Раз уж Т'лин Драконоторговец так уверен, нет смысла сомневаться.

— Да, сэр.

— Что это он, гм, задумал?

— Не имею ни малейшего представления. Я не слышал о нем ничего с тех пор, как он ушел отсюда. — Джулиан почти физически ощущал, как взвешивается каждое его слово. Никто из сидевших за столом ему не доверял, что в общем-то справедливо, поскольку он не доверял им.

— Вы знаете его лучше нас всех, капитан, — вмешался Педро Гарсия, тот самый, что позорно бежал в Товейле, оставив свою паству платить по счету.

— Да, мы дружили в школе, но с тех пор я почти не видел его — один раз, совсем недолго, два года назад. Все вы на самом деле знаете его гораздо лучше.

Вздор! В тысяча девятьсот семнадцатом году Эдвард оставался все тем же стариной Экзетером, каким покидал Фэллоу в четырнадцатом. Он принадлежал к тем людям, которые не меняются. В восемнадцать лет он был таким же независимым и самостоятельным, каким будет в восемьдесят — или в восемьсот, если он, конечно, останется в Соседстве на все это время. Он будет идти собственным путем, направляемый только собственным представлением о долге, не позволяя никому и ничему сбить себя с курса. Он всегда был честен и скромен — вообще положителен, — таким и останется.

Гарсия пожал плечами — скользкий, как португальский рыботорговец.

— Он отуземился.

Джулиан стиснул кулак.

— Правда? Я считал, что он вернулся на Родину, чтобы вступить в армию и исполнить свой долг. Во всяком случае, планировал он именно это. — Ольга стиснула его бедро, но было ли это предостережением или, наоборот, одобрением, он не знал. Да и не хотел знать.

— Так ли, капитан? Уходя, он объявил Морковкам, что собирается исполнить пророчество.

— А что ему оставалось? Это пророчество сломало всю его жизнь. Оно убило его родителей. Из-за него в Англии его считают убийцей. Это пророчество не дало ему уйти на войну. Оно косит его друзей одного за другим. — «Оно убило девушку, которую он любил, хотя Исиан была туземкой и говорить об этом не стоило». — Он ушел из Олимпа, чтобы спасти нас. Если бы он остался здесь, Зэц нанес бы новый удар по Службе.

— Послушай, Педро. Старик, послушай, — встрепенулся сидевший прямо напротив Джулиана Джамбо, — ты несправедлив. Экзетер прожил свои первые два года в Соседстве без всякой помощи с нашей стороны. Вряд ли это можно назвать словом «отуземился»! Я бы назвал это «выживанием в неблагоприятных условиях», «восприятием некоторого местного колорита», если тебе так больше нравится. Когда он в конце концов попал сюда, в Олимп, он снова стал джентльменом.

Джулиан благодарно улыбнулся ему и потянулся за своим портвейном. Он надеялся, что дискуссия завершилась и он сможет улизнуть в постель. В постель к Юфимии.

Резерфорд прервал затянувшуюся паузу, прокашлявшись со звуком, напоминавшим церковный перезвон.

— Мы тут думали, капитан… Вы не знакомы с молодой дамой по имени Алиса?

Джулиан отхлебнул из рюмки. Они все в сговоре против него.

— Это напоминает какой-то лимерик: «Ах, Алиса, у нее большая крыса?»

— Мы все можем придумать удачную рифму для последней строчки, — фыркнул Джамбо, — но я не уверен, что наш председатель имел в виду именно это.

— Алиса Прескотт, кузина Экзетера? Да, сэр, я с ней встречался. А что?

— Так, интересно! — прогрохотал Ревун. Его лицо уже слегка раскраснелось от портвейна. — Если бы мы попросили ее оказать влияние на Экзетера, как вы полагаете, она согласится?

— Право же, не знаю, сэр. — Это прозвучало достаточно вызывающе. — Я встречался с ней всего раз или два.

— Да, собственно говоря, и не важно. Ну что ж, раз с делами все, то…

— Нет. — Джамбо явно имел другое мнение на этот счет. Серого вещества у Джамбо было заметно больше, чем у Ревуна, возможно, даже больше, чем у Пинки. — Позвольте мне. Я никогда не делал тайны из своего неприятия пророчества. Отец Экзетера полностью соглашался со мной в этом.

Головы кивнули в знак согласия, но глаза оставались прикованы к Джулиану. Он молча ожидал главного.

— Во-первых, — продолжал Джамбо, — выступать против Зэца — безумие. Официально он не входит в Пентатеон, но он, несомненно, сильнее любого из них. Пятеро смертельно боятся его.

— Человеческие жертвоприношения! — вздохнула Ольга. Ее рука не оставляла бедро Джулиана в покое. Должно быть, она решила, что капитан снова отрастил скальп. — Никто из богов не опускался до этого.

Джамбо кивнул.

— И ведь это будет не только Зэц. Пентатеон может и не любить Зэца, но богам не понравится неизвестно откуда взявшийся пришелец, который осмеливается говорить о реформах, так что Экзетер не может рассчитывать на поддержку со стороны Пятерых. Во-вторых, местным властям вряд ли понравится, что сотни людей сорвались за новым пророком. Мы и так уже встречаемся с сопротивлением, а ведь мы не представляем собой такую угрозу для власти, как Освободитель.

— Власть всегда хочет оставаться властью, видите ли, — проницательно заметил Пинки.