивнул. — Можно ещё вопрос? Как называется река? — Река Сновидений. — А-а… — Она впадает в море Забвения. — Ясно. Эти названия рождают во мне странные предчувствия. — Предчувствия часто сбываются. Впереди виднелся деревянный док, вдоль берега торчали мачты кораблей. Как ни странно, удавалось что-то разглядеть в таком мраке. В поселке, на удивление многолюдном, царило оживление. В доках кипела работа, мастеровые что-то бурно обсуждали — наверное, деловые проблемы. Он вспомнил, что не одет. — У тебя есть что-нибудь из одежды? — спросил он перевозчика. — У меня нет. Но одежду можно купить на берегу. Опять покупки! На какие деньги? Лодка причалила, босой матрос помог пришвартоваться. Пассажир выпрыгнул на берег. — Большое спасибо. — Не за что. Ты рассказываешь интересные истории, смертный. Расскажи ещё одну на прощание. — Загадку хочешь? — Ну, давай. — «Тук-тук». — «Кто здесь?» — «Никто». Лодочник внимательно посмотрел на своего пассажира. — Тут есть над чем поразмыслить, смертный. Хорошая плата за проезд. — Ещё увидимся. Лодка отошла от берега и вскоре растворилась в темноте. Он задумался о том, что ему делать дальше. Странно, но никто не обращал на чужака ни малейшего внимания. Он пожал плечами и направился к торговцу, который разложил на берегу свои товары. — Одежда, сэр. — Было бы неплохо, но я не могу заплатить. — Очень жаль, — ответил торговец и исчез. Он пошел вдоль берега мимо доков, разглядывая корабли. Каких только парусов тут не было! Он остановился рассмотреть одно особенно необычное судно и вдруг поймал себя на том, что голоден. Как такое может быть? А впрочем, почему бы и нет? Он осмотрелся. На берегу в основном стояли магазинчики и мелкие лавочки, в которых продавались снасти и рыбацкая экипировка. Однако в воздухе пахло едой. Он направился по мощенной булыжником улице и в конце концов оказался перед зданием таверны. В зале было темно и грязно, но пахло аппетитно. За несколькими столиками сидели громко переговаривающиеся посетители. За стойкой бара мужчина в мятом костюме протирал жирной тряпкой стаканы. — Мне бы выпить и перекусить, — обратился к нему вошедший. Бармен нехотя оторвался от своего занятия и, не вынимая сигары изо рта, процедил: — И что? — Я хочу поработать на вас, а вместо оплаты меня устроит немного хлеба и стакан воды. — Неужели? — Да, только это. — Значит, ты ищешь работу? — Да, мне нужна временная работа. — Понятное дело, на время, пока у тебя нет своего корабля. «А ведь и впрямь», — подумал он. — Да, вы правы. — Послушай, приятель, — бармен пустил кольцо дыма, — работы у меня для тебя нет. Дела идут неважно. Понятия не имею, что происходит, но в последнее время здесь тихо, как в морге. Мне не нужны официанты, я ни в ком вообще не нуждаюсь. Попытай счастье в другом месте. — Мне нужен корабль. — Да все это я уже слышал. Твоя семья в долгах как в шелках и не может даже похоронить тебя достойно. Я тебе сочувствую, но, как я уже сказал, мне не требуются работники. — Если вы мне одолжите немного денег, я их верну. — Я что, похож на банкира? Ты слышь здесь звон монет? Будь добр, обратись в общество помощи путешественникам, там тебя выручат. — Я могу развлекать ваших посетителей. — Да пошел… Что? Как развлекать? — Я могу играть на рояле и рассказывать анекдоты. Хозяин посмотрел вокруг и залился смехом. — Хорошо, я настрою для тебя старину «Стейнвэй». Приятель, где ты видел здесь инструмент? — Но его можно достать. Хозяин присвистнул и захохотал ещё громче. — Ты хоть знаешь, сколько стоит рояль! — Можно арендовать, взять напрокат. — У тебя на все есть ответ. — Вы сказали, что дела идут неважно, нужно придумать приманку для клиентов. Хозяин молчал, со скрипом протирая салфеткой пивную кружку. — Возможно, в этом что-то есть. Ты хорошо играешь? — Прилично. Ещё я могу петь сатирические куплеты, смешить ваших посетителей всякими остротами, скороговорками, загадками. — А ты умеешь? — Ещё как. — Хорошо, я поспрашиваю в округе, какие берут проценты за аренду. — Лучше всего, если найдется кабинетный рояль. Можно будет расставить столики вокруг, и я мог бы играть на заказ. И вам не придется платить, мне хватит чаевых. — С твоих чаевых мне — семьдесят пять процентов. — Я буду отдавать вам десять процентов. Хозяин ухмыльнулся. — Хватит тебе и пятидесяти, ведь я плачу за аренду инструмента. — Остановимся на шестидесяти четырех в мою пользу. Владелец ещё раз все обмозговал. — Идет — шестьдесят четыре. — Но через месяц ваша доля уменьшится до двадцати пяти. — Не забывай, парень, времени здесь не существует. — Значит, когда бы это ни случилось. — Минимум тридцать. — Договорились. — Поздравляю, приятель, ты получил работу. Хозяин бросил ему монету. — Иди и купи себе одежку поприличнее. Я не хочу, чтобы мои работники разгуливал в таком виде. Он взял золотой и спросил: — Вы человек? — Нет. — Но… — Мне нравится, когда меня считают человеком. Помогает смертным чувствовать себя как дома. — Ну ладно, я скоро вернусь. — Подожди. Хозяин налил пива в высокую кружку. — Я думаю, это тебе не повредит. Он взял кружку, поднес ко рту и залпом осушил, затем вытер губы и перевел дыхание. Хозяин усмехнулся. — Неважно себя чувствуешь после доли переправы в компании того семифутового чудовища? — Ну и гадость же эта смерть. — А потом ты перерождаешься — и всё по новой. Приёмная регента (временное помещение) — Алло? — Могу я поговорить с его превосходительством? — Да, слушаю, это я. — Говорит Гайлс из Министерства поставок бытовой техники. — Да-да. — Ваше превосходительство, могу ли я с нами поговорить? — Слушаю вас. — Эти бланки заявок, которые вы заполняли, ваше превосходительство, их формат неверен, более того, это совершенно не те бланки. — И что? — Все заявки должны соответствовать образцу — иначе они не пройдут. — Уладьте данный вопрос. Мне нужны эти материалы. — Прошу прощения, ваше превосходительство, но я не могу даже прикасаться к ним, это против инструкций. — К черту инструкции. Поручите кому-нибудь из своих людей. — Никто не имеет на это права, ваш превосходительство. Внутренние инструкции очень строгие, они не имеют законной силы, но… — Хорошо, пришлите бланки обратно. — Я уже отослал. Это просто звонок вежливости. Пожалуйста, используйте правильную форму в следующий раз. Для материалов, которые вы запрашиваете, требуется форма заявки для поставок офисных материалов номер 1867 тире 401… — Подождите! Черт, ручка не пишет. — Жду, ваше превосходительство. — Руперт, дай-ка мне ручку… Повторите ещё раз номер формы… — Форма заявки для поставок офисный материалов номер 1867 тире 40178374… — Да-да. — Тире 2673 дробь «эль»… — 2673 тире «эль». — Нет, дробь «эль». — Дробь «эль». Понятно, я записал. — И они должны быть подписаны лично вами. — Разве я не подписал? — Нет, ваше превосходительство, формы были проштампованы, очевидно, вашим секретарем. — Да? — Для формы 2673 дробь «эль» это не годится. Любые формы типа «дробь»эль»» — нам лучше себе отметить на будущее — должны быть подписаны лично вами… и — это также очень важно — вы должны скрепить их печатью вашего офиса. — Да эту несчастную печать ещё не принесли из кузницы замка. — В таком случае я вынужден просить у вас письменное подтверждение под присягой. — О боги! Все это из-за чертовой печати? — К сожалению, ваше превосходительство. — Поразительно! Это все? — Да, ваше превосходительство. Приношу свои извинения за беспокойство. — Ничего страшного. — Это все инструкции… Вы же понимаете. — Я выучил все наизусть. До свидания. — Удачного дня. Трент швырнул трубку. — Руперт! Секретарь вбежал в бывшее тайное логово принца, наспех приспособленное под офис. — Слушаю, ваше превосходительство. — Мне нужна эта проклятая печать. Когда она будет готова? — Заказ срочный, так что, сказали, в ближайший понедельник. — Дьявол! Видите ли, нужно ставить печать на каждом чертовом бланке. Поторопи их. — Да, ваше превосходительство. — Руперт что-то записал в маленький блокнот. — Что у нас на очереди? — Министр иностранных дел Литтона дожидается в приемной. — Пригласи его. — Но там ещё один служащий. Он ждет гораздо дольше. — Служащий? Кто именно? — Представитель Гильдии ремесленников замка, ваше превосходительство. — Ах да, я и забыл. Ладно, впускай его первым. — Министр иностранных дел — более важная персона. Если вы заставите его ждать, это будет выглядеть как неуважение и он может возмутиться и уйти. Будет дипломатический скандал. С другой стороны… — Ну хватит, хватит… — С другой стороны, если представитель Гильдии выйдет из себя, он может организовать несанкционированную забастовку. — Он действительно может это сделать? — Да, вполне. — Тогда пригласи его. Представитель Гильдии, дородный и важный, курил огромную зеленую сигару. На нем была расшитая золотом мантия министра, которая едва прикрывала его огромное брюхо, и трехцветная шляпа с красным пером. Он с величавым видом приблизился к столу Трента. — Слушаю вас, сэр. Чем могу помочь? — спросил принц. — Вы должны были рассмотреть нашу жалобу две недели назад, но мы до сих пор не получили никакого ответа. — Надеюсь, вы понимаете, что я в этой должности только несколько дней. — Я встречался с представителями администрации. Мы ждем реакции на нашу жалобу. Трент перебрал бумаги на столе. — Руперт! Тот уже спешил с нужной папкой. — Да, ваше превосходительство. Принц открыл папку и просмотрел бумаги. — Так-так… не могли бы вы изложить кратко суть этих документов? — Э… это довольно сложно. Вы должны сами все прочесть. — Но вкратце… — Ну, мы хотим внести кое-какие изменения в реестр служащих. Мы просим совсем немного, ваше превосходительство. — И в чем проблема? — Администрация отказалась рассмотреть этот вопрос. Мы заполнили жалобу и передали её вам. — Замечательно. А почему вы хотите внести эти изменения и что конкретно имеете в виду? — Понизить в должности некоторых работников, только и всего. — В пользу других, я полагаю. А зачем? — Это внутренний вопрос, дела Гильдии. — Тогда почему вы пришли ко мне? — Вы должны изменить размеры заработной платы, льготы, рабочие графики… Эти сведения у вас, ваше превосходительство. — Мой брат отклонил вашу просьбу, но так ли? — Совершенно верно. — И вы ожидаете, что я пойду против его воли? — Теперь вы во главе — я прав? Совет министров… — Не пройдет. Я понимаю, к чему вы клоните, и мне это не нравится. Я не люблю распоряжаться жизнями моих подданных, разве что в исключительных случаях, а вы не представили для этого никаких особых доводов. — Как я уже говорил, это внутренние дела, вы не имеете права вмешиваться. — Я вполне могу вам отказать. Представитель Гильдии угрожающе махнул сигарой. — А я могу закрыть замок! — Не размахивайте сигарой у меня перед носом, мистер. Угрозы на меня не действуют. — Как хотите, только не забывайте, что я могу организовать забастовку в любое время, — небрежно бросил посетитель. — Да, между прочим, позвольте спросить: почему для сопровождения кареты требуется не меньше пяти лакеев? — А что тут непонятного? — Совершенно непонятно. Отныне — максимум три лакея, не больше! — У нас контракт! — Я перезаключу его в одностороннем порядке. — Но похороны! Вам потребуется… — Убирайтесь! — Но… — Вон! И унесите с собой эту горящую гадость. Сигара вам не идет. Представитель Гильдии с гордым и возмущенным видом удалился. Когда двери захлопнулись, Руперт покачал головой. — Возьму на себя смелость сказать, что вы поступили очень неосмотрительно, ваше превосходительство. — Ты прав. Но он вывел меня из себя. Да, думаю, я нажил себе кучу неприятностей. Ему подчиняются не только ремесленники, по и швеи, портные и прочие мастеровые… Ладно, зови следующего. — Ваше превосходительство, посетители ждут далее в коридоре. Нам необходима соответствующая приемная… Трент застонал, вытирая лоб платком. — Что случилось, ваше превосходительство? — Ужасно голова болит. Ничего, скоро пройдет. Черт побери это проклятие. Придется взять выходной. — Завтра у вас очень плотный график, и на следующей неделе тоже. — Не говоря уже о королевских похоронах. Это займет, наверное, целый день. — Большую часть дня, ваше превосходительство. — Отлично, похоронный марш… — Музыкальные вкусы его величества всегда были великолепны. — О боги! Руперт, ты куришь? Сигареты не найдется? — Ваше превосходительство, я не думал, что вы…… — Я давно бросил, но это проклятие сводит меня с ума. Нужно как-то снять напряжение, но не спиртным. Иначе я напьюсь в стельку и вообще ничем не смогу заниматься. — Я могу попросить кого-нибудь сходить в табачную лавку. — Так, что там у нас дальше… а, парень из Литтона. Кстати, где этот чертов Литтон и что он из себя представляет? — Королевство в созвездии Альбион. Очень напоминает земную Англию в период царствования королевы Елизаветы. — Хорошо, Руперт, попроси его войти. — Джевалт! — крикнул секретарь, повернувшись к двери. Один за другим посетители входили и выходили из офиса: послы, министры, дипломаты, служащие замка, все со своими проблемами, жалобами и разного рода заботами. Часы пробили девятнадцать раз. — Все, Руперт, хватит на сегодня, я устал. Руперт закрыл дверь перед носом просителей, которые все ещё толпились в приемной. — На сегодня приемная регента закрыта. — Слава богам! Трент извлек из пачки помятую сигарету, кое-как прикурил, глубоко затянулся и сел, вытянув ноги. — Неужели Карми каждый день так работал? — Это ещё относительно спокойный день. — Ты шутишь? — Он, конечно, прибегал к помощи магии. — Терпеть не могу растрачивать себя на такие мелочи, это выматывает и может быть даже опасным. — Его величество был последним, кто владел этим искусством. — Искусством — это ты верно подметил Я хороший волшебник, но у Карми был собственный стиль. Он действительно был профессионалом, и некоторые вещи получались у него лучше, чем у других. Особенно силен он был в объединении разных заклинаний. — Да, ваше превосходительство, вы совершенно правы. Трент вздохнул. — Иногда мне кажется, что Карми просто был более искусным магом, чем я. — Ваше превосходительство недооценивает себя. — Ты очень добр, Руперт, но боюсь, это правда. Трент глубоко затянулся и закашлялся. Всё ещё кашляя, он затушил сигарету и бросил окурок в раковину-пепельницу. Та соскользнула на пол и разбилась. — Ваше превосходительство, вы себя хорошо чувствуете? — спросил Руперт, поднося принцу стакан воды. Отдышавшись, Трент произнес: — Спасибо. Бог мой, эти проклятые сигареты меня доконают! Руперт улыбнулся. — Довольно. — Трент решительно выбросил пачку с остатком сигарет в мусорным бак. — С меня хватит! Я никак не проживу отпущенных мне двадцати пяти лет… или нет, даже десяти не протяну, если снова начну курить. — Ваше превосходительство приняли мудрое решение. — Давай попроще, ладно? А то «ваше превосходительство» звучит так, будто я похож на усатого старикана с бородкой клинышком. — Это обращение соответствует занимаемому вами положению. — Надо будет что-нибудь придумать, я все ещё принц этого королевства. — Да, сэр. — И мне следовало бы остаться принцем. Трент внезапно вскочил. — Сэр, вы нас покидаете? — Я должен идти, до завтра… — Ваше… милорд, один вопрос. Трент набросил на плечи плащ. — Ну что ещё? — Письмо от королевского гробовщика, я думаю, не может ждать. — Что в нем? — Оно запечатано, мой господин, и на нем пометка «лично в руки». — Правда? Давай посмотрим. Трент взял конверт и разорвал его. — Что им от меня нужно? Он углубился в чтение. Руперт стоял рядом, выжидая. Наконец Трент положил письмо на стол и, пару минут помолчав, произнес: — Священный дым. Руперт вытаращил глаза. — Отправь моей жене записку, чтобы не ждала к обеду, — велел Трент. — Да, милорд принц. Что мне сказать… — Я отправляюсь в Малновию. И Трент стремительно выбежал из комнаты, хлопнув дверью. Руперт посмотрел на беспорядок, царящий в офисе, и вздохнул: — Ну и бардак! Шахта Боеприпасы — и много — они отыскали в туннеле, пересекавшем тот, по которому шли. Это навело Сативу на мысль о том, что в шахте хранится одна из крупнейших партий оружия повстанцев. — Они не стали бы использовать такой отличный тайник только для автоматов. — Автоматы? Разве это не лучевое оружие? — спросил Джин. — Нет, магнитно-реактивные винтовки — обычное оружие для ближнего боя. — Ах вот как. А я думал… ну… лучевые пушки. — Лучевые пушки? Ну, они разве что на космических кораблях. Ты знаешь, сколько энергии они жрут? — Так сразу не скажу. — Для батареи требуется несколько ядерных импульсных реакторов, подключенных параллельно. [14] 14 Ядерных импульсных реакторов не существует. Автор только что их выдумал. — Ну и ну. Так ты полагаешь, тут есть и другое оружие? — Это я и хочу выяснить. Пойдем дальше. — Может, и еда найдется? — с надеждой спросил Джин, еле поспевая за спутницей. — Конечно. — Значит, мы сможем тут сидеть сколько заблагорассудится. Прятаться есть где. — Я не могу задерживаться, я должна найти дорогу к Доминиону и сообщить о тайнике. Это мой долг. — Понимаю. В шахте было прохладно и сухо — идеальные условия для хранения чего бы то ни было. Поэтому неудивительно, что они обнаружили целые тонны военного снаряжения: пушки, боеприпасы, ракеты и массу прочего оружия, назначение которого Джин не мог разгадать. Часть обнаруженного добра как будто относилась к легкой артиллерии: минометы и прочее. Кое-что Сатива назвала «умными минами», которые способны отличать своих от противника, электрогравитационными полевыми генераторами и некими «дружелюбными бомбами». (Как эти бомбы действуют, Джин так и не понял. Быть может, прежде чем уничтожить цель, они угощают противника чем-нибудь вкусненьким?) Тут было оружие с ядерными боеголовками мощностью в одну сотую килотонны, что равнялось десяти тоннам взрывчатого вещества. — Я думаю, на другом этаже находится оружие ещё пострашнее, — заметила Сатива. — Ещё более мощное?! — У них на вооружении есть и водородные бомбы, и вакуумные снаряды, нейтронные бомбы. И много чего ещё… — Знаешь, я, кажется, догадываюсь, кто они. — Планеторазрушители. — Этого-то я и боялся. — Эти штуки никогда не применяли в военных действиях, но испытывали не раз. — Знали бы об этом гринписовцы! — Что? — Да нет, это я так. Что ты собираешься делать? Выбраться на поверхность? — Наш единственный шанс — попытаться украсть один из кораблей Нарушителей. — Нет, наш единственный шанс — это вернуться в замок. — Что за ахинею ты опять несешь? — Я говорю о межпространственных воротах, которые стоят на границе измерений. Нам не нужно даже искать их. Проблема в том, как добраться до этих ворот, чтобы нас не застрелили или не поймали. Сатива ошеломленно уставилась на него. — Ты серьезно? — Абсолютно. У меня ведь нет корабля. — А эти ворота… Что они собой представляют? Какая-то космическая аномалия, да? — Можешь считать, что так. — И здесь не обойдется без волшебства? Джин вздохнул. — Послушай, я и сам себе не могу четко объяснить. Замок — это огромный источник энергии. Мне дали понять, что сила этого источника находится в чем-то сверхъестественном, а больше я ничего не знаю. Я могу вытащить тебя отсюда, и ты переждешь опасность в моем мире. Когда угроза минует, делай что хочешь: возвращайся сюда, ремонтируй свой корабль или налаживай передатчик в административном здании, чтобы позвать на помощь. Как тебе идея? — Интересная. — Вижу, она тебе не по вкусу. По-моему, ты в это не веришь. — Просто я думаю, эта затея из области фантастики. У тебя с головой не все в порядке. Нет — это у меня не в порядке. Всё кажется, что я там, в разгромленной кабине, и мне всё это снится… — Нет, ты в шахте. — Джин повесил бластер на плечо. — И давай выбираться на поверхность. — Надо прихватить то, что может пригодиться наверху. — Ещё оружие? — Гранаты и портативные пусковые установки. — Недурная мысль. После долгих поисков они обнаружили-таки эти гранаты, неимоверно маленького размера, лишь чуть крупней мячей для гольфа. — Выглядят такими безобидными… — Зато сами соображают, когда им взрываться, а когда нет. Джин поразмыслил. — Как могут такие… — Они очень смышленые. Чувствуют твое эмоциональное состояние и понимают, что происходит кругом. — Что-то я не улавливаю… — Они ни за что не взорвутся возле руки, которая их активирует. — Ничего себе! До чего только конструкторы не додумаются! Ракеты, несомненно, были ещё умнее. Сатива объяснила, как действует ракетная установка. Крошечные ракеты несли в себе ядерные боеголовки. — И не поверишь, что эти крошки — ядерные, — заметил Джин. — Крошки — они крошки и есть. И взрыв совеем небольшой. Пусковая установка ракеты была сверхлегкой, её можно было даже носить как ранец. Из торопливых объяснений Сативы Джин понял, что эти ракеты самонаводящиеся и способны корректировать свой курс. — А с виду — прямо игрушка из «Шварца». [15] — Ладно тебе! Я уже верю, что ты из другого мира. Слишком много подробностей, чтобы это было враньем. Идти в темноте было несложно: ровный каменный пол оказался ещё и абсолютно чистым. Вокруг вообще царила стерильная чистота, и трудно было вообразить, что шахта может представлять немалую опасность: обвалы, взрывы, газ. Интересно, постарались ли тут Нарушители или же шахта была такой изначально. Джин склонялся к мысли, что когда-то здесь все же добывали уголь: множество туннелей, огромные подземные склады, в большинстве сейчас пустующие. Все-таки со стороны Нарушителей неосмотрительно было хранить все боеприпасы в одном месте. 15 Крупный магазин игрушек в Нью-Йорке. Он уже приготовился высказать эту мысль вслух, как вдруг Сатива остановилась. — Что такое? Девушка поднесла палец к губам и прошептала: — Слышишь? Позади них раздался топот, и донесся чей-то командный голос. Надо было бежать. Повернув в следующий туннель, они бросились прочь мимо штабелей ящиков с оружием. Домчавшись до грузового лифта, они оказались перед выбором: направиться к центральной шахте и попасть в руки преследователей либо двинуться в противоположную сторону — но тогда можно угодить в тупик. Они выбрали последнее. [16] 16 Не пообедать ли нам вместе как-нибудь? Порт сновидений — Интересно, как там сейчас, в море Забвения? В таверне было многолюдно. Под потолком клубился дым, велись тихие разговоры. Пианист негромко наигрывал какую-то приятную мелодию. Двое мужчин у стойки бара были особенно заняты разговором. — Этого никто не знает, — произнес одни из них — Из моря ещё никто не возвращался. — Да? Ох, надо ещё выпить. Не нравится мне, что все считают эту затею дохлым делом. — Да, в общем-то, все так и есть. Ты платишь деньги и получаешь шанс. — Вчера я купил лодку, и лавочники давали голову на отсечение, что снарядят её всех необходимым. — Не лодку, а корабль. — Не важно, в любом случае я отчаливаю завтра с приливом. — Что ж, удачи. — Эй, разве так говорят? Моряку желают удачи? — Здесь только перевалочный пункт — так они говорят. — А мне бы хотелось, чтоб мы здесь обосновались, завели свое дело, может, открыли бы что-нибудь вроде этой таверны, наняли бы такого же пианиста… — Да, играет он недурно. [17] 17 Надеюсь, вы не считаете меня нахалом? Мы так замечательно общаемся! А вы много читаете? Я — очень. А какую музыку вы предпочитаете? Мне нравится классический рок и, конечно, джаз. Впрочем, и барокко. Ох, простите, я должен вернуться к работе. Поговорим попозже. — Да. Эй, приятель, у тебя отлично получается, ты знаешь об этом? — Спасибо. — Не за что. У меня для тебя кое-что есть, на, держи. Золотая монета зазвенела в пивной кружке, стоящей на рояле. — Благодарю вас, сэр. — Да не за что. Там, куда я отправляюсь, — кому там нужны деньги? Другой завсегдатай бара заметил: — А вот чтобы туда добраться, они тебе понадобятся. — И то правда, умрешь без гроша в кармане — попадешь в беду. Разговор возобновился. Пианист, с минуту передохнув, заиграл новое произведение. Посетители с интересом слушали. — Я никогда не видел пирамиды. — И я тоже. — Мы, наверно, из разных миров. — Да, наверно. — Мне пришло в голову, что загробных жизней, должно быть, много. Если существует много миров, то и загробных жизней наверняка великое множество. — Как интересно… — Ну, это всего лишь безосновательное предположение. — Сэр, я согласен с тем парнем. Возможно, в одной из загробных жизней нет денег и все можно получить бесплатно. — Но здесь деньги — знак достоинства, мой друг. — Может быть, поэтому здесь я так беден? Могу поклясться, что заплатил за этот корабль втридорога. — Это значит, что твоя жизнь стоила не очень много, мой друг. Как и большинство жизней. Ты покинул мир, в котором жил, и нашел место, которое не хуже и не лучше. — А мне здесь очень даже неплохо. — Никто и не говорит, что тебе плохо, я только сказал, что ты такой же обычный человек, как и я. — Именно так: самый обычный, и меня это устраивает. — А в этом и нет ничего плохого. Возьмем, к примеру, нашего друга пианиста. Он дарит миру музыку. — Это не мир. — Не важно. Он творит красоту и делает счастливыми людей, а это уже кое-что. А у меня совсем нет таланта. — Я думал, ты бизнесмен. — Разумеется, но и в бизнесе я не особо преуспел. Еле сводил концы с концами. — На большее и рассчитывать нельзя. — Но теперь все уже кончено. Все кончено. — Не глупи. Давай выпьем, я угощаю. — Спасибо, давай заодно угостим пианиста. — Конечно, пусть угощается. Ещё две золотые монеты упали в пивную кружку, когда музыкант закончил играть. Раздались жидкие аплодисменты. Пианист поднялся и взял кружку. — Спасибо, джентльмены, я вам очень признателен. — Пустяки, приятель. Музыкант прошел мимо бара, по дороге кивнув бармену. Он нашел хозяина таверны, Миноса [18] , в дальней комнате. Тот сидел за столом и записывал что-то в бухгалтерскую книгу. Увидев его, хозяин улыбнулся и отложил ручку. — Тьма народа сегодня, верно? — Так хорошо! Все много пьют и щедро платят. — Ты прав, приятель. Пускай эти дураки оставляют свои денежки у нас. Вот твоя доля. Это был последний выход. — Хозяин взглянул на часы. — Эй, смотри-ка, время закрываться. 18 Обратите внимание на возврат к мифологической теме. Тут очень искусно переплетаются древние и современные аллюзии. — Что касается времени, то и мое время здесь подходит к концу. — Как долго ты тут был? — Семьдесят лет. — Только и всего? Такое впечатление, что ты жил здесь целую вечность и свил себе уютное гнездышко. — Более или менее. А теперь присмотрел маленькую шхуну. — Заработал себе на корабль? Тогда желаю удачи. А как насчет оснастки? — Ещё не обзавелся, но у меня есть друзья, связи. — Проследи, чтобы корабль снарядили как следует. — Я знаю; я все сделаю как надо. — Ну ладно. — Минос зевнул и потянулся. — Устал я. Пойду спать. — Доброй ночи, хозяин. — Спокойной ночи, Стив. Минос задержался у дверей. — Ты уже знаешь свое имя? — Нет ещё. В городе меня по-прежнему называют Стивеном Дедалом. [19] — Ничего, узнаешь. Это входит в обучение. — Хозяин, а чему, предполагается, я учусь? — Это не ко мне, Дедалос. — У меня все ещё остается смутное чувство, что я не принадлежу к этому миру. 19 Опять из греческой мифологии, на этот раз через посредничество Джойса, что не только делает аллюзию эстетически привлекательной, но и наполняет её глубоким смыслом. — Да, ты много раз говорил. Знаешь, я, в общем-то, согласен с тобой. Ты не похож на остальных. — Я не чувствую себя умершим. — Ну, в это никогда не верят. — Да нет, дело не в этом. Я не верю, что могу принадлежать этому миру. Хозяин пожал плечами. — Но ты здесь. Возможно, просто ещё не освоился. — Может быть, может быть. — А может, ты получишь ответ на свой вопрос, когда выйдешь в море, как все остальные. Может быть, твой случай и особенный, но удел всех одинаков. Единственный способ все выяснить — это взять лодку и отправиться в последнее путешествие. — Но куда, хозяин, куда? — Ты, парень, сам должен решить. В этом-то и суть. Стив кивнул. — Да, конечно, я понимаю. — Хорошо, увидимся. У тебя ещё один день работы. — Да, этот день завтра, а слово «завтра» не имеет здесь смысла. — Тем не менее до встречи. Хозяин закрыл за ним дверь, налил себе немного амброзии и уселся поудобнее, с удовольствием потягивая напиток. Тест 2 Выберите правильный вариант ответа. 1. Заклинание, исполняющее желания, называется: A. Магическое заклинание. B. Исполняющее заклинание. C. Вспомогательное заклинание. D. Взятка. 2. Устройство, устанавливающее связь на скорости быстрее световой: A. Сотовый телефон. B. Радио. C. Мегафон. D. Друг вашей жены. 3. Какой герой греческой мифологии правит призрачным паромом? A. Харон. B. Тезей. C. Беллерофон. D. Бифф, волшебный моллюск из Фригии. 4. С умершими родственниками можно контактировать посредством: A. Медиума. B. Некроманта. C. Хорошего адвоката. D. Йента. 5. Жил человек в Хартуме благородный, однажды ></emphasis > привел он лесбиянку: A. В дом. B. В квартиру. C. К соседу по комнате. D. К знаменателю. 6. Жизнь — дерьмо, к тому же: A. Вы переезжаете в Нью-Джерси. B. Вас проверяет налоговая полиция. C. Вы умираете и затем перемещаетесь в Нью-Джерси. D. Умираете, и затем вас проверяет налоговая полиция. 7. Posse comtatus. Это латинское выражение означает: A. Группа потерявших рассудок депутатов. B. Мартовские коты. C. Группа депутатов-коммунистов. D. Группа котов-коммунистов. 8. Если боеголовка мощностью в одну десятую килотонны может убить тысячу людей, во сколько раз мощнее должна быть боеголовка, чтобы убить всех адвокатов в мире? A. В сто раз. B. В тысячу раз. C. В десять тысяч раз. D. Ядерное оружие не обладает такой мощностью. 9. Автор приносит издателю столь же мало пользы, как пловец: A. Ядовитой медузе. B. Рептилии. C. Акуле. D. Приливу. 10. Литературный обозреватель столь же похож на змею, как критик на: A. Сопляка. B. Енота. C. Спившегося писателя, у которого за плечами два развода. D. Дерьмо. Темы для сочинений. Рекомендованный объём — 500 слов. 1. Обсудите возможность преобразовать текст романа в: 1) сценарий; 2) радиопостановку; 3) книгу комиксов; 4) дизайн коллекционного сервиза. Какие сложности могут возникнуть? 2. Охарактеризуйте с точки зрения эсхатологии главные мировые религии, сравните их. Что говорится в них о том, как можно преодолеть смерть. 3. Напишите эссе, восхваляющее автора, и отправьте его издателю вместе с заказом от пятнадцати экземпляров на каждую из его книг. Предлагаемые проекты: 1. Организуйте рыцарский турнир среди соседей. Обеспечьте федеральное финансирование. Для начала лучше всего обратиться в Отдел здравоохранения, образования и коммунального хозяйства. 2. Организуйте в вашем микрорайоне соревнования по жабометанию. Назовите мероприятия «перфомансом» или «инсталляцией». Обеспечьте федеральное финансирование. Обратитесь за помощью в Отдел национальной безопасности. Малновия. Дворец выборов. Приёмная управляющего — Как мило с вашей стороны посетить нас! Управляющий королевским двором, пожилой мужчина с лысиной на макушке и сморщенным пергаментным лицом, взглянул на вошедшего неожиданно острым и проницательным взглядом. Приемная его была выдержана в стиле рококо и слепила глаз обильной позолотой. Окна выходили на огромный парк в английском стиле. Погода была приятная и солнечная и соответствовала расположению духа управляющего. Трент заметил, однако, что управляющий немного нервничает. — У меня очень срочное дело, — сказал принц. — Я спешил, как мог. Очень любезно с вашей стороны принять меня без предварительной договоренности. Управляющий, радушно улыбаясь, замахал руками. — Как я мог отказать брату нашего покойного придворного волшебника. Я конечно же принял бы вас в любое время. Вошел слуга, он нес на подносе хрустальный штоф и бокалы на длинных ножках. — Не желаете ли вина? — спросил управляющий. — Спасибо, с удовольствием. Слуга налил вино в бокалы и вышел, закрыв за собой высокие двери. — А теперь не будете ли вы любезны рассказать, что привело вас в наши края? Трент поставил бокал на низкий столик. — У меня есть основания полагать, что мой брат был убит. Управляющий от неожиданности закашлялся. Трент помог ему вытереть расплескавшееся вино и снова сел на место. Управляющий с трудом перевел дыхание и наконец, слабо улыбаясь, прохрипел: — Не в то горло попало. — Простите мою бесцеремонность. — Ничего страшного. — Управляющий отпил глоток вина, чтобы прочистить горло. Затем продолжил: — Что же дает вам основания полагать, что ваш брат был… — он сглотнул, — убит? — На него было наложено заклинание очень искусное, его было трудно обнаружить. Фактически о нем узнали только тогда, когда гробовщик попытался наложить свое заклинание, предотвращающее разложение тела. Управляющий слишком старательно вытирал стол носовым платком. — Удивительно, да… но, несомненно, ваш брат был волшебником. Может быть, заклинание — дело его собственных рук? — Нет, это не его стиль. — Я не уверен, что… — У каждого чародея свой особый стиль, как у писателей и художников. Его так же легко узнать, как и подпись. Я знаю руку моего брата, это заклинание — не его работа. [20] — Понимаю, я много слышал о чародеях и магии. — Естественно, чтобы разбираться в тонкостях магии, требуется хорошо развитое чувство восприятия. — Несомненно, вы хорошо разбираетесь в том, о чём говорите. Управляющий осушил бокал, подлил себе из штофа и уселся. — Теперь поконкретнее, что вы хотите от меня? 20 Очень тонкое замечание. Роман вообще изобилует умными и тонкими наблюдениями. Временами он становится даже чрезмерно умным, что, однако, по крайней мере, и избавляет читателя от скуки. Слишком много скучных книг публикуется в наше время в жанре фэнтези. Стада драконов, кельтские воительницы, эльфы, магическое оружие и всё такое, и все эти названия: «Хранитель меча», «Дух демона», «След оборотня», «Ярость дракона», «Полет ведьмы»… а то и ещё похуже. Честно говоря, достаточно для рвотного позыва. — Расследования. — Расследования, а-а, да, конечно… — Я хочу, чтобы убийцу привлекли к суду. Для этого вы должны его поймать, а перед тем, естественно, необходимо произвести расследование. — Трент немного понизил голос: — Разумеется, если нет никаких помех. — Ну, я не могу сказать так сразу. На первый взгляд особых препятствий нет. Конечно, если было совершено убийство… Трент резко выпрямился. — Значит, препятствия все-таки есть? Что-то мешает? Управляющий посмотрел в окно на безупречно подстриженные аллеи. — Лучше так сказать: я не вижу никаких затруднений для начала расследования при условии, что смогу представить в прокуратуру веские доказательства преступления. — Иными словами, вы хотите сказать, что моего слова недостаточно? Старик поднял руку, протестуя. — Сэр, я ничего такого не хотел сказать. У меня нет причин сомневаться в ваших словах, но прокуратура потребует неопровержимых доказательств. Они не поверят вам скорбящему родственнику, несмотря на занимаемое вами положение… — Понятно. Какого рода доказательства нужны? — Обычные. Самое главное — судебное подтверждение того, что смерть наступила в результате действия тайных сил. — Такой документ очень трудно представить. — Очень непросто. Согласен. — Что ещё? — При любом расследовании требуются показания свидетелей. — В магических делах нелегко найти свидетелей. — Затем — орудие преступления… — И с этим может возникнуть проблема. — Доказать мотив… — Итак, орудие, мотив, свидетели — без этого не обойтись. — Совершенно верно. Но этих неопровержимых доказательств будет достаточно, чтобы начать расследование. — Я подумаю, что можно сделать, — задумчиво произнес Трент. — Надо поговорить с доктором Мирабилисом, королевским патологоанатомом. — Он сможет обнаружить, что было наложено заклинание, и подтвердить, что именно оно повлекло смерть? — Надеюсь. Трент осушил свой бокал. — Хотя не уверен. Он хорошо разбирается в волшебной медицине, но в остальном… — Если сомневаетесь, — сочувственно произнес управляющий, — тогда… — Это черт знает что такое. — Что, простите? — Ничего. Это я так. А если я поговорю с главным прокурором лично? Если смогу его убедить? — Боюсь, что господин прокурор сейчас далек от государственных дел. Он в отъезде и вернется только через несколько недель. — Брата к тому времени уже похоронят и будет практически невозможно убедить моих людей произвести эксгумацию. Управляющий сокрушенно вздохнул. — Боюсь, ничего нельзя сделать. — Может быть, отправить посыльного к прокурору? — Да, но пройдет несколько дней, прежде чем мы получим ответ, и, боюсь, господину прокурору будет трудно возбудить уголовное дело на расстоянии. — В любом случае я должен попытаться. Не могли бы вы попросить секретаря набросать послание? Я продиктую. Управляющий, казалось, забеспокоился. — Э… Хорошо. — Кстати, где сейчас прокурор? — Во дворце императора. Трент погрустнел. — Тогда, без сомнения, он очень занят. — Да, сэр, он расследует преступление, в котором замешаны министры его императорского величества. Время у него на вес золота. Я сказал вам, что ответ займет у него несколько дней, но верней было бы сказать — не сколько недель. — Это слишком. — Да, к сожалению. Но, конечно… Трент сощурил глаза. — Что? — Ну, вы знаете, чародеи… — Что чародеи? Управляющий пожал плечами. — В этом городе живет столько чародеев! В сущности, у них свое правительство. Гильдия чародеев очень могущественна. В большинстве случаев они сами разрешают все проблемы, возникающие между членами Гильдии, и никто не оспаривает их право на это. — В таком случае, — сказал Трент, — я должен с ними поговорить. — Да, я думаю, имеет смысл. У вас тут есть знакомые? — Ни одного. Я слишком давно здесь не был. — Я бы рекомендовал вам посетить местное представительство Гильдии. Трент молчал, глядя в окно. — К сожалению, мне больше нечего вам предложить. Может быть, хотите ещё вина? — Вид у управляющего был расстроенный. Трент отозвался не сразу. — Нет, спасибо. Мне пора. Он поднялся и надел плащ. Управляющий встал вместе с ним. Он всегда готов был всем услужить и очень боялся кого-нибудь обидеть. — Огромное спасибо. — Не за что, сэр. Что вы собираетесь делать? — Останусь в Малновии, если мне будет позволено. — Я прослежу, чтобы о вас позаботились должным образом. — Благодарю. — Что же вы думаете предпринять? — Попытаюсь найти убийцу брата. На лице управляющего отразилось сочувствие. — Так вы все-таки уверены, что он бы убит? — Абсолютно. — Но, сэр, иногда лучше не начинать безнадежные поиски. Вы здесь чужой человек, и, поверьте, мне очень неприятно это говорить, но шанс обнаружить что-либо весьма призрачен. Почему вы считаете, что должны? — Я должен, — сказал Трент. — Я должен найти того, кто убил Кармина, а иначе… — Что иначе? — В убийстве обвинят меня. Трент вышел из приемной управляющего, и его шаги гулко зазвучали в дворцовых коридорах. Замок. Часовня Часовня своей устремленностью ввысь вызывала ассоциации с готикой, хотя в целом стиль её не поддавался точному определению. Архитектура замка была по-своему su generc [21] , уникальной, однако ближайшие родственники все же имелись, и среди них — крепости средневековья, ещё сохранившиеся на Земле. 21 Так по-латыни называли фермеров-свиноводов, которые перекармливали своих свиней. Линда закинула голову, рассматривая высокую башню: купол уходил вверх на высоту по крайней мере двадцати этажей. Слово «часовня» не очень-то подходило к этому сооружению, больше похожему на собор. Но это точно была не христианская церковь. Линда плохо разбиралась в религиозной жизни замка, зная только, что религий там было множество. Рассматривая часовню, она не увидела ни статуй многоруких богов, ни жертвенников, ни каких-либо иных атрибутов язычества. На каменных столбах и стенах были выгравированы таинственные знаки и символы. В центре, где полагалось быть алтарю, на позолоченном катафалке стоял простой гроб из темного дерева. В гробу, облаченный и длинную мантию, лежал Кармин. На лице его застыло выражение безмятежного покоя. Стены церкви были затянуты черной тканью. Едва лишь взглянув на тело, Линда поразилась: не может быть, чтобы король умер. Он оставался таким, каким был при жизни, чертовски красивым; и этот свежий цвет лица… Она поняла, что все ещё любит его. — Нет, он не умер! Этого не может быть. За последние два дня она выплакала все слезы, но нужно смотреть правде в глаза: его больше нет, он умер. Прожил триста лет или чуть больше, а теперь его жизнь закончилась Каким бы ни был могущественным чародеем, избежать участи всех смертных он не мог. Пахло ладаном, как и положено в церкви, играла тихая музыка, наверное, где-то стояли колонки. Звучал струнный квартет, но что исполняли, было не разобрать. Линда вздохнула и опустилась на стул. Слава богу, здесь были удобные стулья, а не скамьи, как в средневековых соборах. Нет, скажем прямо, часовня была совсем не похожа на церковь. Она составляла единое целое с замком, а замок не имел ничего общего с земными строениями. Линда задумалась о том, был ли Кармин верующим. Придерживался ли он семейных традиций? Интересно, есть ли в этой Вселенной настоящие боги? Наверняка они тут существуют, среди других сверхъестественных существ. Линда мало что смыслила в религии, политике, философии, равно как и в других важных вопросах. И это её огорчало. Она не была интеллектуалкой, никогда не была. Джин — вот он умник. Даже слишком. Всегда что-нибудь обдумывает. Кстати, где его черти носят? Слуги искали его, но так и не нашли. Наверное, в одном из далеких миров, развлекается. Да, когда вернется, его ждет страшное известие, а Кармин к тому времени уже будет в могиле. Похороны были назначены на завтра. По обычаю умершего полагалось хоронить через неделю, но по каким-то неясным причинам похороны перенесли. Внезапно Линда поняла, что в часовне кроме неё есть кто-то ещё. Она обернулась и увидела Далтона, Такстона, Дину Вильяме и Мелани Макдэниел, которая возглавляла процессию. У всех на рукавах были траурные повязки. Линда тоже была в трауре. Далтон сел слева от неё, а Мелани напротив. — Как ты? — прошептал Далтон. — Ничего. — Ты ела что-нибудь? — спросила Мелани. — Нет. — Надо поесть. Так нельзя. — Знаю, но у меня кусок в горло не лезет. — Тебе намного тяжелее, чем всем нам, — заметил Далтон. Линда вздохнула. — Он как будто привносил в этот мир порядок. Без него все вокруг кажется страшным сном. — Я тебя понимаю. — Этот мир всегда казался мне сном, — заметила Мелани. — Но даже здесь смерть является фактом жизни, — ответил Далтон. — Да, это совершенно неизбежно. Такстон наклонился вперед и доверительно сообщил: — Мне сказали, что похороны будут грандиозными. — Пышней некуда, — кивнул Далтон. — Ненавижу похороны, — проворчала Дина Вильяме. — А кто же их любит? — откликнулась Мелани. — Меня они всегда угнетают. — Неудивительно. — Я и церкви не переношу. — Ну… — Я слышал, будет оркестр? Наверно, музыкантов посадят там, на хорах, — сказал Далтон, вытягивая шею. — Будут исполнять Моцарта, Бетховена и других композиторов из разных миров. — Он любил музыку, — грустно промолвила Линда. — Он был особенным человеком, — добавил Далтон. — Не верится, что при всей его одаренности и силе он был простым смертным. Определенно, в нем было что-то от бога. — Я никогда не думала о нем как о боге, для меня он был человеком. — Ты великая чародейка, между вами было много общего. Вы хорошо управлялись с магией замка. — Едва ли я достигла его высот. — Пусть даже так, однако… Музыка заиграла громче, и они ненадолго умолкли, слушая печальную мелодию. — Никак не могу понять, что исполняют, — пожал плечами Далтон. — Должно быть, траурный марш, — отозвался Такстон. — Такая музыка только для похорон и годится. — То-то и оно. — Ш-ш! — зашипела на них Дина. Два бывших игрока в гольф оглянулись на неё. — Постыдились бы, оба! — Вечно у меня из-за тебя неприятности, — прошептал Далтон. Пристыженные, они притихли. Линда встала и направилась к выходу. — Вы правы, мне нужно перекусить. Я и впрямь голодна. — Я пойду с тобой, — заявила Мелани. — Пойдем, если хочешь. А потом я буду отдыхать и набираться сил для похорон. Это все будет нелегко выдержать. — Да уж. А народа в церкви будет! — Пожалуй, распоряжусь, чтобы ужин принесли мне в комнату. Я так устала. Лягу пораньше и буду спать до самого утра. До встречи. Когда Линда ушла, Далтон спросил у Мелани: — А семья здесь? — Да, они уже пришли. И я успела выразить свои соболезнования, а ты? — Я с ними не знаком. Наверно, мне неудобно подходить. — Да, но все-таки это необходимо сделать, старина, — сказал Такстон. — Только очень тактично. — Разумеется. Просто выразить не могу, как жаль, что Кармин умер. Что мы будем без него делать? — Одно успокаивает — что Трент порядочный человек, — заявила Мелани. Бывшие гольфисты обменялись взглядами. — Но он не Кармин, — грустно констатировал Далтон. Шахта — Это здесь! Джин очень надеялся, что горняки заранее продумали возможные аварийные ситуации и в шахте предусмотрены запасные туннели для эвакуации. Он нажал кнопку, и тяжелая бронированная дверь отодвинулась. За ней открылась узкая винтовая лестница. Словно светлячки, в темноте вспыхивали голубые огоньки. — Вот это да! — Мы где-то на нижнем этаже. Ох, сколько же нам тащиться вверх! Джин осторожно закрыл дверь, и они начали подниматься. — Только бы не оказаться в ловушке, — прошептал он. — Все же это шанс. Думаешь, лестница выведет нас на поверхность? — Скважины, как правило, выходят к склонам гор. — Вот это плохо, — сказала она. — Почему? — Они были бы полными идиотами, если бы оставили вход без охраны. Он остановился. — Дай подумать. Можно попытаться прорваться. Здесь же столько оружия! Она покачала головой. — Не хочу, чтобы тебя убили. Давай лучше обследуем самые нижние этажи. Там должен быть выход, который, возможно, не охраняется. — И куда он ведет? — На равнину. — Они доставляли по нему грузы? Мы даже не знаем, есть ли он на самом деле. — Он должен существовать, ведь иначе невозможно доставить в шахту технику и оборудование. — Тогда с какой стати они оставят его без охраны? — Дверь оснащена системой безопасности и наверняка неприступна, но мы можем её взорвать. — С помощью атомной бомбы? Господи! Ты хоть знаешь точно, на каком этаже этот выход? — Надо проверить все уровни, но интуиция подсказывает, что он где-то внизу. — Хорошо. Они стали торопливо спускаться, стараясь, однако, шагать осторожно, так как лестница у них под ногами вибрировала. Стены шахты были усеяны аккуратно высверленными отверстиями. Джин никогда не видел ничего подобного. С помощью какого чуда техники в этих толстых стенах проделали такие красивые, ровные отверстия, похожие на дырки в сыре? Возможно, их сверлили с помощью лазеров, или гамма-лучей, или чего-нибудь ещё более фантастического. Вот и площадка. Джин спустился ещё на несколько ступеней и осторожно приблизился к двери, затем прижался к ней ухом. Сатива ждала, стоя за его спиной. Ничего не услышав, Джин выпрямился и посмотрел на девушку. — Пожалуй, загляну. Он взялся за ручку двери и приоткрыл её. Из темноты повеяло холодом. Он прислушался, открыл дверь пошире и заглянул в проем. Туннель был пуст — лишь вдоль стен стояли ряды ящиков с оружием. Джин вошел, держа ружье наготове. — Ты уверен, что умеешь им пользоваться? — спросила Сатива учительским тоном. — А ты уверена, что мне нужна училка? Я нажал все кнопки, какие надо. — Ага. Почему же индикатор предохранителя включен? — Черт! — Он щелкнул крошечным рычажком, и индикатор погас. — Как ты думаешь, в какую сторону идти? — По-моему, налево. Джин тихонько прикрыл дверь, они оказались в полной темноте, только на скафандре Сативы светились серебристые полоски. Они прислушались, кругом по-прежнему царила тишина. — Ещё немного света нам не повредит, — сказала Сатива и коснулась правого плеча. Ударил ярчайший луч, осветивший глубь туннеля. — Зря я это сделала, их датчики могут уловить даже самое слабое излучение, — нахмурилась она, и свет погас так же внезапно, как и появился. От резкого перехода из яркого света во тьму Джин почти ослеп. Наконец его глаза привыкли, и вскоре он мог легко ориентироваться даже при тусклом свете, идущем от скафандра Сативы. По дороге им попадались целые штабеля ящиков с оружием. Джин с Сативой продвигались очень осторожно. Джину казалось, что дорогу им подсказывает шестое чувство. Он не знал волшебного заклинания, которое помогло бы сейчас, но все же был почти уверен, что они выберутся. Внезапно он остановился и обернулся. — Ты что-нибудь слышишь? — Нет, а ты? — Или мне кажется? Они замерли, вслушиваясь. — Может, это крыса? — предположил Джин. — Давай-ка говорить потише, — прошептала Сатива. — Хорошо, извини. Их шаги глухо раздавались в тишине — такой глубокой, что было слышно, как бьются их сердца. Они шли ещё минут десять, и вдруг раздался скрежет, как будто где-то открыли дверь. Сатива схватила Джина за руку. Тут же сверху и снизу послышались голоса и топот. — Ну вот и влипли, — сказал он. — Похоже, придется использовать последнюю возможность — тот выход, о котором ты говорила. Они помчались в темноту, не разбирая дороги, спустились вниз, снова бежали, несколько раз сворачивали, мчались и мчались, пока не уперлись в тупик. — Может, поколдуешь и поднимешь самого себя наверх? — с надеждой спросила Сатива. — Чтобы они поблагодарили меня, а потом прикончили? — Есть шанс, что тебя отпустят. — Куда? В мое волшебное королевство? Так они и поверят! — Но это же правда, ты сможешь доказать, — уговаривала Сатива. — Я не хочу впускать их в мой мир. Даже если я покажу им главный вход, они его не увидят, я один могу туда войти. Только так я могу уберечь свой мир от вторжений. — В любом случае, это уже не важно, — вздохнула она, — я только что послала им дюжину бомб с ядерной начинкой. — Да? Отлично. Я надеюсь, с таймером? И сколько у нас времени? Она сверилась с цифровым датчиком на рукаве скафандра. — Очень мало. Причал Алекто Это была небольшая шхуна, очень неуклюжая, да ещё со старыми парусами. Ему сказали, что против ветра она идет плохо, так что лучше подождать бокового или попутного ветра. Однако он стремился побыстрее отправиться в путь, поэтому не стал ждать и вышел в море в первый же прилив. Небо было облачным, как и всегда здесь. Лишь иногда в утренние часы казалось, что темная завеса чуть приподнимается. Это было как раз такое утро. Первое утро его вечности. Он стоял на корме, широко расставив ноги. Он капитан, и у него есть экипаж — четыре матроса. — За работу! — скомандовал он. — Есть, сэр! — отсалютовал старший матрос и повернулся к команде. — Что стоите? Они тут же разошлись по местам. Кто-то поднимал паруса, кто-то занимался укладкой фалов, кто-то проверял крепеж якорей. — Разобрать фалы! — Ставить паруса! — Кранцы на борт! — Транцы? ?! — Кранцы, тупица! — Да я пошутил. Капитан с одобрением смотрел на них. Это была хорошая команда. Правда, они содрали с него кучу денег. Но ребята, похоже, знали свое дело. Они могли отличить якорную планку от кокпита, фок-мачту от бизань-мачты, рулевой компас от рукоятки фала и вант-путенсы от путен-вансов. И — боже! — они разбирались в подъемных стропах, шкотах, рифовых точках, шкаторинах, распорках, фоковых тросах, вантах, пиллерсах, носовых балках и ровных килях, умели поднимать брам-файлом реи над бом-салингом и клетневать трос! [22] Да, он не зря платил этим парням… 22 По всей видимости, автор изучил не одну книгу и морскому делу, но так и не понял, что означают те термины, которыми он пользуется. Ветер усиливался, корабль несло все быстрее! В залив Желаний впадало более шести рей и он был самым большим источником пресной воды во всем загробном мире. Земля была уже далеко. Вода в заливе пенилась и бурлила, волны бились о борт, и водяная пыль оседала на лицах. — Мы на ходу, сэр! — Я заметил. Курс на запад. По направлению к солнцу. Которого, впрочем, не видно. — Я заметил, сэр. — Не потерплю дерзости! — Прошу прощения, сэр. — Это тебе не воронье гнездо, парень. — Да, сэр. Эта шхуна более или менее похожа на яхту. — Так вот, постарайся вести себя культурно, или закую тебя в кандалы и брошу в трюм. — У нас нет трюма, сэр. — Заткнись! Спустись вниз и свари мне кофе. На верфи можно было найти самые разные суда: барки и баржи, галеры и баркасы, но он предпочел классический вариант эпохи расцвета судостроения. — Черт! Нужно придумать название для корабля. Хорошо, что вспомнил. — «Опасный» — так будет называться шхуна, — сообщил он команде. Он сам понятия не имел, почему выбрал именно это название. — Хорошее название, сэр. Э-э… может, не очень подходящее. Моряки — суеверный народ. Им не понравится. — Да бог с ними, если они шуток не понимают. — Ваша правда, сэр. Похоже, вы сегодня не с той ноги встали… — Что-то все не так, как надо. И ужасная скука. — Скука, сэр? — Ну, вся эта загробная жизнь. Глупо как-то. Мне здесь не место. — Не место, сэр? А где вам место? — В другом мире. А этот… ну… он… — Он истощает, вытягивает энергию, сэр. Это точно. Многие покойники так говорят. — А ты что думаешь? — Как сказать… В общем, это для меня просто работа, сэр. Я бессмертен, поэтому не знаю, что такое смерть. Думаю, штука не из приятных. — Она способна высосать шар для боулинга через садовый шланг. — Какой ужас, сэр! — Что-то подсказывает мне, что я не принадлежу этому миру. Что-то тут не так, что-то не в порядке. — Не могу помочь вам, сэр. — Да, понимаю. Кстати, где мой кофе? — А вот его несут, сэр. — Как запахло солью! — Она впереди. Выходим в открытое море, сэр. — Это море Забвения! Капитан глубоко вдыхал соленый морской воздух. В небе кружила одинокая чайка. Или это альбатрос. — А что там? — Скоро узнаем, сэр. — «Я жажду путешествий, я хочу испить жизнь до последней капли». — Это не жизнь, сэр. — Замолчи хоть на минуту. Были в жизни моей и счастье, и горе, которые делил я с самыми близкими и с самим собой, бывало сидя на берегу, когда, борясь со шквалами, дождливые Хайады волновали мрачные воды. — Хорошо сказано, сэр. — Спасибо. Я прочел это на китайском печенье — знаешь, такое особое, которое предсказывает судьбу. — Ого! Не может быть! — Да где же мой чертов кофе, Телемах? — Вот он, сэр. Матрос протянул ему дымящуюся чашку. Он с наслаждением отпил обжигающий напиток. — И пусть не будет мне помех, когда я выйду в море. [23] Собрались тучи, закрывая светлеющее небо. Стало темно. Они проплыли мимо последнего островка между заливом и морем. Высокие волны брызгались пеной. 23 Из поэмы Джеральдо Риверы. А предыдущая цитата — из поэмы Барта Рейнольдса. — Что-то уж слишком много помех. — Не верьте предсказаниям, сэр. — Постараюсь. «Опасный» мчался в темную ночь. Малновия Надпись на дверной табличке читалась с трудом: слишком витиеват был почерк. Но он знал, что там написано. «Соединенное Братство Волшебников — Комната 218». Окрашенная в черный цвет, блестящая дверь выглядела очень внушительно. Но ни ручки, ни молоточка на ней не обнаружилось. Трент провел рукой по поверхности. Гладкая, очень гладкая. И вибрирует. Напряжение было просто невообразимым. Он отступил на шаг и осмотрел фасад здания с крышей из шифера и стенами из неотесанного камня. Трехэтажный домик с чердаком бросался в глаза из-за своих причудливых мансардных окон, заостренных кверху. Но в общем выглядел он очень уютным и безмятежным. Трент снова подошел к двери и постучал. Ответом ему было громкое эхо внутри здания. — Ну ладно, — сказал принц. Он снова отошел и внимательно осмотрел дом. Затем вдруг обернулся вокруг своей оси, взвихрив плащ, поднял руки и встал в театральную позу, которая обеспечивала прием энергии из небесной вышины. Затем от его рук стала исходить необычайная сила, направляясь прямо на блестящую черную дверь. Дверь с грохотом открылась. — Прекрасно, — сказал принц. На улице собрались зеваки, Трент улыбнулся, помахал им рукой, но они тут же разбежались. Он пожал плечами и заглянул внутрь здания. Там было темно. Подойдя к двери, он увидел узкий коридор, изгибающийся влево. Принц отступил и снова взглянул на небольшой уютный домик, размеры которого явно не соответствовали длине коридора. — Ничего себе фокус. Он вошел в здание и двинулся по мрачному коридору. Но не сделал и пяти шагов, как дверь с лязгом захлопнулась; стало совсем темно и тихо. Трент вытащил газовую зажигалку, поднял её, освещая себе дорогу. Перед ним был поворот. Наверху послышался какой-то шум: за приглушенным грохотом раздался пронзительный крик. Звуки становились громче. Рычание, стоны, скрежет когтей и крики, крики… Трент как ни в чем не бывало продолжал идти, беспечно насвистывая себе под нос. Внезапно раздался крик такой душераздирающий, что принц от неожиданности остановился. — Так-так… — Он улыбнулся каким-то своим мыслям. За поворотом следовал ещё один, и ещё. Коридор вел в никуда. Принц шел по этому лабиринту уже пять минут, ничуть не приближаясь к цели, которой, как это ни досадно, являлся для него сейчас туалет. Он ругал себя за то, что воспитание не позволяет ему справить нужду где-нибудь прямо тут, у стенки. Зажигалка сильно нагрелась, пришлось её погасить и некоторое время постоять в темноте. Когда он снова щелкнул зажигалкой, пламя осветило монстра с зелеными глазами и страшными когтями. Чудище двигалось прямо на принца. — Эй, привет! — сказал Трент. — Не знаешь, где тут можно отлить? — Себе в штаны, — прорычало чудовище, растягивая пасть в улыбке. — О! — только и сказал Трент. Но тут пламя погасло, и демон ринулся вперед. Наступил полный мрак. Затем пламя вспыхнуло снова, и раздался ужасный вой, а на пол что-то упало. Монстр вспыхнул и развалился на части. Трент перешагнул тлеющие останки и пошел дальше. — Ну ладно. Я уже насладился вашим шоу. Может, теперь могу воспользоваться удобствами? Стоны и крики наверху усилились. — Мне уже начинает это надоедать. Словно в ответ пол приподнялся и завибрировал, а стены затряслись, будто от безудержного смеха. — Ну, вы меня уже достали! Тут же все затихло: прекратились грохот и тряска, умолкли звуки, напоминающие саундтрек к фильму ужасов. Впереди выявилась дверь, и он поспешил к ней. Шагнув внутрь, Трент попал в небольшой кабинет, загроможденный письменными столами, книжными полками и настольными лампами. На двери в дальней стене висела табличка: «Личный кабинет». В помещении находились двое. В углу за столом сидела женщина и стучала по клавишам странного устройства, похожего на старинную пишущую машинку. За другим столом возле двери коротышка в очках писал в большой конторской книге, часто макая длинное черное перо в граненую чернильницу. У него были редеющие волосы, болезненный цвет лица и крупные желтые зубы. Мужчина поднял голову, женщина — почтенная дама с гулькой на голове и толстыми очками на носу — продолжала печатать. — Что вам угодно, сэр? Трент сунул зажигалку в карман. — Что это за представление там было? Клерк расплылся в улыбке. — Это наш тест. И вы его сдали. Желаете стать членом Гильдии? — А каков членский взнос? — Десятая часть вашего первого заработка. Одна часть пойдет на подписание договора о членстве, другая на… — Меня это не интересует, — перебил его Трент. — Мне нужна только информация. — А? Что же вы хотите знать, сэр? — Кто убил моего брата. Пушистые брови клерка поползли вверх. — О, — он осторожно положил на стол перо. — Понятно. Ваш брат… — Да знаешь ты! — Уверяю вас, сэр… — Где твой начальник? Кто тут главный клоун у вас в цирке? — Простите? Сэр, это главный офис управляющего комнаты номер двести восемнадцать. Но в данный момент его нет. Если вам нужна аудиенция, я могу вас записать. — Слушай, сейчас от этого дома и мокрого места не останется! — Сэр, угрозы не… Трент воздел руки, и комната задрожала. — Ты же знаешь, что я могу привести угрозы в исполнение. Клерк нервно замотал головой. Комнату трясло, как в лихорадке. С полок посыпались книги, со стола упала лампа, чернильница опрокинулась, и чернила вылились прямо на книгу клерка. — Боже мой! Женщина подпрыгнула и завизжала, закрыв уши руками. Над столом отвалился кусок штукатурки. Клерк вскочил и помчался к двери с надписью «Личный кабинет». — Пойду посмотрю, сможет ли управляющий принять вас! — Вот спасибо. Очень любезно с вашей стороны! Стукнув разок по двери, клерк распахнул её и вбежал внутрь. — Славный денек, — сказал Трент женщине. — Очень, — ответила она, слабо улыбнувшись, и снова села на стул. Обмахнулась папкой для бумаг и застучала снова на своей антикварной машинке. Наконец из-за двери высунулась голова клерка. — Управляющий примет вас. — Да? Как это мило с его стороны, должен сказать. Спасибо! Большое спасибо! Клерк провел Трента в кабинет и поскорее убрался восвояси. Помещение сильно отличалось от приемной. Ковер здесь был таким толстым, что, казалось, может спрятать в себе пасущуюся овечку. Мебель была кожаной, стены обтянуты Дамаском. Весело потрескивали дрова в камине, выложенном мрамором. Интерьер комнаты дополняли античные вазы, изящные статуэтки, картины неизвестных мастеров. За столом восседал длиннобородый человек в высоком колпаке, украшенном звездами и полумесяцами. — Добро пожаловать, Трент, брат Кармина. — Спасибо. Я имею честь разговаривать с… — Майлор к вашим услугам, милорд. — Надеюсь, я вам не помешал? — Ничуть. Присаживайтесь, пожалуйста. Не желаете ли выпить? — Нет, благодарю. — Пожалуйста, милорд, чувствуйте себя как дома. Трент уселся на одно из кресел у камина. Майлор обошел свой стол и сел напротив. — Чему обязан, принц замка Опасного? — О, так вы знаете мою родину? — Ну, я не раз бывал в замке Опасном. И был хорошо знаком с вашим братом. Какой прекрасный человек! Великий чародей! Один из величайших, возможно, во всем мироздании. — И кто-то его убил. Майлор долго смотрел на пламя, а потом произнес: — Вы уверены? — Да. И сделано это было очень искусно. Убить мог кто угодно, я понимаю. Кто-то из Опасного здесь, и он владеет магией. Возможно, он не один, а в компании кого-то из ваших людей. Майлор продолжал внимательно изучать огонь, будто надеясь там что-то найти. После долгой паузы он сказал: — Это нарушает наш покой. — Просто скажите, есть ли здесь кто-нибудь из Опасного. И если есть, то где он. — Милорд, вы ставите меня в неловкое положение. — Не сомневаюсь. — С одной стороны, я хочу, чтобы правосудие свершилось. С другой же, не в моей компетенции как официального представителя Гильдии раскрывать имена её членов. Если есть какое-то нарушение, им занимается сама Гильдия. Я не могу допустить вмешательство извне. — Понимаю, — сказал Трент. — Но вы должны и меня понять. Я обязан раскрыть убийство моего брата, иначе не получу трона. — А я не знал, что вы наследуете трон. — Это ещё спорный вопрос. Особенно если тень подозрения падает на меня. — Понимаю. И все же, милорд, я мало что могу сделать. Разве только начать собственное расследование. — Извините, но я не доверю Гильдии вершить правосудие. Вы, ребята, организовали себе маленький уютный клуб, вот и занимайтесь им. Я не сомневаюсь, что мой брат был для вас чужаком. — Он был членом Гильдии. — Конечно, Карми был очень порядочен, и на него наверняка были виды. Ещё бы — придворный волшебник Электора. Лакомый кусочек! — И очень скоро его должны были представить ко двору его императорского величества. — Ах так… — протянул Трент. — Спасибо. Большое спасибо за информацию. Однако, я полагаю, ещё кто-то претендовал на это место. — А вот этого я не могу сказать. — Понимаю. Теперь я хоть знаю мотив. Хотя все равно не могу понять, как заклинание могло преодолеть защиту Карми и как вообще кому-то удалось пустить в ход такое мощное заклинание. Оно сработало, и я должен признать, что это просто невероятно. — Оно и сейчас очень сильно. — Погодите! Вы имеете в виду, что оно все ещё действует? — Да. И у меня от этого голова раскалывается. И зубы болят. — Все ещё действует, — повторил Трент, озадаченно нахмурившись. — Ничего не понимаю. — Я тоже. — Вы знаете его источник. — Конечно. — Но мне не скажете. — Я не могу сказать по многим причинам, не считая даже наказания, которому могу быть подвергнут в случае нарушения клятвы, данной мною Гильдии. — Понятно. Но вы можете сказать мне, имеет ли это заклинание вселенский размах? — Кажется. Иначе я не понимаю, зачем оно вообще нужно. Оно сильно истощает наши ресурсы. — И оно все ещё действует. Вот это загадка. — Загадка загадок. Как я уже сказал, мне бы хотелось, чтобы заклинание прекратило свое действие. — Дайте мне знать, если ничего не сможете сделать. — У вас будет сильный противник! Ваш соотечественник, и он может оказаться непобедимым. — Не забывайте, что заклинание истощает и его силу. — Ах, ну да. Вы правы. Однако он может приостановить действие заклинания. — Мне кажется, нет. — Будем надеяться, что и в этом вы правы. — И вот ещё что. Если я могу распознавать вибрации, то наверняка сумею определить их источник. Но я плохо знаком с местной гармонией. Вы не поможете мне? Или клятва запрещает и это? — Конечно нет. Но это довольно сложно сделать. — А вы не подскажете какой-нибудь музыкальный аналог? — И этого вам хватит? — Надеюсь. — Прекрасно. Но я не знаком с музыкальной системой вашего мира. — А вы знаете, какую музыку любил Карми? — О да, она очень похожа на нашу. Посмотрим, смогу ли я… Майлор задумался. — Вибрации заклинания построены в тональности до-диез-минор с переходами в ля-минор и фа-минор. — Так вот что за звуки я слышал в этом жутком коридоре! А я-то думал, это просто магический шум города. Оказывается, это заклинание! — Точно. И как вы угадали? У вас прекрасный слух, должен сказать. — Семейное, — улыбнулся Трент. — Спасибо, вы мне очень помогли. — Я лишь надеюсь, что мне не придется каждое утро проверять, на месте ли мои руки-ноги. — Вы не обязаны были мне помогать, но вы все-таки это сделали. Майлор улыбнулся. — Я просто не хотел, чтобы вы разнесли этот дом по кирпичикам. Трент хихикнул. — Извините за столь радикальные методы. Просто не знал, с кем имею дело. — А меня извините, что не узнал вас сразу. — Да ничего. Ну, мне пора. Они поднялись и пожали друг другу руки. — Удачи вам, — сказал Майлор. — Разумеется, я начну официальное расследование, но его скорость вряд ли вас удовлетворит. — Наверняка. Но мне нужны лишь доказательства, чтобы предъявить их Тайному Совету. Или узнать точно, кто виновен. Постараюсь не слишком здесь наследить. Мне нужен мой преступник, а вашего я предоставлю вам. — Я ценю это. — Спасибо ещё раз. — Да не за что. Майлор проводил гостя до двери. Проходя мимо клерка, Трент бросил на стол золотую монетку. — Эй, Боб, отдохни сегодня. И с Рождеством тебя. — Что вы… спасибо… Трент вышел из приемной и увидел, что лабиринт коридора уже исчез и перед ним большая комната, в которой, листая журналы, сидят мужчина и женщина. Они взглянули на него. — В Гильдию и ведьм принимают? — поинтересовался Трент у женщины — довольно хорошенькой. — Не все женщины-маги — ведьмы, — ответила она. — Они уже нас замучили, — пожаловался мужчина. — Альбин, как ты смотришь на то, чтобы позагорать на листе кувшинки в пруду с золотыми рыбками? — Угу-у, — слегка сконфуженно произнес Альбин, и его глуповатое лицо стало похоже на картинку из газеты «Оккультные науки». Смеясь, Трент покинул комнату. Шахта Бежать. Бежать в кромешной тьме. Бежать от погони. Мимо глухих закоулков, попадая в тупики. Бежать, бежать без устали, отчаянно искать выход, безопасную шахту. Все время бежать. Мимо огромных складов оружия, мчаться во мраке, слыша шаги позади себя, догоняющие, приближающиеся. Настигающие. Впереди только бесконечный темный туннель. Джин остановился и заглянул за угол. Никого не увидев, он подозвал Сативу. Она подбежала к нему и спряталась за грудой коробок. Он тоже вышел из укрытия, занял позицию между двумя высокими пластиковыми ящиками и стал смотреть, как девушка короткими перебежками пробирается по туннелю. Таким вот образом они и продвигались по подземному переходу, убегая от невидимых преследователей, голоса которых порой перерастали в крик. Однако так продолжалось недолго. Свернув за угол, Джин налетел на человека в военной форме и каске, явно сидящего в засаде, и от неожиданности дважды выстрелил перед тем, как ринуться в укрытие. Пистолет издал какой-то необычный хлопок, похожий на звук стреляющего арбалета, может чуть громче. Все-таки нет ничего лучше, чем оглушительный залп обычного оружия. Он услышал чей-то стон и высунул голову из укрытия. Человек в форме лежал без движения, оружие его валялось в стороне. Джин встал и увидел, как Сатива подбежала к солдату и склонилась над ним. Тот повернул голову и посмотрел на девушку сквозь красные очки ночного видения. Сатива подняла пистолет и нацелилась ему в грудь. — Нет, Сатива, не стреляй! — завопил Джин. Но раздался выстрел, и солдат, дернувшись, застыл неподвижно. Она растерянно взглянула на Джина, словно оправдывалась. — Ты не понимаешь. Моя семья погибла из-за них. Моего родного брата до смерти замучил один из этих мерзавцев. Джин промолчал. — Давай попробуем пробраться туда. Мне кажется… Но оттуда донеслись такие крики, что беглецы поспешили повернуть назад. Однако и с этой стороны послышались топот и голоса преследователей. Бежать было некуда. Оставалось отстреливаться. Джин сел у одной стены туннеля, Сатива у другой. Джин удивился тому, что патроны в его ружье не иссякали. Вроде бы девушка говорила о семистах или семнадцати сотнях. А может, их здесь только семьдесят? Он дал длинную очередь, затем сделал одиночный выстрел. В рюкзаке лежали две запасные обоймы, но он не был уверен, что ему удастся зарядить оружие под обстрелом. Пули свистели прямо над головой, пространство наполнялось грохотом. Солдат, в которого стреляла Сатива, умер, наверное, только от шока. Такими невеселыми размышлениями Джин пытался унять чувство вины. В действительности мысли о мертвом солдате не слишком его мучили. Единственное, что изводило его в данный момент, — возможная гибель. Они попались в ловушку, и это может окончиться печально. Он начал подумывать о том, чтобы сдаться. Нет. Все равно смерть неизбежна. Мало надежды, что в плену можно будет договориться с врагом или получить помилование. Похоже, Сатива говорила правду об этих людях. Жалость для них — пустое слово. А может быть, нет? Стреляют они как-то уж очень осторожно. Конечно. Они ведь боятся растратить все свои боеприпасы. В отличие от Сативы — она-то сеяла смерть во все стороны. Сколько ещё у них ядерных гранат? Ядерные гранаты. Он до сих пор не мог этого понять. Звучит точно шутка. Он с удивлением наблюдал за тем, как Сатива бросает гранаты. Ядерные гранаты в туннель? — Пиропатроны! Пригнись! Джин спрятался как раз вовремя. Две яркие вспышки ослепили его. Он упал и прижался к стене. Сатива дернула его за рукав и толкнула вперед. — Вперед, вперед! Джин встал и побежал сквозь рассеивающийся дым, перепрыгивая через неподвижные тела противников. — Я тучка, тучка, тучка, а вовсе не медведь! — кричал он, размахивая ружьем, и бежал в темноту, практически ничего не видя. Налетев на кого-то, Джин упал, но тут же вскочил и ринулся вперед, сильно ударился обо что-то бедром, снова едва не упал и вдруг увидел впереди поворот. Минуту спустя он ещё мчался в кромешной тьме, кое-как пользуясь своими магическими сенсорами, и вдруг услышал хриплый голос Сативы. Он ощутил впереди какую-то преграду, заграждение или барьер, и замедлил шаг. Что это? Он стоял перед огромной металлической дверью. Это был конец туннеля. Подбежала раскрасневшаяся Сатива. — Ты нашел! — Что? А, грузовой выход? — Да! — И она оттащила его назад. — Нужно зарядить гранатомет. — Правильно. Он собрался было вернуться к ближайшему перекрестку, но тут раздались выстрелы. — Скорее дай его мне! — крикнула Сатива. Он снял гранатомет со спины и протянул его Сативе. — Пригнись! Джин пристроился в углу и начал мысленно концентрировать огонь в правую сторону. Вот Сатива уже подняла гранатомет на плечо и направила его ствол в туннель. — Пригнись и закрой глаза! — Мы слишком близко! — Скорей! Джин лег на пол, вжимаясь в стену и пряча лицо. — Ты прав, огонь может задеть нас, — сказала она, держа палец на спусковом крючке. С оглушающим шипением снаряд вылетел из дула гранатомета, пламя осветило туннель. Сатива упала Джину на спину, закрыв его своим телом. Снаряд разорвался, и в шахте словно вспыхнула звезда. Он не сразу смог встать. Сатива лежала на его ногах. Он высвободил ноги, с трудом встал и попытался поднять девушку. — Я могу идти, — сказала она. Он помог ей сделать первые несколько шагов. В конце туннеля образовалась дыра, в которую потоком струился свет. Джин и Сатива с трудом пробирались навстречу слепящему дню. Едва они выбрались на белый свет, Сатива упала. Джин промедлил какую-то долю секунды, а её уже уносило вниз по склону горы. Он рванулся на помощь, но тоже упал и кубарем покатился вниз. Когда он оказался рядом с Сативой, то похолодел от ужаса: у неё в груди зияла огромная рана. — Беги, — с трудом вымолвила она. — Гранаты… Цепная реакция… Судорога пронзила её тело, и оскал смерти исказил тонкие губы. Спотыкаясь и падая, Джин начал спускаться. Проще было скатиться вниз, лежа на спине. Так он и поступил. Удивительно, но он все ещё цел. Немного поцарапаны руки, но серьезных ранений не было. До чего же вынослив человек! Сколько сил вдруг обнаруживается, если жизни угрожает опасность. Он бежал по пустынной местности, перепрыгивая через высохшие овраги. Впереди показалось озерцо, довольно широкое и с виду глубокое, и Джин не раздумывая нырнул. Пятнадцатью секундами позже гора, в которой скрывалась шахта, взлетела на воздух. Странно, что при взрыве такой мощности грохота не было, звук едва доносился. Из вентиляционных шахт в небо поднялось облако дыма, затем показались языки пламени и из пасти туннеля повалил густой черный дым. Шахта запылала адским ядерным пламенем. К этому времени он был уже на пути к дому. С трудом добравшись до портала, Джин покинул мир желто-голубых скал и оказался в серых стенах замка. Проходя в проем, он ощутил легкую вибрацию, что свидетельствовало о переходе к другому времени. У каждой вселенной свой временной отсчет. Можно целый день провести в другом мире, а в замке пройдет только час. У Джина уже выработалось особое чувство, и он с легкостью мог определить, сколько времени прошло в Опасном с того момента, как он его покинул. По часам замка он отсутствовал полнедели, плюс-минус день. А в чужом мире он «гостил» самое большее шесть часов. Интересно, что произошло в замке, пока его не было. Если вообще что-то произошло. Наверняка ничего интересного. Джин вошел в гостиную и улегся на диван, Он чувствовал себя прекрасно — ведь об вновь победил смерть. И почему ему нравилось это делать? Глупо. Как глупо испытывать судьбу. В следующий раз удача может отвернуться от него. Он вспомнил о Сативе. Потом решил не думать о ней. Она принадлежала другому миру. Не его миру. О ней не нужно думать. Она — часть нереальности. И все же он вспомнил, какая она была красивая. А затем лицо её исказилось гримасой смерти. Ему не хотелось думать о ней. Он хотел лишь отдохнуть. Он пойдет в свою комнату, примет душ и ляжет в постель. Затем поест и, может быть, зайдет в комнату для игр посмотреть, что там творится. Может, перекинется в картишки. В бридж. Или в вист. Фиалковые глаза и белые, как снег, волосы. Как странно, волосы белые, но не седые, как, например, у пожилых людей. Они просто белые. Белее, чем хлопок. Но её больше нет. Её мира — или её миров — не существует в реальности. Вне замка ничего не существует. То, что находится за этими воротами, нереально, говорил он себе. Это как кино. Да-да. Как трехмерное кино со стереозвуком. Просто в таких фильмах можно гулять. И она там, на кинопленке! Она появилась, как сон, и исчезла. Сон… Морской берег Сон. Ночь была невероятная. Сумасшедшая. Линда налила себе ещё одну чашку кофе с молоком, без сахара, хотя ненавидела несладкий кофе. Она отпила глоток и выглянула в окно: пальмы, пляж Санта-Моники, бескрайний океан. Я представил себя звездочетом, Покорителем новых миров. Или храбрым и зорким Кортесом, капитаном своих моряков, Вдаль глядящих с большим интересом И кричащих: «Вон цепь островов!» [24] Приснится же! Сумасшедший сон о каком-то замке. Зазвонил телефон, и она схватила трубку. — Алло? — Привет! Рано встала? — Привет, Джон, милый. Ты мне снился сегодня. — О! Надеюсь, сон был эротический? 24 Ещё один отрывок из стихотворения одного из телевизионных деятелей, на этот раз Опры Уинфри. — Ну, в каком-то роде. Ты был королем волшебного замка. — Здорово! А ты кем была? — По-моему, ведьмой. Я умела колдовать. И ты тоже. А потом… стало страшно. — Это что, был кошмар? — Даже вспоминать не хочу. С тобой что-то случилось, и я проснулась в холодном поту. — Сейчас-то все в порядке? — Да, все нормально. Это ведь всего лишь сон. Может, пообедаем сегодня? — И пообедаем. И поужинаем. И ещё кое-что. Линда улыбнулась. — Мне нравится это «кое-что». Я люблю тебя. — И я люблю тебя, Линда. — Так мы едем в Тахо? — Конечно! Уезжаем в пятницу вечером. — Как хорошо. Я так счастлива, что познакомилась с тобой, Джон. — А тебе понравилось, когда я был королем, а? По-моему, звучит неплохо. — Это был очень странный сон. Ты когда-нибудь видел сон, который настолько похож на реальность, что ты думаешь: «Черт возьми, и где я это видел?» — Да я часто вижу подобные сны. Постоянно. Сегодня, например, мне приснилось, что я умер. — Какой кошмар! С тобой-то все в порядке? — Конечно! Хотя кто знает, когда мы на самом деле спим, Линда? Может, наша жизнь и есть сон? — Когда ты так говоришь, у меня какое-то странное чувство. Она посмотрела в окно. Пальмы, солнце, бирюзовый океан. Она и правда здесь? Тогда что не так? Что же может быть… — Джон? Телефон молчал. Вдруг все вокруг потемнело. Солнце закатилось за синий океан. Луна и звезды исчезли с небосвода… — Нет! Линда уронила трубку и закричала. Она проснулась от собственного крика Комната была знакомой. Да, это её комната её апартаменты в Гостевом районе замке Опасного. Она села на постели, обхватив колени руками, стараясь унять дрожь во всем теле. Лучше принять ванну. Полежав в горячей воде, она вернулась комнату, выпила залпом стакан воды, опять легла в постель и поплотнее закуталась в одеяло. И снова оказалась в том же сне. Море забвения Ночной ветер усилился. — Поднять паруса! Над кораблем кружил альбатрос, словно чья-то рука совершала магические пассы. — Ох, не по душе мне эти птицы. — Тикели-ли! — отозвался альбатрос. Все остальное ему нравилось. Особенно нравилось быть капитаном. Он любил отдавать приказы, ругнуться по делу, пить большими глотками кофе, плевать за борт, постоянно ворчать. — Ну и баланда! Разве это кофе? Свари-ка нормальный! — Есть, капитан! Капуччино? — Эспрессо. — И пирожное, сэр? — У вас есть эклеры? — Обычные или шоколадные? — Под обычными вы подразумеваете ванильные? — Да, именно ванильные. — С шоколадной крошкой? — Да, с крошкой. — Только чтобы без всяких там засахаренных фруктов и подобной ерунды. — Уверяю вас, сэр, это замечательные эклеры — они вам непременно придутся по вкусу. — Ладно, принесите один. После ужина. — Что желаете на ужин, сэр? — А что вы можете предложить? — Молочную телятину. — Отожми и налей стаканчик. — Неостроумно, сэр. — Телли, между прочим, я все ещё жду свой кофе. И чем дольше жду, тем сильнее портится погода! — Сию минуту, сэр! Телли ушел, оставив капитана на палубе предаваться своим мыслям. Хотя капитан не мог и не хотел ни о чём думать. Хотел только покончить с этим дурацким шоу, этим обманом, этой театральщиной. Память, правда, похоже, начинала к нему возвращаться. Что там с погодой? «Плохая погода предвещает несчастье» — всплыло откуда-то из недр памяти. Он изучил небо. Тучи сгустились, вдалеке вспыхнула молния, грохотнул гром. Ну вот, сам накаркал! — Справа по борту гроза! — Тикели-ли! — кричал альбатрос. Налетел ветер. Волны с белой бахромой одна за другой вырастали из бурлящего океана, словно грибы-поганки. Корабль качало, точно младенца в колыбели. Начал сгущаться туман, заморосило. Вдали заблестели огни Святого Эльма. — Красиво! — Ваш кофе, сэр! Он взял чашку. — Отличный будет шторм, да Телли? — Отчего случаются штормы, капитан? — Не знаю. Это силы природы. Это жизнь. Все это как мужчина и женщина, как рождение и смерть, как бесконечность… Ты положил заменитель сахара? — Сэр, сахара больше нет… — Мы же только что вышли в море! — Сэр, наши запасы пропали… У нас вода в трюме. — Что ж, в следующий раз высылай продовольствие Федеральной почтой. Господи, это ужасно! Терпеть не могу всякие диетические добавки. После них во рту противно. Ты понимаешь, о чем я? — Да, сэр, конечно. Но у меня проблемы с весом. — Издеваешься? Да ты только посмотри на себя! Тощий, как макрель. — Тикели-ли! — кричал альбатрос, кружа в грозовом небе. — Хоть бы эта проклятая птица заткнулась! — Это предзнаменование, сэр. — Какое? — Бывают хорошие предзнаменования, сэр, бывают плохие… — А это какого рода? — Самое плохое. — Тикели-ли! — Я тебе дам «тикели-ли», ты, паршивец. Телли, принеси мой «хокен» пятидесятого калибра. — Сэр, но… — Никаких но! Tout de sute! [25] Телемах в точности выполнил приказание. 25 Мгновенно (фр. ). — Он собирается стрелять в альбатроса! Матросы зароптали. — Прошу вас, капитан, не делайте этого! — Почему я не могу убить эту проклятую птицу? — с упреком произнес капитан. — Мы боимся призрака, Древнего Моряка! Он вскинул ружье и выстрелил. Птица упала на палубу. — Это не альбатрос! Эй, ты, как тебя там?! — Морри, сэр! — Морри, погляди, что это?! — Уже смотрю, сэр. — Ну и что это? — Теперь вижу, сэр. Это курица. — Проклятье, курица?! — Да, сэр. Он повернулся к Телемаху. — Какого черта? Откуда? — Не знаю, сэр. Но вам не нужно было стрелять. — Нет, но какого черта здесь делает эта курица? — Да уж, курица в море… Капитан снова вскинул ружье. — Да их две! Телли бросился прочь. И тут капитан вдруг заметил, что корабль увеличивается в размерах прямо на глазах, превращаясь в настоящий большой парусный корабль, полностью готовый к дальнему плаванию, и он задумался о том, могла ли эта трансформация означать попытку успокоить его каким-то образом. Может, его жалобы были услышаны? Но о таких переменах он не просил. По ночному небу, гонимые ветром, летели облака, словно души умерших в поисках нового пристанища. Дождь барабанил по палубе, а ветер рвал паруса. — И в конце концов, я устал от этих сносок! — закричал капитан. [26] Шторм разыгрался на славу, прямо как в дорогом шоу. Для шоу, правда, даже слишком — волны бросали корабль, как пробку. Капитан стал привязывать себя к штурвалу, потом к мачте… Когда все это ему не удалось, кинулся привязывать Телли. 26 Самоотсылка — излюбленный прием писателей-постмодернистов. Надо заметить, что здесь он использован наиболее мастерски, но автор отнюдь не оригинален. — Эй, кэп, какого черта вы меня привязываете? — Потому что ты как раз под рукой. — Да уберите веревки! — Не зли меня. Так мы остановим… — Остановим что? — Этот обман, эту мистификацию. — Вы что, намекаете, что все это инсценировка? — Именно на это я и намекаю. Смотри! — Капитан поднял руки. И море в ту же секунду успокоилось, ветер стих, и часть задника упала, открыв взору кирпичную стену. — Видишь? — Вот это да! Вы не шутили. — И ты называешь это загробной жизнью? Телемах примиряюще поднял руки. — Ну а как ещё? — Я собираюсь перепрыгнуть эту стенку. Или продырявлю её. — Что? Вы с ума сошли?! — Почему это? Просто я не верю во всю эту ерунду. — Вам придется поверить, потому что вы мертвы и принадлежите этому миру. — Возможно, я и мертв, но будь я проклят, если у меня будет жизнь после смерти. А как по-твоему, есть ли жизнь после загробной жизни? — Нет. — Почему нет? Мне кажется, все мы проживаем не одну жизнь. Почему бы все это не довести до абсолютного конца? — Вы ничего не понимаете! — Нет, я все понимаю. Кроме того, я вспомнил свое имя. — Вот это замечательно, и как же вас зовут? — Эд Макмахон. [27] — Я серьезно. — И я серьезно. Я выписываюсь. — Вы не можете. — Почему? Я рассчитываюсь, освобождаю помещение и так далее. — Я, конечно, вас понимаю… Капитал влез на бортовую балку и встал над «бездной». Она была похожа на бассейн с подсветкой дна, как в кино или на телестудии. 27 Если Эд Макмахон и писал стихи, то на сегодняшний день они остались не напечатанными. Хотя ходят слухи, что существует рукопись, озаглавленная «Джони Зддееее-есь!» Кстати, это последняя сноска. Я хотел бы выразить огромную благодарность всем, кто отлично поработал. Молодцы, ребята! — Я даже в это не верю, — пробормотал он и нахмурился. Тут исчезла и студия. Все, что осталось, — корабль, дрейфующий в темной пустоте небытия. «Телемах» ещё был здесь, он вздохнул. — Ты будешь в одиночестве путешествовать из вечности в вечность, и так будет всегда. — Уж лучше так, чем вся эта бессмыслица. — Опомнись! — послышалось предупреждение. — Пока ещё не поздно, Эд. — Позволь мне самому решать. Кстати, меня зовут Кармин. Он прыгнул за борт. И падал, падал, падал… Малвония Дом стоял в конце маленькой улочки, в тени раскидистого дуба. Улица была самой обычной: скромные особнячки, подстриженные кусты вдоль тротуара, посыпанные гравием дорожки, чистенько, зелень — одним словом, тихое местечко, приятное на глаз. Но здесь явно водились привидения. Трент постоял на углу, приглядываясь, потом неспешно двинулся вдоль домов, разглядывая каждый. Закрытые ставни, соседи явно необщительные и осторожные, никогда не болтают… Отличное место для тайных встреч, любовных свиданий. Принц остановился перед домом, цвет которого было нелегко определить. Издали он казался белым. Но по мере того, как Трент подходил, цвет дома менялся: от белого к бежевому, затем стал розоватым и наконец превратился в кирпично-красный. Необычная для этих мест резная дверь была покрыта черным лаком. Обнаружив на ней молоточек, Трент воспользовался им и чуть подождал. Никто не откликнулся. — Проверяю счетчики! — крикнул он и нажал на ручку. Дверь поддалась. — Ну что ж. Он вошел. В прихожей, кроме большого зеркала, не было ничего примечательного. Узкий коридор вел из прихожей в кухню, в темноте удалось различить лестницу на второй этаж. Направо был вход в большую комнату, по всей видимости гостиную, и он решил обследовать её первой. Комната напоминала антикварную лавку. Чего тут только не было: безделушки времен Стюартов, фарфоровые статуэтки кентавра и единорога, карты звездного неба, гороскопические символы… На глаза Тренту попались алхимические знаки и таблицы для хиромантии. На этажерках стояли подсвечники черного дерева и золотые курильницы. На низких столиках и шкафах улыбались и танцевали бронзовые божки. Трент заметил, что различных чаш и кубков было не меньше, чем магических символов. Чем тут занимались, нетрудно было догадаться. В комнате пахло магией, причем дешевой. Он раздвинул деревянные двери и прошел в кухню. Тут царил полный хаос и задерживаться не захотелось. Он спустился в холл у подножия лестницы и прислушался. Откуда-то сверху лилась тихая музыка — знакомая мелодия, простая, но гипнотическая. Трент вспомнил: «Лунная соната». Знал ли Бетховен, что его соната полюбится призракам? Что-то формировалось наверху лестницы, обретало очертания и пыталось… Он остановился, чтобы пропустить привидение. Но это все же было не привидение. Оно наконец материализовалось — очередной демон, чешуйчатый и клыкастый, пытавшийся выглядеть грозно. — Это частная собственность! Как ты посмел войти? — Агент по недвижимости сказал, что я могу осмотреть дом в любое время. — Что? — Вообще-то я продаю печенье. Не хотите попробовать? — Не шути со мной! — Желтые изогнутые клыки угрожающе сверкнули. Но Трента было не так-то просто испугать. Он стоял, скрестив руки на груди, и наблюдал за демоном, словно за расшалившимся ребенком. Тот неожиданно успокоился и посмотрел на Трента равнодушным взглядом. — Ну так что?! — нарочно громко крикнул Трент. Демон умоляюще воздел лапы. — Ох дьявол! Не надо кричать! Я беру свои слова назад. Простите, я ухожу, у меня дела. Он прошагал мимо Трента и скрылся за одной из дверей. Принц хихикал, поднимаясь по лестнице. Наверху помимо комнаты, в которой скрылся демон, было ещё две спальни. В одной был свален разный хлам: пустые коробки и старая рухлядь. Вторая оказалась заперта. Трент произнес заклинание, но оно не подействовало. Мало того что дверь была закрыта на щеколду, она была ещё наглухо забита огромными гвоздями. Решив особо не церемониться, Трент просто взорвал эту чертову штуку. Дверь мгновенно превратилась в клубящийся вихрь опилок вперемешку с кусками штукатурки и меловой взвесью. Когда пыльное облако улеглось, он вошел в комнату. Помещение это служило, по всей видимости, библиотекой. За огромным круглым столом сидел, раскладывая пасьянс, мужчина средних лет в мантии и колпаке. Бакенбарды обрамляли его круглое лицо. Глаза за очками с толстыми стеклами искрились добротой и даже нежностью. Он приветливо улыбнулся. — Я рад, что ты сумел войти, принц Трент. — Я тоже рад, — ответил Трент. — Ну и что здесь происходит? Человек засмеялся. — Сам знаешь, ты ворвался в чужой дом — кому это понравится? — Но входная дверь была открыта. Должен сказать, интересно придумано. Внимание Трента привлек стол, за которым сидел его собеседник. Тут было на что посмотреть! В столешницу был вделан магический кристалл, внутри которого, в свою очередь, находилась маленькая человеческая фигура наподобие куклы. Трент наклонился её рассмотреть. Сходство было необычайным. — Что за чертовщина? Только не говори мне, что это вуду… Человек улыбнулся. — Ты и сам все понял. Трент выпрямился, стянул с головы шляпу с пером и засмеялся. — Будь я проклят, но ты обезвредил Карми с помощью этой куклы! — Иногда примитивное волшебство работает лучше всего. Трент принялся рассматривать книги на полках. Тут была собрана неплохая библиотека по оккультным наукам. Старый потрескивающий проигрыватель крутил пластинку с «Лунной сонатой». — Кстати, я не представился. Рутвен, — склонил голову призрак. — Ах Рутвен… — задумчиво протянул Трент. — Постой-ка, я вспомню… А, за тобой числится много разных пакостей! Ты напустил злые чары на ячменное поле, затем убедил бедного фермера нанять тебя, чтобы очистить поле от злых духов, сгубивших урожай. — Да, но это старые проделки. — Ну хорошо, другая история: ты разорил лудильщика, а потом убедил его купить у тебя страховку. Что на это скажешь? — Да, было такое. Ты прав, обычные трюки, но я предпочитаю старые, проверенные методы. Стараюсь зарабатывать на жизнь честно. — Но при твоих-то амбициях, это же так примитивно. — Да. — Рутвен положил очередную карту. — Я хочу уйти на покой. У меня нет никаких сбережений, а я люблю женщин… Понимаешь, о чем я? Я никогда не был благоразумным, а теперь мне хочется спокойно провести остаток своих дней. Следовательно, если кто-нибудь из замка явится ко мне с предложением, я тут же соглашусь. — Кто-нибудь из замка… — пробормотал Трент, расхаживая по комнате. Он подошел к чулану и распахнул дверь. — Чего уж там, Трэгг, выходите! Лорд Трэгг робко покинул свое укрытие. — Это была не моя идея! Рутвен только фыркнул. — Разве? — Трент продолжал рассматривать корешки книг. — В таком случае, чья же? — Этого человека! — Трэгг показал на Рутвена. — Он сам пришел ко мне! — Перестаньте, Трэгг, — откликнулся тот. — Вы плохой актер. Трэгг усмехнулся. — Я жду не дождусь, когда Кармина не станет. Мы враждуем с давних пор. Он доставляет столько неприятностей. Началось с того, что моя первая жена наставила мне с ним рога. — Не похоже на Карми, — сказал Трент. — Но тем не менее… — Мы ещё не были женаты в то время, но… — Ты все путаешь. — Это лишь одна из многочисленных пакостей, которых я от него досыта натерпелся. — Я слушаю, продолжай. — Однажды он подал на меня в суд из-за задолженности по выплате налогов, и я оказался практически разорен. — Он ещё слишком терпим ко всяким налоговым махинациям. Я не раз предупреждал его. Что ещё? — Я не все помню. Но уже того, что я сказал, достаточно для моего оправдания. — Достаточно, чтобы снести твою дерьмовую башку! — Простите, сэр, но ваши выражения некорректны. — Заткнись! Трент повернулся к столу. — Итак, Карми жив. — Он не сможет долго прожить в саркофаге — не больше получаса. Даже если у него остался воздух, он долго не протянет, — заявил Рутвен. — Теперь понятно. Сонное заклинание. Хорошо придумано и, главное, просто. Состояние глубокого сна легко принять за смерть. — Да, очень легко, — сказал Рутвен. — Конечно, можно догадаться, но только если специально всматриваться. А большинство докторов выдадут свидетельство о смерти, не задаваясь подобным вопросом. — Но Мирабилис! Он же опытный врач! — удивился Трент. — Я знал, что мой план сработает, — сказал Рутвен. — Но не был уверен, как долго заклинание сохранит силу. Если бы речь шла о ком-нибудь другом, я бы не волновался. Но от такого могущественного волшебника, как твой брат, можно ожидать чего угодно. Всегда есть вероятность, что он очнется на какой-то момент ото сна и разрушит заклинание. На всякий случай я заставил королевского гробовщика, одного из приятелей Трэгга, притвориться, что ему не удается применить консервационное заклинание, и, следовательно, похороны откладывать нельзя. Я надеюсь, вы все поняли… — Что? — Трэгг был поражен. — Вы разболтали свой секрет Мирону? — Я уже говорил вам, — сказал Рутвен раздраженно. — Десять дней до похорон — это огромный срок. Если бы он очнулся, всем стараниям пришел бы конец. Я должен был что-то придумать, чтобы сократить всю эту процедуру, это наш единственный шанс. — Но открыть наш план ему? Это безумие! — Разве? — Рутвен посмотрел на Трента. — Сами знаете, Трент, вам это на руку. Вы ведь стали регентом только благодаря мне. Я, собственно, сделал то, что вы сами однажды попытались сделать для себя. Если вы отблагодарите меня по совести, я помогу вам стать королем Королевства Опасного. — Идите к черту вместе с Брэндоном! — Никто не узнает. Никто. План хорош, ваше превосходительство. Я сделаю все на благо нашего общего дела. Трент улыбнулся. — А как же ваш приятель Трэгг? — Пользы от него — как от пятого колеса в телеге. Трэгг покраснел и потупился. — Я хотел подойти к вам, но мы не были знакомы. Потом, вы член королевской семьи, и я подумал, вы вряд ли стали бы иметь дело с таким, как я. Мне пришлось использовать Трэгга, — продолжал Рутвен. — Вы рассчитывали, что, узнав о замысле, я немедленно вступлю в игру? — Я правильно рассчитывал? — Вам-то от этого какая польза? — Как я уже говорил, я хочу уйти на отдых, жить в Королевстве Опасном. Не в замке, конечно. Завести свой собственный мирок с маленьким замком, в котором мне будут прислуживать прелестницы. Заманчивая перспектива. Все, что я хочу, так это позволить себе некоторые слабости на старости лет. — Понимаю, — Трент задумчиво кивнул. — Понимаю. — Он сделал глубокий вдох. — Рутвен, мне очень жаль, но я огорчу вас. Всё будет иначе. Трэгг поднял голову. К нему, казалось, вернулось спокойствие. — Не объясните ли почему? — спросил Рутвен и склонился над пасьянсом. — Не могу. Если бы вы обратились ко мне пятьдесят или сто лет назад, я, вполне возможно, принял бы предложение. Но времена меняются, и люди вместе с ними. Сейчас я уже не стремлюсь занять трон. — Но в палате Тайного Совета вы настаивали на этом, — удивился Трэгг. — Мне хватило двух дней управления замком, чтобы прийти к выводу, что я не хочу власти. Если бы я раньше знал, что эта власть влечет за собой, давно бросил бы все попытки добиться её. Но я и догадаться не мог. Меня, наверное, власть никогда и не привлекала. Это, скорее всего, вопрос психологии, а корни уходят в мои отношения с отцом. Но это не важно. Я не собираюсь убивать Карми. — Вы действительно разочаровали меня, Трент, — сказал Рутвен. — Вам следует обращаться ко мне «Ваше королевское высочество»! — О, простите. Вы правда меня очень разочаровали. Я считал вас умным малым. — Видите ли, я не только умный, но и ленивый. Прокатиться на лодке, поплавать, ночью поиграть с девчонками на пляже — вот это я люблю. Владейте замками, подземными тюрьмами, всем, чем угодно. Но свою свободу я не отдам! — Очень жаль. Из нас могла бы получиться отличная команда. — Я не играю в команде, Рутвен. — Что ж, действительно очень жаль. — Итак, боюсь, что ваш маленький план провалился, — проговорил Трент, подходя к магическому кристаллу. — Не так быстро, — сказал Рутвен. В его руке возник огромный пистолет. — Я не позволю вам сделать это! — Вы не посмеете разрушить заклинание! — закричал Трэгг. — Почему нет? — невинным голосом спросил Трент. — Если заклинание прервется раньше времени, то духи, которых мы вызвали, разорвут нас на кусочки! — Извините, но это не моя проблема. Рутвен снял пистолет с предохранителя. — Предупреждаю вас. Если вы не выполните мое требование, я выстрелю. — Рутвен, вы даже не крыса. Вы похожи на мышь, бегающую по вечерам в крысиную школу. — Ах так, друг мой? Вы сами напросились. Раздался хлопок. Рутвен от изумления вытаращил глаза. Из пистолета вылетел и развернулся флажок с надписью «БАХ!!!». — Что за надувательство?! Трент схватил кристалл. Послышался громкий треск. — Заклинание! — задыхаясь прокричал Трэгг. Трент изучающе разглядывал многогранник. — Подарю его Карми на следующее равноденствие. Он пишет научную фантастику и сможет по достоинству оценить эту абсолютно бесполезную вещицу. [28] — Вы разрушили заклинание! — пронзительно вскрикнул Трэгг. — Вы убили нас обоих! Мы умрем ужасной смертью! — Что ж, это действительно проблема, — сказал Трент серьезно. — Я чувствую, есть над чем поработать. Я повысил свою сознательность, но вот с сочувствием все ещё есть проблемы. 28 Извините, ещё несколько слов. Издательство требует пояснений. Комментарии насчет прозрачного стеклянного кристалла даны в ежегоднике «Победители конкурса Небула» — премии, присуждаемой ОНФА (Обществом научных фантастов Америки) за лучшую книгу года в этом жанре. Данный артефакт представляет собой прозрачную прямоугольную стеклянную фигуру, внутри которой просматриваются завихрения некоего неопределенного сверкающего вещества, — все это в целом походит на астрономическую модель. Хотя автор этой книги никогда не получал премию Небула, не стоит думать, что его иронические замечания обусловлены обидой или горечью по этому поводу. Не следует также подозревать его в стремлении объявить писателей, награжденных этой премией, лжецами и обманщиками. За окном потемнело. Раздался душераздирающий крик. Дом затрясло, как в лихорадке. Трэгг побледнел. — Нет! Только не это! Рутвен тяжело опустился на стул. — Ну вот, это за мной. Из Чистилища. — Сам виноват, — усмехнулся Трент. Рутвен понурил голову. Трэгг выбежал из комнаты. — Не выходите из круга! — предупредил Рутвен. — Иначе будет ещё хуже. Но Трэгг уже был за дверью. Стены шатались, пол трясся. Демоны орудовали вовсю. — Ну нет, ещё не все кончено… — прошептал Рутвен. — В самом деле? — Теперь, когда моя сила вырвалась на свободу… Ужасный крик донесся снизу. — Желаю удачи, — сказал Трент, выходя. В холле он перешагнул через слабо дымящуюся зловонную кучку чьих-то останков. На улице, казалось, ничего не изменилось. На буковых деревьях готовы были распуститься почки. Весеннее солнышко приятно согревало землю. — Какой замечательный день! И он направился к главной улице. Часовня Музыка звучала крещендо, сопрано в хоре взяли верхнюю ноту. Это была кульминация Второй симфонии Малера. [29] Похоронная церемония длилась уже не один час, и люди устали. Никто не понимал, почему музыкальная часть так затянулась. Музыка была действительно прекрасной; хотя в ней ощущалось слишком много жизни… Но этого хотел король. В завещании содержался регламент проведения церемонии, со всеми подробностями, и оставалось лишь следовать его букве. 29 Конечно, всем известно, что Вторая симфония Малера имеет подзаголовок «Всем умершим». Извините. Обещаю, что это будет последняя сноска. Весь двор был в сборе. Во-первых, лорды и леди (конечно, в траурных одеяниях, впрочем очень изысканных, и каких только оттенков черного тут не было); во-вторых, королевская семья — законная жена Кармина, Зафра, вся в белом, без всякой вуали, и двое детей, Брэндон и Беллисия (надо заметить, что Зафра не имела прав на престол, хотя Кармин отстаивал её интересы в суде. Дело тянулось уже двенадцать лет, без всякого продвижения. Зафра была простолюдинкой, простой смертной, поэтому спорам не было конца. Тем не менее брак был признан законным, и Брэндон являлся прямым наследником). Присутствовали также Гости замка, коих съехалось очень много, в том числе и не очень похожих на людей. Невообразимые наряды всех цветов и фасонов представляли все эпохи, от средневековья до невообразимого будущего. Собралась и прислуга: повара, горничные, лакеи, камердинеры, посудомойки. Ремесленники: кузнецы, швеи, обивщики и прочие. Ученые специалисты: библиотекари, адвокаты, врачи и писари. Чиновники и служащие разного рода. А также отдельные личности, не попадающие ни под один разряд. Здесь были все. В часовню набилось столько народа, что яблоку упасть было негде. Само собой разумеется, были и священники. Двенадцати Первосвященникам прислуживали семьдесят помощников. Мерцали свечи, под потолком клубился ладан. Устроено все было очень хорошо, не придраться. Почивший выглядел превосходно, с трудом верилось, что он мертв. Королевский гробовщик постарался как следует. И музыка, конечно, играла свою роль (вероятно, звучала уже последняя часть симфонии). И вдруг — вы не поверите! — труп сел! Сначала воцарилась гробовая тишина. Первым замолчал хор, оркестр при этом продолжал играть ещё какое-то время. Дирижер оглянулся посмотреть, что случилось, и упал в обморок. Тут поднялся жуткий крик. В основном, конечно, кричали женщины. Но и мужчины тоже. Кое-кто потерял сознание. Один из епископов упал на спину, опрокинув два сосуда с благовониями, отчего возник небольшой пожар. Оживший мертвец — король Кармин — протер глаза. Он посмотрел на свою одежду, на гроб, в котором сидел. Затем, вытаращив глаза от изумления, оглядел окружающих: священников, прихожан, хор и снова прихожан. И раздраженно сказал: — Господи, что за жизнь! Не дают спокойно поспать! Комната для игр Далтон и лорд Питер все ещё не закончили партию. Игра получилась интересная, за неё не стыдно было бы и русским гроссмейстерам. Лорд Питер сделал рокировку ещё в начале партии, Далтон, в свою очередь, провел сицилийскую защиту, чтобы укрепить позиции. В целом тактика носила оборонительный характер и вызывала чисто теоретический интерес. Линда, устроившись в большом кожаном кресле у камина, вышивала на пяльцах. Сделав один-два стежка, она переводила взгляд на пылающий в камине огонь и, забывая об узоре, подолгу смотрела на пляшущие языки пламени. Напротив неё сидела, настраивая гитару, Мелани Макдэниел. Снеголап, склонившись над ломберным столиком, водил когтем по клеточкам кроссворда. Он только учился читать по-английски, но за короткий срок уже весьма преуспел. Пристроившись рядом, Дина Вильяме раскладывала карты, пытаясь вспомнить карточный фокус, который когда-то знала. — Проклятье! Лорд Питер потерял ферзя. — Прости, старина, — утешал его Далтон. Лорд Питер вздохнул. — Как это я проморгал, что ты замышляешь! Короче говоря, настроение было испорчено. В комнату входили все новые Гости. В дальнем углу компания молодежи затеяла ролевую игру в стиле фэнтези, что-то из жизни доисторических ящеров. Внезапно Линда спросила: — Зима уже прошла? Мелани взяла пару аккордов. — Что ты имеешь в виду? — Замок такой огромный, что иногда забываешь, какое сейчас время года. — Какая, собственно, разница? Тут можно найти любое время года, какое пожелаешь. — Я знаю, но это совсем другое… Похоже, все-таки сейчас зима. Тебе не кажется? — Я сегодня была в пустыне, и там было жарко. Вот все, что я могу сказать. — И как тебе пустыня? — Я люблю пустыни. В детстве я жила в Фениксе, там много пустынь. — А по мне лучше лес. Деревья, ручьи, разные там поганки, свежий воздух. — Все это прекрасно. Но пустыни меня притягивают, даже не могу объяснить чем. Просто там тихо и жарко. И мне нравятся кактусы. — Да, кактусы — ничего, хотя у них премерзкие колючки. — Линда сделала несколько стежков и отложила пяльцы. — Все-таки интересно, зима уже прошла или нет. Может, мне залезть на одну из башен и проверить? — На эту верхотуру! Лично я не полезу. У меня там голова кружится. — Ты что, боишься высоты? — Честно говоря, да, — ответила Мелани. — Так ты пойдешь? Подумав, Линда сказала: — Возможно, завтра. — Если хочешь, я могу пойти с тобой. — Хорошо. Я скажу тебе, когда соберусь. Протянув Снеголапу раскрытую веером колоду карт, Дина Вильяме скомандовала: — Ну-ка, возьми любую. — Что? — Возьми любую карту, я покажу тебе фокус. — Фокус? А что это такое? — Я скажу, какую карту ты вытянул. — Если я вытащил карту, зачем надо, чтобы кто-то говорил, что у меня за карта? — Да нет, ты не понимаешь! Я не буду смотреть на твою карту. — Так ты хочешь, чтобы я показал тебе свою карту? — Да нет! Я сама скажу, что у тебя за карта. — Но если я уже знаю, что это за карта. — Послушай, Снеговичок! Я угадаю карту. Ты не будешь мне её показывать и не скажешь, что вытянул. Понял? — Как это ты так можешь сделать? — Я и собираюсь показать тебе как. — Так это будет что-то вроде фокуса! Дина закатила глаза. — Вот именно! Ну и бестолковый же ты! Это и есть карточный фокус. — А… Понятно. Так в чем же смысл этого фокуса? — Что ты имеешь в виду? — Ну если это фокус, тогда ты на самом деле не можешь отгадать, какая у меня карта. — Могу. — Но ты же сказала, что это фокус. Значит, ты либо подглядишь в мои карты, либо как-то высчитаешь нужную карту. Ведь так? Терпение Дины подошло к концу. — Снеговичок, ради всего святого! — Так в чем же все-таки суть этого фокуса? Ты не можешь в действительности знать, какую карту я вытянул, не проделав что-либо подобного. — Господи! О чем мы говорим! — И что такого? А вот кто знает? «Глупый человек» — слово из восьми букв. — Я знаю: Снеголап! — Эй, полегче! Лорд Питер потерял и второго своего коня. — Должно быть, у тебя какая-то хитрая стратегия, — произнес Далтон. — Никак не пойму, почему ты поддаешься. — Лопни твои глаза, я и не думал поддаваться, и, черт возьми, ты об этом прекрасно знаешь! — Ну извини, извини. Успокойся, я тебя прошу. — Да иди ты! После напряженной паузы лорд Питер добавил: — Извини, старик. Забудь. Ну прости меня! — Ничего, все в порядке. — Думаю, мне нужно сдаваться, — сказал лорд Питер, глядя на доску. — Да, все потеряно. Твоя взяла. Ты выиграл. — Извини, старина. — А хорошая партия получилась! — Лорд Питер выдохнул и громко зевнул. — Прошу прощения, меня давно тянет в сон. Я так плохо сплю в последнее время! — А в чем причина? — Странные сны. — Какие? — Не могу сказать. Я их не помню. — Так как же ты понял, что они странные? — Я от них просыпаюсь. — Выпей стакан молока на ночь. — Терпеть не могу молоко. — Тогда сходи к Мирабилису. — Не буду я принимать таблетки! — Ну, мой друг, как знаешь. — Ничего страшного. Не думаю, что это опасно для жизни. — Тебе просто нужно отдохнуть. Нельзя так относиться к своему здоровью. Ты бы всё-таки попринимал что-нибудь. — Уж лучше я перед сном глотну скотча. — А вот это никогда не помешает. Старые средства — всего надежней. — Первая разумная мысль, которую ты высказал за всю неделю. Мелани настроила гитару и теперь лениво перебирала струны. — Сыграй нам что-нибудь, — попросила Линда. — Сейчас не хочется. Ты собиралась рассказать мне о своих любовных похождениях. — Ну, это у меня только во сне. — Сны — это вещь! Вошел Джин Ферраро. — Всем привет! — Привет, Джин! — весело отозвалась Мелани. — Что ты сегодня делал? — Ох, чего я только не делал сегодня! Джин сел за игральный стол и взял у Дины колоду карт. — Нашел что-нибудь интересное? — Не-а. — Ну хоть что-нибудь занимательное? Джин долго напрягался, но так ничего и не вспомнил. Мелани вздохнула. — В такой момент обычно говорят. «Не пора ли придумать что-нибудь веселенькое?» — А мне и так весело, — вставил Снеголап. — Скажите-ка слово, обозначающее «Опасный мир». Пять букв. — Ничем не могу помочь — сказала Линда. — У меня на кроссворды мыслей не хватает. Тасуя карты, Джин обвел взглядом Гостей. — Ну что, господа. Как насчет бриджа? Королевские апартаменты — А-а! Кармин, повелитель Западных Пределов и король Королевства Опасного, вздрогнул и проснулся. Он подскочил, сел на постели и обвел взглядом комнату. Спросонья он сосредоточивался целую минуту. Да. Это его спальня в замке. Он дома. Все хорошо. Он в безопасности. — Боже, что за чертовщина приснилась! Кармин скинул одеяла и встал с королевской постели. Голый, он прошествовал через комнату в уборную и прикрыл за собой дверь. Заурчала вода в трубах. Наконец он появился уже в одеянии цвета красного дерева. Подошел к туалетному столику и налил себе стакан воды из глиняного кувшина. Отхлебнув, он нахмурился. Вода была теплая и противная, и он выплюнул остаток обратно в кувшин. Король подошел к бару и стал рассматривать бутылки. Остановился на ржаной водке, налил изрядную порцию и добавил содовой. Залпом выпил все до капли. Морщась, поставил стакан. Он хотел было ещё вздремнуть, но передумал и включил лампу. Красное кожаное кресло, стоящее рядом с книжным шкафом, выглядело очень уютным. Взяв недочитанную книгу о загадочном убийстве, он откинулся в кресле, положив ноги в тапочках на скамейку. Удобно устроившись, он глубоко вздохнул и открыл книгу на том месте, где лежала закладка. Но не прочел и двух строк, как захлопнул книгу и задумчиво наморщил лоб. Он попытался вспомнить свой сон, но после тщетных усилий покачал головой. — Не стану больше есть на ночь эти проклятые рыбные сэндвичи! Выпускной экзамен Полученные за этот тест баллы составляют 60% итоговой оценки. Внимательно прочтите задание. Дополнительные баллы будут присваиваться за убедительность, изящный стиль, политическую корректность и аккуратность записей. Закончив работу, закройте буклет с тестами и сидите тихо, не мешая остальным. Не смейтесь над теми, у кого плохо получается. Чистить ногти во время экзамена воспрещается. Итак, приступайте. Выберите любые три темы из предложенных ниже и напишите сочинение объемом в 500 знаков. Тема № 1. Не плутует ли автор, написав в конце книги слова «и всё это было сном»? Обсудите, что слово «плутует» означает в данном контексте. Извиняет ли автора нужда в деньгах? Тема № 2. Каковы исторические корни фантастического жанра в мировой литературе. Правда ли то, что большинство любителей подобного чтива из-за возникновения проблемы лишнего веса со временем начинают носить комбинезоны? Тема № 3. Кратко изложите историю Огненной Земли, дайте очерк её политического, экономического, культурного и социального развития. Обоснуйте, почему это крошечное, но храброе государство оказало такое сильное влияние на развитие жанра фэнтези в последней трети XX века. Тема № 4. Несут ли какое-нибудь значение в смысловой структуре романа бессмысленные слова «Тикели-ли», какой смысл мог вложить в них автор? Объясните слово «смысл» в данном контексте. Тема № 5. Что дает основания говорить, что вы влюбленный подросток? Тема № 6. Дайте краткое описание исторического развития замков в Западной Европе. Какую связь, если таковая имеется, они имеют с эклерами? Кстати, определите род, число и падеж слова «эклер». Вкуснее ли ванильный эклер шоколадного? Тема № 7. Расскажите, чем вам нравятся истории о драконах, замках, феях и тому подобном. Вы когда-нибудь читали, скажем, роман Марселя Пруста «В поисках потерянного времени»? Сравните эту книгу с любым романом в стиле фэнтези и объясните, почему автор посвятил целых 30 страниц описанию того, как он ворочается в постели (кроме шуток). Объясните, почему французы так высоко ценят Джерри Льюиса [30] ? 30 Американский киноактер, снимался в Голливуде в 1950—1960 годах.